— А если мы объявим вам войну, — скрипнул зубами Линиэль, — и заберем ее силой?
Ой, мамочки! Только этого мне для полного счастья не хватало! Испуг на моем лице заметили только Нар, потому что сидел рядом, Лай и мать. Остальные были заняты разборками и делением меня… на части.
Еще раз взглянув в мои несчастные и уже почти полные слез глаза, Лай поднялся, подошел к отцу и очень тихо ему сказал:
— Я подожду… Это лучше, чем заставлять чувствовать ее виноватой в том, чего она не делала, — и за какие заслуги Лания наградила меня таким невероятным эльфом?! Но я рано обрадовалась, потому что мой эльф продолжил: — НО! Если учесть, что я больше полвека не смогу побыть с ней наедине, что бы не портить репутацию ни ей, ни супругу, то хочу оставшиеся два дня… получить ее в мое полное распоряжение.
Теперь у меня отвила челюсть и глаза резко попытались покинуть пределы тела. ТАКОЙ наглости я еще не слышала, да еще и от Лайя! Что на него нашло?! Это совсем-совсем на него не похоже. Мало того, что эта свадьба движется на меня как снежная лавина, сметая всю мою жизнь на пути, так еще и еламинай отпускает меня, требуя за это два дня владения МНОЙ! Ну, это уже перебор! Как он мог?!
Я вскочила сжав кулаки. Рывком подскочила к эльфу и со все дури залепила ему пощечину. Вот я бы не обиделась, если бы это сказал Нар. Но он!!! Как он мог Так со мной поступить! Как с вещью — хочу пользуюсь, хочу нет!
Последнее, что я услышала вылетая в дверь было Граввланово:
— Кажется вопрос с женихом решен…
Я бежала, не разбирая дороги. Слезы обиды размывали реальность. Воздуха совсем не хватала и дышала я всхлипами. Остановилась только кода руки сжали каменный край.
Оказывается я неосознанно прибежала в свой сад. Огляделась — никого не было и я забилась в самый дальний его угол. Только бы никого не видеть и не слышать…
В самобичевании и ненависти ко всему миру я просидела до самого вечера. Я слышала, как меня звали и искали по всему дворцу, не отзывалась. Потому что даже самые близкие, самые любимые… Только они могут больнее всего ранить. А я больше не хотела ни ран, ни страданий!
«Ты все еще жаждешь помощи?» — нет, вот просто прийти на помощь он не хочет! А вот если что-то получит взамен — он тут как тут!
«Что ты хочешь, Хорст?»
«Может, я сначала помогу, а потом мы с тобой рассчитаемся?» — и такая мерзкая улыбка мазанула на заднем плане, что нормальный человек сразу бы передумал.
«Знаешь, Хорст, — я даже немного успокоилась, гнев сменил боль, — если бы ты помог без расчета на оплату моего долга, я бы с радостью ответила взаимовыручкой. Но ты не можешь просто взять и помочь — тебе обязательно что-то от меня нужно! Чем ты лучше всех остальных?!»
«А разве я должен помогать за просто так?»
«Нет, что ты! За просто так ты можешь только гадости строить!»
«Лиа, Лиа…»
Что хотел сказать Бог я не узнала, потому что ко мне вплотную подсел Танн. Я отодвинулась и отвернулась. Он смерил меня взглядом и… опять подвинулся. Таким образом я переместилась из одного угла сада в другой.
Наконец я не выдержала:
— Что надо от меня ТЕБЕ?
— Хочу узнать, почему прячешься.
И глаза такие невинные! Прям честные-честные! Вот до самого вечера никто никому ничего не сообщил! Ага, вот возьму и поверю!
— Неужели ты еще не разузнал, что произошло?!
— Нет, никто не говорит. Тебя обидели? — приобнял меня за плечи друг и прижал к себе.
Я невольно всхлипнула и обида с новой силой захлестнула меня. Мои плечи вздрагивали, а меня гладили по голове, приговаривая, что все будет хорошо. Но я-то прекрасно знаю, что в моей жизни хорошо уже никогда не будет! Меня даже Высший Бог покинул! Что говорить об оставшихся?!
Так мы сидели довольно долго. Небо уже порадовало нас первой звездочкой, но светило никак не хотело сдавать своих позиций, в то же время напоминая, что ничто не вечно и на смену дню, придет ночь.
Танн устав сидеть на корточках просто вытянул ноги и сел. Потом глянул на меня, перехватил на руки и усадил меня боком себе на колени, положив мою голову на свою грудь и все также крепко обнимая меня. Он не перестала гладить меня по спине и иногда слегка касаться губами моей макушки, отчего по всему моему телу разливалось тепло. Мне с ним действительно стало легче и спокойнее…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как ты меня нашел? — заглянула я в темно-синие глаза. А на дворе-то ночь уже!
— У тебя моя чешуйка. Я смогу тебя найти, где бы ты ни была! — тепло улыбнулся утешитель.
— Но зачем? Зачем ты меня нашел! Мне хотелось побыть одной!
Судя по его улыбке, он прекрасно понял, что мне требуется побыть одной. Но сказал он следующее:
— Я дал тебе время до вечера. Ты целый день здесь одна! А там твои родители сбились с ног. Никто не видел, что бы ты покидала дворец. Дуб тоже тебя не выпускал. Ты просто исчезла. Твоя мать места себе не находит. Проголодалась небось?
И только сейчас я поняла, что есть я действительно хочу, но видеть никого не хочу. Осталось узнать какое из «хочу» сильнее.
На меня посмотрели как на тяжелобольную, причем на всю голову и, вздохнув, достали из штанов яблочко. Мм-м-м! Вкуснятина какая!
— Так что все-таки произошло? Почему ты от всех здесь прячешься?
— Меня хотели попользовать, — вздохнула я. А на сытый желудок не так уж все и страшно.
— КТО?!
Танн весь напрягся и вперился в меня злым взглядом. Я молча опустила глазки. Как признаться, что тебя предал еламинай?!
Меня, взяв за плечи, разок встряхнули:
— КТО, я спр-р-рашиваю! — о! А это уже рык, причем самый настоящий.
— Имеет ли сейчас это какое-то значение? Может, они уже и передумали. Просто так обидно стало…
— То, что обидели тебя на вашем собрании — я уже и сам давно понял, — очень мягко произнес парень. И уже жестче добавил: — Меня волнует только один вопрос, кто конкретно тебя… обидел?
Меня опять гладили по вздрагивающим плечам, успокаивающе шептали что-то. Так, брать надо себя в руки и не раскисать. Я не слабая и беззащитная! Я тоже могу кусаться.
— Танн…
— Мм-м?
— А унеси меня отсюда… куда-нибудь подальше, а?
Меня отстранили от теплой груди, где я слушала биение его сердца, и прямо посмотрели в глаза. Что он там хотел найти?
— Ты же понимаешь, что этим ты подписываешь мне смертный приговор? Но я согласен! Куда полетим?
А я передумала. Точнее я не подумала, что его действительно убьют за мое похищение. И ведь никто не спросит, чья это была идея! Нет, мои капризы точно не стоят его жизни!
— Я передумала! И вообще, нам пора спать! — решительно встала я.
— С ке-ем? — прищурился синеглазый.
— Мне с подушкой, а тебе с… невестой. Спасибо за… за все, — слабо улыбнулась я.
Посмотрела на молча кивнувшего парня, развернулась и пошла к противоположной стене. Там отодвинула вазу, нажала не выступ и, вернув вазу на место, юркнула в закрывающийся проход.
Теперь мне факелы не нужны — мой трупный пульсарчик меня выручает.
В комнате было темно. За дверью кто-то переговаривался. Я не стала узнавать кто. Если всем все равно на меня, то мне все равно на всех. Вот! Глянула на себя, проходя мимо зеркала и застыла в ужасе! Нос распух и покраснел, глаза тоже не отличаются лучшим состоянием. Волосы растрепаны, ввех платья помят и испачкан. И вся эта красотища под мертвенно-бледным пульсаром. М-да! Хорошо, что шла тайными ходами, а то ползамка в обмороке бы валялось! Срочно в ванну.
Правда, тот бассейн, что у меня за дверь только я называю ванной. Пространство с водой занимало восемь на восемь метров. Под ним шли трубы с горячим воздухом, поэтому вода в нем всегда была теплой. Я ушла под воду с головой, смывая с себя всю грязь, обиду, слезы…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда вынырнула меня уже ждали. Точнее ждала мать.
— Ты где пропадала?! Мы тебя обыскались! — взволнованная мать протянула мне полотенце.
— Меня больше интересует, что же ВЫ решили, — абсолютно безразлично ответила я.
Мать вздохнула и очень грустно на меня посмотрела. Сразу стало видно, что она очень постарела за это время — седых волос и морщин прибавилось.
