То, что в дом, например, могли прийти гости, как было с визитом экзаменатора, я вспоминаю уже на лестнице. В доме тихо… Я продолжаю спускаться, но уже не бегом, а осторожно.
Кажется, не сплю только я. Мои тихие шаги — единственный звук, который я слышу.
Дверь зала легко поддаётся. Я приоткрываю узкую щель, проскальзываю в зал. Хлопок закрывающейся двери слишком громкий для тишины.
— Карин?
Дан здесь?!
— Я…
Я замираю, застигнутая врасплох, оглядываю зал и никого не вижу. В зале темно, и свет идёт только от огонька, которым я подсвечивала себе путь через дом.
Справа движение, и на границу тени и слабого сияния выходит Дан. Я с первого взгляда понимаю, что с ним что-то не так. Дан бледен, глаза лихорадочно горят, и в них… горит страсть. Я нервно облизываю губы, и Дан подаётся ко мне, очень аккуратно опускает ладони мне на плечи, придерживает, но не удерживает.
— Это сон, да? — хрипло спрашивает он, и я чувствую острый запах коньяка и чего-то такого же тяжёлого. — Я только что видел Алию. Правда в том, что до неё была Кэрри. Тоже погибла.
— Кэрри? — переспрашиваю я.
Неужели его отношение к сестре Марка и к самому Марку особенное из-за совпадения имени?
— Да. Она была очень милая и походила на пугливого котёнка, сирота. У неё не было особых талантов, но она брала старательностью. Боялась, что учитель за слабые успехи отошлёт её в приют.
Вот и разгадка.
Сестра Марка тоже милая, тоже похожа на котёнка, тоже пугливая и готова стараться изо всех сил.
— Она… не твоя ученица? — он вспоминает её вместе с Алией, но почему-то говорит об учителе в третьем лице как о ком-то постороннем.
— Официально нет. Неофициально… да. Я помогал Кэрри. Именно я показал ей способ быстро растянуть энергетические каналы. Метод опасный, и я просил не начинать без меня. Она обещала. Потом я замотался в делах, а она не стала ждать и сгорела.
— Это не твоя вина, Дан.
— Все мои ученицы гибнут, — выдыхает он.
Внезапно Дан наклоняется ко мне, замирает. Я могу отстраниться, но подаюсь к нему, и Дан обхватывает меня, стискивает в объятиях, целует. Я целую в ответ и понимаю, что лямки ползут по плечам, открывая ключицы прикосновениям.
Неужели сейчас мы…?
До свадьбы неприлично, ни одна уважающая себя юная госпожа не вступит в близость с мужчиной до официальной церемонии. Но ведь я решила не быть приличной? Я решила быть собой.
Неловко я стягиваю с Дана рубашку, благо она уже была расстёгнута и провожу по горячей коже. Моя смелость словно отрезвляет Дана. Он шумно глотает воздух и отстраняется, смотрит на меня ошеломлённо.
— Дан?
— Ты настоящая, Карин. Я не сплю.
— Ты не спишь, — с сожалением соглашаюсь я, и Дан немедленно отстраняется.
— Прости, я выпил.
Он выскакивает из зала.
Я бросаюсь следом раньше, чем соображаю, что делаю. Наверное, Дан не ожидал, что я выбегу за ним. Я успеваю нагнать.
— Ты не виноват, — повторяю я, ловлю его за руку, но Дан забирает у меня ладонь.
— Карин, дело не в том, виноват я или нет, а в том, что меня преследует злой рок. Девушки, которые доверяются мне и признают как старшего, как учителя, гиб-нут, — он проговаривает страшное слово по слогам. — Что будет, если ты останешься со мной?
— Что? — я догадываюсь, но пусть скажет.
— Однажды ты решишь, что хочешь больше силы и погибнешь в поисках могущества точь-в-точь как они.
— Дан, ты понимаешь, насколько абсурдно звучит твоё пророчество? Будущего не существует, мы создаём его здесь и сейчас. Проклятий, рока и прочей чепухи не существует.
Я пытаюсь достучатся, но вижу, что говорю в пустоту. Дан меня слушает, но не слышит. Не хочет слышать? Я вдруг понимаю, что он… боится за меня и, отталкивая, пытается защитить меня от призраков прошлого, а себя наказывает за то, что допустил, не уберёк, не усмотрел.
А ещё я понимаю, что не смогу достучаться.
— В городе опасно, Карин, и ты должна уехать. Завтра же. Марка и Кэрри тоже отправятся с тобой.
Случилось то, о чём я думала. Только Дан выставляет меня не только из дома, а сразу из города.
— Вот уже нет, прах побери! Я съеду в гостиницу, но не из Огла. У меня концерт и конкурс, а ты мне задолжал игру на клавесине.
— Карин… хватит. У тебя ничего не получится хотя бы по той очевидной причине, что без меня принять новые заказы ты не сможешь. Утром я дам тебе рекомендательное письмо в Академию. Я должен был действовать раньше, но эгоистично оттягивал этот момент. Спасибо, Мэри открыла мне глаза. Прости и… прощай. Однажды ты станешь великой некроманткой не фальшиво, а по-настоящему. Я буду ждать.
Он уходит, и я не успеваю спросить, что именно Дан собирается ждать — мой успех или время, когда он будет готов дать нашим отношениям шанс.
Я сажусь прямо на пол и мне хочется рыдать.
Глава 58
В выделенные мне комнаты я возвращаюсь ближе к полуночи, падаю на кровать поверх одеяла.
Почему так? У меня будто опора из-под ног выбита. Я видела будущее, у меня был план, я знала, что могу брать заказы, и гонорара, который остаётся после выплаты Дану его доли, хватает и на платья, и на афиши.
С доходом можно попрощаться, с крышей над головой — тоже. Уроки магии для меня закончены временно. Я вспоминаю визит экзаменатора, его предложение, и меня снова передёргивает.
Кажется, что я разом лишаюсь всего, чего достигла.
А что из того, что я сделала, считать достижением? Что мне делать дальше? Как доказать Дану, что он неправ? Почему он уверен, что на нём проклятие? Почему мне стало тягостно? Почему-почему-почему! Голова сейчас взорвётся!
В конце концов я забываюсь тревожным сном и мне мерещится, что над моей кроватью стоит незнакомая девица. Лицо обрамляют рыжие кудряшки, на загорелой коже упрямо проступают тёмные конопушки, глаза зелёные, а уши… кошачьи?
— Мяу, — говорит она.
— Ты Кэрри? — догадываюсь я. Дан сравнивал погибшую девушку с котёнком, вот мне и снится…
— Кэрри, — соглашается она. — Знаешь, почему он увяз в делах и не приходил? Он испугался, что у меня ничего не получится. Он не верил в
