Рухнув на землю, он забился в конвульсиях. От души отлетали клубы тумана. Шипы исчезли, а вместе с ними и Разрушитель. Но, разумеется, на самом деле никуда он не делся, продолжая следить с неба, затянутого извивающимися отростками.
«Ничего нельзя уничтожить, Кельсер, — прошептал голос Разрушителя, вторгаясь прямо в разум. — Люди никак не могут это понять. Все лишь меняется, ломается, превращается в нечто иное… нечто совершенное. На самом деле мы с Охранителем две стороны одной монеты. Ибо когда я закончу, он наконец получит желанный покой, незыблемость. И не останется ни человека, ни души, чтобы этот покой потревожить».
Кельсер сделал несколько привычных вдохов и выдохов, как при жизни, чтобы успокоиться, и наконец с хрипом перекатился на колени.
— Ты это заслужил, — заметил Охранитель откуда-то издалека.
— Еще бы. — Кельсер поднялся на ноги. — Но попробовать все равно стоило.
2Несколько следующих дней Кельсер пытался повторить свой успех и добиться, чтобы Вин его услышала. К несчастью, теперь за ним следил Разрушитель и каждый раз, когда Кельсер подбирался ближе, вмешивался и окружал его черным удушливым дымом, заставляя отступить.
Похоже, Разрушителя забавляло держать Кельсера за пределами лагеря Вин близ Фадрекса, но не прогонять окончательно. Однако каждый раз, когда Кельсер пытался обратиться к Вин напрямую, Разрушитель его наказывал, как родитель, который шлепает ребенка по руке, когда тот суется в огонь.
Это приводило в ярость, особенно из-за слов Разрушителя, засевших в голове. Все, что совершил Кельсер, — лишь часть замысла этого существа, чтобы освободиться. И он действительно неким образом воздействовал на Вин. Он мог ей являться — однажды увел ее из лагеря, и это случилось так внезапно, что озадачило Кельсера.
Он отправился вдогонку за сотворенным Разрушителем фантомом. Тот прыгал как рожденный туманом, и Вин поспешила за ним, явно решив, что обнаружила шпиона. Вскоре они покинули лагерь.
Кельсер остановился за пределами города и беспомощно проводил взглядом исчезнувшие вдали фигуры. Вин чувствовала Разрушителя, и тот затмевал Кельсера. Поговорить с ней не удастся.
Вскоре стало ясно, зачем Разрушитель увел Вин. На ее с Элендом армию колоссов напали. Кельсер понял это по суете в лагере и смог добраться до места действия быстрее, чем люди в физической реальности. На горный хребет над лагерем колоссов выкатили катапульты.
На чудовищ обрушилась смерть. Кельсеру ничего не оставалось, кроме как следить за внезапной атакой, в которой погибли тысячи колоссов. Он не слишком их жалел, но сколько жизней потрачено впустую.
Неспособные достать противника, колоссы взбесились. Любопытно, что их души начали появляться в когнитивной реальности.
И это были человеческие души.
Совсем не колоссы, а люди, по-разному одетые. Много скаа, но попадались солдаты, купцы и даже знать. И мужчины, и женщины.
Кельсер разинул рот от изумления. Он понятия не имел, что представляли из себя колоссы, но такого не ожидал. Обычные люди, которых неким образом превратили в чудовищ? Он поспешил к тускнеющим душам умерших.
— Что с тобой произошло? — спросил он у одной женщины. — Как это с тобой произошло?
Она озадаченно посмотрела на него.
— Где… где я?
Через мгновение она исчезла. Видимо, ее слишком потряс переход. Остальные пребывали в похожем замешательстве и разглядывали свои руки, будто удивленные тем, что снова стали людьми, хотя многие, казалось, испытывали облегчение. Кельсер наблюдал за тем, как тысячи душ появлялись и исчезали. На другой стороне кипела бойня, отовсюду летели камни. Один прошел сквозь Кельсера и покатился, ломая тела.
Из этого можно извлечь пользу, но нужен кто-нибудь особенный. Не скаа и даже не коварный лорд. Нужен кто-то…
Там.
Кельсер помчался к одному только что появившемуся духу, пробегая исчезающие души насквозь и уворачиваясь от сияющих. Это был лысый человек с татуировками вокруг глаз — поручитель. Казалось, его не так сильно удивляло происходящее, в нем было больше смирения. Когда Кельсер до него добрался, долговязого поручителя уже начало затягивать.
— Как? — Кельсер рассчитывал, что поручитель больше знает о колоссах. — Как это с тобой произошло?
— Я не знаю, — ответил мужчина.
Сердце у Кельсера оборвалось.
— Твари, — продолжил мужчина. — Это же надо додуматься выбрать поручителя! Я был их смотрителем, и они так со мной поступили? Этому миру конец.
«Это же надо додуматься?» Поручителя затягивало в ничто, и Кельсер вцепился ему в плечо.
— Как? Пожалуйста, как это происходит? Как люди становятся колоссами?
Поручитель посмотрел на него и, исчезая, произнес всего одно слово:
— Штыри.
Кельсер вновь застыл в изумлении. Вокруг ярко вспыхивали и вываливались в когнитивную реальность души, после чего исчезали, будто догорали человеческие костры.
Штыри. Как у инквизиторов?
Он подошел к трупам, опустился на колени и изучил их. Да, так и есть. На этой стороне металл сиял, и в трупах виднелись штыри — небольшие, но яркие, как угольки.
В живых колоссах разглядеть их оказалось гораздо труднее из-за сияния душ. Кельсеру показалось, что штыри пронзают душу. Не в этом ли секрет? Он окликнул пару колоссов, и те повернулись в его сторону, после чего заозирались в замешательстве.
«Штыри меняют их так же, как инквизиторов, — подумал Кельсер. — Значит, так их контролируют? Пронзая душу?»
А безумцы? Их души надтреснуты, поэтому эффект схожий? Кельсер в раздумьях покинул поле и умирающих, хотя битва или скорее бойня, похоже, подходила к концу.
Кельсер пересек туманное поле перед Фадрексом и постоял в одиночестве, вдали от человеческих душ, пока не вернулась Вин. За ней следовала тень. В этот раз Вин ее не заметила и исчезла в лагере.
Кельсер присел около тонкого отростка Охранителя и прикоснулся к нему.
— Он всюду запускает свои щупальца, да, Мутный?
— Да, — еле слышно ответил Охранитель. — Смотри.
В уме Кельсера вспыхнула последовательность образов: инквизиторы, подняв головы, прислушиваются к голосу Разрушителя; Вин в его тени; незнакомец сидит на пылающем троне и с кривой улыбкой наблюдает за Лютаделью.
И юный Лестиборнес. На Призраке был обгоревший плащ, слишком большой для него, а Разрушитель вился рядом и нашептывал что-то на ухо голосом самого Кельсера.
Потом Кельсер увидел Марша под пеплопадом. Пронзенными штырями глазами тот незряче смотрел вдаль. Казалось, он не шевелится, плечи и голову засыпал пепел.
Марш… При виде брата Кельсеру стало тошно. По плану Марш должен был присоединиться к поручителям. Следовало догадаться, что произойдет дальше. Алломантию Марша заметили, как и его бурный образ жизни.
Пылкость и забота. Марш никогда не был таким способным, как Кельсер. Но как человек он всегда, всегда был лучше.
Охранитель показал десятки других людей. В основном это были те, кто стояли у власти и вели своих последователей к гибели, смеясь и танцуя, в то время как все вокруг засыпал пепел, а посевы чахли в тумане. Всех этих людей либо пронзили металлом, либо они находились под влиянием тех, кого пронзили металлом. Следовало догадаться еще в Источнике Вознесения, когда в волнах пульсации Кельсер видел, что Разрушитель может говорить с Маршем и другими инквизиторами.
Металл. Ключ ко всему.
— Столько разрушено, — прошептал Кельсер в ответ на видения. — Нам ведь это не пережить? Даже если остановить Разрушителя, мы обречены.
— Нет, — сказал Охранитель. — Не обречены. Помни… надежда, Кельсер. Ты сказал, я… я…
— Я — надежда, — прошептал Кельсер.
— Я не могу спасти тебя. Но мы должны верить.
— Во что?
— В человека, которым я был. В… в план… в знамение… и в Героя…
— Вин. Она в его власти, Мутный.
— Ему известно не так много, как он думает, — прошептал Охранитель. — Это его слабость. Слабость… всех умных людей…
