— Увековечили наши чувства на запястье? — Николай зарылся правой ладонью в ее волосы.
Аня кивнула головой. Раскрасневшееся запястье ныло, и Коля коснулся его губами, пытаясь забрать неприятную боль.
— Скажи, наша любовь безумная? — вдруг спросила она.
Так ли безумна эта любовь? Если раньше Николая терзали смутные сомнения на этот счет, то теперь все было иначе. Он знал, что их любовь — это нечто большее, чем просто безумие. Потому ответил:
— Больше. Она сокрушительная.
Простодушная улыбка закрепилась на ее устах, а мелкие ямочки появились на щеках.
— Ты правда так сильно меня любишь?
— До луны и обратно.
***
Таинство осенней ночи спустилось на город. В кромешной тьме, с едва заметным проблеском луны, Николай сидел на полу, подмяв под себя ноги, и смотрел невидящим взором в панорамное окно. Сон проходил мимо него, а голова была тяжелой от заполонивших ее мыслей. Он много думал о том, что случилось с ним за последнее время, настолько сильно погрузившись в этот процесс, что шорох за дверью заставил его дернуться. Нерешительность ночного визитера проявлялась в шагах, которые то приближенно, то отдаленно улавливались Николаем. Но затем шаги стихли, и скрипнула дверь.
— Не спишь? — шепотом спросила Аня, просунув голову в дверной проем.
Футболка и штаны, которые Коля дал ей для ночевки, мешковато и чересчур по-домашнему висели на ней. В сумраке Николай не видел ее смущения, но был уверен в том, что она ощущает себя неловко. Особенно в его вещах и с растрепанными волосами.
— Проходи, — сказал Коля и услышал, как дверь со скрипом закрылась.
Отливающая серебром луна послужила им светом. Аня присела на пол, подмяв под себя ноги, и обвела Колю блуждающим взором. В свете луны его кожа казалась неестественно бледной, лицо отчего-то онемело, а губы слегка подрагивали. Он старался ничем не выдать себя, однако Аня, вспомнив, каким он был несколько часов назад, заподозрила нечто неладное.
— Ты почему не спишь? — поинтересовалась она. — Кажется, уже совсем поздно. Завтра ведь матч.
Взор Николая по-прежнему был направлен в ночную пустоту, а корпус оставался неподвижным. Он словно боялся смотреть на нее в момент, когда собственные размышления сдавливали его голову подобно тискам. Бесцветным голосом он сказал:
— Никак не могу отключить свои мысли.
Подсев ближе к Коле и обняв его со спины, Аня прижалась всем существом к нему. Так крепко ее руки сдавливали его стан, а тонкие хрупкие пальцы крепились на грудной клетке, что Николай вздрогнул. Еще никто и никогда не пытался забрать его боль и унять его смятенность.
— Что тебя тревожит? — спросила она. — Если это из-за тех слов за ужином, то я не приняла их близко к сердцу.
— Дело не в этом. Точнее, не только в этом.
— А в чем тогда? — уложив подбородок на его левое плечо, уточнила Аня.
Николай приподнял правое колено, прижатое к полу, и выудил из незатейливого тайника два снимки. Он учился доверять, и жизнь преподнесла ему еще один шанс прямо сейчас.
— Вот в чем, — он протянул две фотографии, которые были подброшены незнакомцем. — Эти снимки я получил недавно от анонима. Кто-то пытается убедить меня в том, что мой отец убил мою мать.
— Т-то есть как?
Аня сглотнула, ошарашенная такой новостью. С первого знакомства Александр Юрьевич произвел на нее не самое приятное впечатление, но она и не задумывалась о том, на что способен этот человек. Она подцепила пальцами снимки, продолжив одной рукой обнимать Колю, и всмотрелась в изображение незнакомой ей женщины. Голубые глаза, золотистые локоны. Да Николай был вылитой копией своей матери!
— Я смутно помню тот вечер, — выдержав короткую паузу, начал Коля. — Мне было всего пять лет, когда матери не стало.
— Ты говорил с отцом?
— Да. Он утверждает, что моя мать случайно выпала из окна. Но…
— Но это не так… — продолжила за него Аня.
— Если честно, то я не знаю, кому мне верить: лживому и черствому отцу или незнакомцу. Каким бы паршивцем он ни был, я не думаю, что он посмел бы причинить вред женщине, которую любил. В глубине души таится крупица веры в него. Но я совершенно запутался. И, по всей видимости, незнакомец хочет, чтобы я во всем разобрался. Но я не понимаю, какова его роль: добродетеля или злодея. А главное — в чем выгода для анонима.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А это кто? — Аня присмотрелась ко второму снимку и ткнула пальцем в мужчину, стоявшего возле Александра Юрьевича.
— Это наш личный врач Попов. По совместительству друг семьи, — ответил Николай с хрипотцой в голосе.
— Может, тебе стоит поговорить с ним? — Аня вернула Николаю фотографии. — Если они близко дружили, то этот человек может быть осведомлен.
— Я пытался связаться с ним в тот же вечер, когда получил этот снимок. Однако он как в воду канул. Абонент не абонент, одним словом. Если верить отцу, то Попов за границей.
В воздухе повисло молчание, плавно перетекающее в размышления. Аня раздумывала над словами Коли и сознавала, в каком затруднительном положении он оказался. Отец — эгоистичный, холодный, зацикленный на деньгах человек, который плевать хотел на своего сына. Верить ему — все равно что добровольно решиться прыгнуть с парашютом.
— У тебя ноутбук рядом? — вдруг неожиданно выдала она.
— Зачем? — Николай свел брови к переносице. Недоумение повисло на его лице.
— Напишем Попову е-мейл. Человек может игнорировать звонки, но электронную почту проверяет каждый день. Попросим его заехать к тебе домой, как только он вернется.
Коля указал рукой на прикроватную тумбу, на которой покоился ноутбук. Аня за одно мгновение перенеслась к кровати, оказалась рядом с компьютером в руках и присела рядом с ним, попросив ввести пароль для входа.
Николай обнял Аню за плечи и притянул к себе, тепло улыбнувшись. Судьба подарила ему девушку, которая не боялась касаться его холодных мыслей. Ему больше не нужно было держать эту боль внутри себя, словно дым. И он бы отдал все, чтобы каждую ночь сидеть с ней до утра и чувствовать прикосновения ее тонких пальцев на своем запястье.
Глава 17
С самого начала хоккейного матча между «Пантерами» и «Лисами» болельщики обеих команд почувствовали напряжение. Ожесточенная борьба за очки в турнирной таблице велась на протяжении трех периодов, и ни одна команда не собиралась давать задний ход. «Пантеры» числились на первом месте в дивизионе Боброва и обладали большим опытом в КХЛ, нежели «Лисы», однако, изучая соперника на протяжении игрового сезона, дивились тому, как быстро те поглощали информацию, подаваемую главным тренером. «Лисы» всегда старались выполнять установку Звягинцева, даже когда казалось, что противника не сразить. И в этот раз они ничем не отличились, разве что вернулись в прежний темп с возвращением Литвинова на лед.
За пятьдесят семь минут матча «Лисам» удалось забросить две шайбы, которые дались им непосильным трудом. «Пантеры» настолько охотились за сильными нападающими «Лисов», применяя жестокость, что вывели из строя Ильина, вывихнув тому плечо. Звягинцеву пришлось сделать замену, а Литвинову и Федорову — сыгрываться за третий период с другим нападающим, хотя времени на отработку связки не было. «Пантеры» вели игру, обогнав оппонента на одну шайбу. Однако сравнять счет никак не получалось, хоть и делали «Лисы» все быстро и четко, не зевая на сменах пятерок.
Кровь из носу, камни с неба, нам сегодня нужна победа. Фраза Сергея Петровича крутилась в голове Николая, когда он оказался в положении «выхода один на один». Литвинов завладел шайбой и вел ее в сторону чужих ворот, оттолкнув соперника плечом. Он хотел пробить защиту, но лезвие конька подкосилось, выбив его из равновесия. Николай не рухнул на лед, но споткнулся, чем воспользовался защитник «Пантер». Жилистый и плечистый, он накинулся на Николая со спины. И тогда оба рухнули на лед, задев не только вратаря, но и рамку. Шайба откатилась в сторону.
