— Ну разумеется, дорогой. Я в этом не сомневаюсь. Помнишь, я просто обхохоталась, когда судья зачитывал приговор.
— Ты была права. И я решил, что с меня хватит.
Нора удивленно приподняла бровь:
— Но ведь судья сказал, что у тебя отнимут детей, если ты не проживешь на ферме Хайрема четыре года.
— Это уже другой разговор, — ответил Джош и подозвал детей: — Идите-ка сюда, паршивцы.
Кэрри в полном недоумении смотрела, как Джош, схватив детей за руки, вытащил их на середину комнаты. Замешательство Кэрри еще больше усилилось, когда она повнимательнее разглядела детей. Стоя за дверью всего пару минут назад, они были чистенькими и опрятными, но теперь их волосы были всклокочены, на платье Даллас красовалось грязное пятно, и, кроме того, оба, и Тем и Даллас, громко рыдали.
— Когда я сказал судье, что хочу забрать их и воспитывать сам, я не предполагал, чем это чревато. Я считал, что с детьми мне будет довольно легко справиться, но это не дети, а какие-то паршивцы. Они отнимают все мое свободное время, постоянно хнычут, капризничают. К тому же это жуткие грязнули. Так что, милейшая моя Нора, теперь они твои.
Джош подтолкнул детей к Норе.
Благодарение небу, что Кэрри была слишком шокирована происходящим, чтобы сказать что-нибудь.
— Папа! — завизжала Даллас. — Нет, папочка, мы хотим остаться с тобой! Мы будем хорошими, обещаем!
— Джош, не можешь же ты… — начала Нора.
— Разумеется, могу. Судья сказал, что, если я нарушу условия приговора, дети перейдут к тебе. А я как раз и собираюсь их нарушить и вернуться на сцену.
— Но… а как быть с ней? — спросила Нора, глядя на Кэрри. — Как быть с твоей пассией?
Прежде чем Джош успел открыть рот, вмешалась Кэрри. Она не собиралась оставаться в стороне.
— Мы решили жить в грехе, — жизнерадостно сообщила она. — Мы считаем, что грех гораздо интереснее, чем пошлый старый скучный законный брак. — Она одарила Джоша влюбленным взглядом.
— Теперь, раз от детей мы избавились, мы отправимся… Напомни, дорогой, куда мы собирались?
— В Венецию. — Джош с восхищением смотрел на Кэрри.
— Ах да, Венеция. Мы возьмем те деньги, которые я получу от Уорбрукского пароходства, и поедем в Венецию. Дорогой, ты не будешь возражать, если мы по дороге завернем в Париж? Мне бы не помешали несколько новых платьев.
— Куда пожелаешь, драгоценная моя. — Джош поцеловал ей руку.
Затем он повернулся к Норе.
— Как, видишь, дорогая, совершенно никакой роли не играет, женаты мы или нет. У меня есть Кэрри и ее деньги. И эта мелюзга больше не висит у меня на шее. Так что прощай. — Последние слова он произнес по-французски. Держа Кэрри под руку, Джош направился к двери.
За спиной у него раздался голос Даллас:
— Папочка, не оставляй нас! О, пожалуйста, не оставляй нас! Мы все, что хочешь, сделаем, только бы быть с тобой! Все, что хочешь!
Джошу пришлось покрепче прижать к себе Кэрри, чтобы помешать ей обернуться. Когда они оказались за дверью, Кэрри испуганно взглянула на Джоша.
— Все ли в порядке с Даллас? — шепотом спросила она.
— Нет, — ответил Джош. — Она явно переигрывала, и я намерен очень серьезно побеседовать с ней об этом. Мой ребенок должен играть безупречно. — Он улыбнулся Кэрри. — Ты была великолепна. Кажется, мы уже научили тебя лгать.
— Джош, — медленно произнесла Кэрри, — дети просто притворялись, правда. И ты тоже? Ты ведь не собираешься и в самом деле оставить их у нее?
Он взглянул на нее.
— А ты как думаешь?
— Думаю, что ты скорее убьешь кого-нибудь, чем расстанешься с детьми.
Он, улыбаясь, поцеловал руку Кэрри.
— Пойдем чего-нибудь перекусим. Я ничего не ел во время ленча. — Его глаза весело блеснули. Намек был весьма прозрачным — к ленчу Кэрри соорудила какое-то совершенно несъедобное варево.
Несмотря на заверения Джоша, что все обойдется, Кэрри нервничала. Она почти ничего не ела за обедом и, когда Джош отвез ее в магазин, даже не поинтересовалась, как там идут дела. Ее служащие буквально забросали ее вопросами, но она была не в состоянии обдумывать ответы. Вместо этого она, повернувшись к Джошу, спросила:
— А что, если она захочет оставить их у себя?
— Ты не знаешь Нору.
— Конечно, ты знаешь ее гораздо лучше, — парировала Кэрри. — Когда-то ты считал ее хорошей матерью.
— Я был моложе и глупее, — ответил тот, стараясь развеселить ее или хоть рассердить; все что угодно, лишь бы только вывести ее из теперешнего подавленного состояния. Но она никак не отреагировала даже тогда, когда он заявил, что не даст ей самой выбирать имя для их будущего ребенка из-за ее пристрастия к именам типа «Чу-Чу» и «Париж в пустыне».
Когда они вернулись на ферму, уже стемнело.
Джош сказал Кэрри, что придет спать к ней. Сегодня ему не хотелось оставаться одному. Он бы предпочел ночью держать в объятиях женщину, которую любил.
— Ты отдал своих детей в чужие руки и после этого хочешь, чтобы я с тобой спала? — возмутилась Кэрри.
Он поцеловал ей руку, стараясь напустить на себя как можно более беззаботный вид.
— По крайней мере, мои актерские способности удостоились твоих похвал.
Она взглянула на Джоша.
— Не смей дотрагиваться до меня до тех пор, пока дети не вернутся обратно! — Когда она захлопнула перед его носом дверь, из-за нее донесся какой-то странный звук — полусмех-полувсхлип. В этом звуке было нечто, что чуть было не заставило Кэрри открыть дверь. Но она не поддалась искушению.
Впервые в жизни Кэрри не спала всю ночь. Едва забрезжил рассвет, она поднялась и, взяв на руки Чу-Чу, поплелась в гостиную. За столом сидел Джош. Он не переодевался со вчерашнего вечера.
Когда он поднял голову, в его глазах Кэрри не увидела обычного наигранного спокойствия.
— Я забыл, как хорошо Нора умеет лгать. И насколько она мстительна. Она может оставить себе детей только назло мне. Она может… — Тут он умолк и уставился в пустую кофейную чашку.
Кэрри подошла к нему и взяла его за руку. Он встал перед ней на колени и прижался лицом к ее ногам. Кэрри погладила Джоша по голове.
— Мне страшно, Кэрри, — тихо сказал он. — Я не переживу, если потеряю детей. Раньше мой план казался мне очень удачным, но теперь я не уверен, что поступил правильно. Если Нора расскажет в суде, что я отдал ей Тема и Даллас по собственной воле, и перескажет, что я при этом говорил, любой судья лишит меня права опеки. Что я буду делать без детей? Ты и они — единственное, что имеет для меня значение в этой жизни.
Кэрри поцеловала Джоша в склоненную голову. Она хотела успокоить его, утешить, но сама была испугана не меньше, чем он.
— Расскажи, что, по-твоему, должно было произойти дальше?
