Может быть, привлечь администрацию района. И даже области — через Вячеслава Сухнева. Звонил ему вечером, не отвечает. Надо ехать на улицу 1905 года…
Перед Новым годом Дима Королев завез ему аванс за роман «В Москве полночь», пусть помогает Товариществу, ведь он теперь а в т о р, соратник, а не хмырь болотный… Не хотят, курвы, помогать Товариществу Станислава Гагарина, а вот денежки получать горазды… Тот же Феликс Чуев отхватил уже за Лазаря Моисеевича двести тыщ и еще получит, а ни одной рецензии на собственную книгу не организовал…
Кстати сказать, потрясен, и не только я один, его фантастическим ж л о б с т в о м. Вот чего не ожидал — того не ожидал…
Помимо соратников из великолепной семерки да Агасфера, поздравили меня с Новым годом лишь Дима Королев, сын Анатолий, Нина Ивановна — дай ей Бог здоровья! — командир ракетной дивизии Вася Руденко с женою Надюшей и Валерий Воротников. Звонку последнего я особенно был рад…
Первого января звонила Вера Здановская. И пока всё… Даже Дурандин и Татьяна Павлова не отозвались. Сам я решил никому не звонить в первый день года, а уже сегодня начну деловой обзвон. Такова перестроечная с е л я в и, мать бы ее так и переэдак!
Перед самым Новым годом сработал главу о 31 декабря 1545 года с Мартином Лютером, сам побывал перед этим в средневековье, взяв в проводники Тимофея Николаевича Грановского.
Толковый он историк и обаятельный человек! Мы с ним интересно провели время в шестнадцатом веке, воочию убедились, какую вселенскую кровь вызвала Реформация.
Мартин Лютер постоянно твердил нам: я вовсе этого не хотел, не ждал таких последствий от собственных действий, направленных им всего лишь против римского папы.
— Человек нетерпелив, — говаривал и мне, и отцу Мартину Тимофей Николаевич Грановский, читавший полтора века назад публичные лекции в Москве. — Человек думает, что с падением одного тотчас начинается лучшее, но история, увы, не торопится. Разрушая один порядок вещей, она дает время сгнить его развалинам, и разрушители прежнего порядка никогда не видят собственными глазами той цели, к которой они стремились…
Глава с Мартином Лютером, по-моему, получилась. Читатель ощутит, я думаю, дух средневековья… Теперь все шестеро Основателей Мировых Религий собрались в России, а до того я показал их в собственных эпохах.
Можно спасать президента…
Минувшим вечером тупо глазели с Верой в я щ и к. Проклятое телевидение превратилось в некий опиум для народа, электронный наркотик!
Сейчас вычитаю статью Димы Королева о моем историческом романе «Память крови» да напишу пару-тройку писем читателям.
Ведь это такое интереснейшее занятие! Хорошо представляю себе состояние жителя захолустного поселка, получившего письмо из Москвы от писателя, книги которого он знает, держит на полке, перелистывает…
Как бы я хотел отвечать к а ж д о м у соотечественнику на его письмо! Но понимаю — сие невозможно. Ведь писем-то десятки тысяч… Но скольким-нибудь читателям отвечать буду, пока рука моя удерживает перо.
VI
Станислав Гагарин ехал в Москву.
Миновали четыре бесцельных новогодних дня, которые так раздражали председателя, который работал и в будни, и в выходные, и в модные ныне церковные праздники, работал днем и ночью, до выезда в Товарищество утром и приезжая из конторы на Власиху.
Даже Вера Васильевна, как будто бы уже привыкшая к фанатической приверженности мужа к труду, разводила руками и сердилась на сочинителя, который сидел за письменным столом до головокружения или часами названивал по телефону, обсуждая и решая деловые вопросы.
Но Станиславу Гагарину казалось, что так работает только он один. Остальные радовались новым праздничным дням, которые вводило безответственное в е р х н е е начальство Державы, стремились уйти пораньше с работы, по возможности отлынить и с а ч к а н у т ь.
В общем и целом люди в Товариществе Станислава Гагарина были неплохие, но дело шефа не стало, увы, их делом. Конечно, в натуре писателя было до черта экстремистского, возможно, был он и излишне нетерпимым, не умел порою сдержаться, с м а з а р и н и т ь… Но почему не щадящий себя Станислав Гагарин должен был быть снисходительным к остальным? — так говорил себе и спрашивал остальных сочинитель.
В эти дни он дочитывал книгу Тарле о Наполеоне и уныло покачивал головой, когда читал сентенции бывших его генералов: «Император никак не желал понять, что не все его подчиненные — Наполеоны». Так-то оно так, но председателю от этого не легче…
Тут сочинитель прервался, решил написать несколько писем читателям, древнему другу Вячеславу Веселову и новому корреспонденту из сахалинского Невельска, рыбаку и книголюбу, Алексею Васильевичу Черненко.
Был вечер 26 января 1991 года, а писал Станислав Гагарин о событиях трехнедельной давности. Глава предстояла быть архисерьезной, потому, видимо, он и отложил ее, переключился на другую работу.
В половине восьмого вечера приехала из Москвы Вера. Ужинали вместе, смотрели антироссийские вести с физиономией обрыдшего монстра, узнали: за доллар дают уже 560 рублей.
Раздумья о сотрудниках, которых никак не удавалось ему превратить в фанатиков — «не все у вас, ваша светлость, Сытины и Гутенберги!» — о продолжающейся п р о в а л ь н о й экономической политике русофобов из Старого Дома повергли сочинителя в бездельное состояние, но письма написать читателям он все же себя заставил.
Уже за полночь Станислав Гагарин вернулся к роману. Но взялся он за страницы будущей главы, когда лежат они вдвоем с Иисусом Христом в засаде, ждут сигнала применить к а л а ш н и к, и Назорей рассказывает автору романа «Вечный Жид» о сирийском происхождении своем…
Завершил работу сочинитель во втором часу ночи 27 января 1993 года, в среду.
В тот первый рабочий день нового года добраться до Москвы обычным порядком писателю не удалось.
Мышиного цвета м о с к в и ч остановили, едва они с Димой съехали с моста на Минское шоссе.
Стоявших на обочине машин было довольно много, но по команде председателя водитель м о с к в и ч а стал обходить вереницу притормозивших автомобилей слева, пока не ткнулся в стоявший поперек дороги пятнистый бронетранспортер.
БТР загородил правую проезжую часть и был оцеплен вооруженными людьми в характерной для нынешнего Смутного Времени маскировочной одежде и металлических касках.
Находилась здесь и милицейская в о л г а, возле нее Станислав Гагарин увидел группу омоновцев в бронежилетах.
— Пропали мы, Станислав Семенович, — дрогнувшим голосом проговорил Дима Бикеев, резко стопоря и без того малый ход автомобиля.
— Не метай очком, Димуля, — бодро отозвался председатель, хотя — чего греха таить! — некая с т р у х н у т о с т ь возникла и в сочинительском существе.
К их машине ринулись сразу четверо молодцев с к а л а ш н и к а м и наготове, по двое с каждой стороны, и писатель, усмехаясь, подумал, что даже руки они с шофером поднять не смогут — крыша автомобиля не позволит.
— Кто такие? — грозно вопросил усатый богатырь, отворяя гагаринскую дверцу с правого борта, писатель увидел на левом рукаве его якорек.
— Почему не остановились раньше? Выходи!
Станислав Гагарин повиновался. Два других морских пехотинца выволокли из-за штурвала Диму.
— Водителя оставьте в покое! — крикнул сочинитель. — Он ехал по моей команде…
— Разберемся, — сказал усатый, и председатель рассмотрел на его погонах три небольшие звездочки. — Ваши документы!
От милицейской в о л г и спешил тем временем мужчина в кожаном пальто и в шапке из овчины мехом внутрь, с небольшим козыречком, была такая шапка и у Папы Стива, это сегодня он вырядился в мохеровое пальто и каракулевый убор с высокой тульей.
— Спокойно, командир, — сказал к о ж а н ы й, обращаясь к старшему лейтенанту. — Это как раз те, кого мы ожидаем… Вы товарищ Гагарин?
— Так точно, — ответил писатель и полез в карман за пропуском на Власиху. Паспорт и другие к с и в ы лежали у него в к е й с е.
— Нет необходимости, — остановил его движение мужик в гражданской одежде, было ему на пригляд где-то под сорок. — Я узнал вас, Станислав Семенович. Пожалуйте со мной.
— А водитель? — испугался за Диму сочинитель.
— Позаботьтесь о м о с к в и ч е товарища Гагарина, старлейт. Поставьте его в безопасное место.
— Слушаюсь, товарищ комиссар! — лихо ответил, козырнув, морской пехотинец, и обращаясь к Диме сказал — Садись на место, парень, перегоним твою колымагу…
А председатель Товарищества, сопровождаемый человеком, которого назвали к о м и с с а р о м, обогнул корпус бронетранспортера и увидел черный з и л, который стоял на правой, перегороженной стороне дороги, фарами в сторону Москвы.
