Но обычный человек мог двигаться в нём вполне свободно. И, всё же, на его серовато бежевых глиняных стенках остались свежие потёртости, словно человек шёл впервые и в темноте то и дело, задевая их плечами или локтями, а кое-где и опираясь, нащупывая дорогу, больше от неуверенности, чем от необходимости.
Коридор шёл всё время под уклон. Довольно скоро впереди заметен стал неясный свет, проникавший внутрь сквозь густые ветки. И только здесь у выхода, где грунт под ногами был сырым, стало окончательно ясно, что около суток назад здесь прошли двое: женщина в кенигах с хорошими дорогими подмётками – скорее всего, княгиня – и мужчина в сапогах с узкими носами. Больший след наслаивался на маленький так, что сомнения не возникало, что женщина шла первой, а неизвестный за ней следил и шёл на отдалении.
Кусты у входа разрослись густо, перекрыв выход. Давно, видимо, им никто не пользовался. Агата, обладая силой, предпочитала летать, а не ползать под землёй. И Акине с трудом пришлось протискиваться сквозь заросли бузины и боярышника. На колючках остались клоки меховой подбивки и нити верха малиновой шерстяной накидки.
Мужчина, что шёл следом, действовал грубее, спешил, ломая ветки, и оставил после себя гораздо больше следов. Впрочем, он и не скрывался после того, как оказался на склоне оврага, отделённого от реки узкой полосой заросшего высокой осокой берега.
И Видан понял, отчего преследователь внезапно заспешил – он боялся потерять княгиню из виду. У воды в зарослях лозины был вбит в землю надёжный дубовый кол со следами верёвки. А сам челнок колыхался на противоположной стороне, чуть в стороне, застряв в спускавшихся к самой воде, ивовых ветвях. К тому времени, как преследователь высунулся из хода, его добыча уже переплыла на другую сторону.
Ведьмак не стал тратить время и силу зря на то, чтобы притянуть лодку к себе, а свернул в сторону переката, куда, видимо, направился и мужчина. Он почти бежал и под ноги смотрел плохо, отчего часто оскальзывался, поэтому понять, что тот стремился к мелководью, было нетрудно.
Прикинув куда могли направляться те двое, Видан решил призвать индрика.
Конь появился незамедлительно, вихрем возникнув перед хозяином, заплясал, разминая ноги, от радости завыл, что наконец-то о нём вспомнили! И дальнейший путь они преодолели намного быстрее тех, по следам которых, шли. Снова болотистый лес, старинная гать и каменный остров среди гнилого болота – дорожка вела к капищу Чернобога.
Уже на подходе к известному ему месту, ведьмак почуял неуловимые для глаза изменения. Храм был вроде бы, такой же: тёмная стена из камня, вход с белыми черепами наверху, корона из облетающих кустов бузины с гроздьями алы ягод. Внешне почти ничего не изменилось, разве что теперь в нём чувствовалась жизнь – своя особенная, едва уловимая, ещё пока пугливая. Тёмная магия не просто наполняла его до краёв, она дышала, текла где-то в глубине.
Даже индрик не остался безучастным, он тянулся в нетерпении навстречу этой родственной силе, дрожал, втягивая трепещущими ноздрями воздух. Глаза его горели красным пламенем, и он совсем потерял свой конский облик, став тем коренастым и шипастым существом с витым рогом посреди широкого лба, кем и был изначально. Даже толстая бронированная шкура поблескивала, отливая синими всполохами. И чтобы боевой товарищ окончательно не сошёл с ума, ведьмак оставил его в отдалении, спелёнутым заклятием.
Сам же пошёл вперёд.
Внутри было темновато. Огни больше не вспыхивали, словно затаились лишившись своей погибшей жрицы, чувствуя неуверенность. Или случилось здесь нечто такое, что наоборот, успокоило духов.
Сотрясение земли, от которого люди едва удержались на ногах даже в отдалении, должно было если не разрушить всё до основания здесь, в центре удара, то непременно многое изменить в храме. Но стены, наоборот, стали как будто плотнее. И нигде ни трещинки, ни обрушения – чудо.
Всё оставалось прежним и на своих местах. Каменные стражи у входа. Коленопреклонённые демоницы. Обсидиановый трон. Чёрное дерево в центре. По хорошему стоило бы обследовать это место, пригласив чёрных волхвов. Но захочет ли отсрочить ритуал князь? Что-то подсказывало – нет.
Видан ещё от порога заметил маслянистый блеск чёрной плиты, неровный взбугренный песок. Обходя эти следы чужого пребывания здесь, он пытался представить недавние события, вчерашний день.
Кто-то вновь приносил жертву. Возможно, что это делала Агата, собирая свои полчища в последний бой, ибо алтарь был щедро облит кровью, которая отчего-то до сих пор не свернулась, даже в чашах по краям его оставалась жидкой.
Ведьмак тронул пальцем эту странную кровь, потёр между подушечками большого и указательного пальцев, удивляясь ещё больше, поднёс к лицу, шумно втягивая воздух. Кровь была человеческой ничем не разбавленной, но от этого не менее необычной.
Он ещё раз огляделся, не находя ничего, что хоть как-то объясняло всё произошедшее здесь. Отчего-то вспомнил ворчливого слугу, похожие на замытую кровь разводы на княжеской одежде.
Все события вчерашнего дня слишком переплелись. Как бы там ни было, но поисковый огонёк привёл его сюда, а значит, Акина здесь была. И была в то самое время, если служанка не врёт, в то время, когда они сражались возле третьего чёрного камня.
За ней сюда пришёл мужчина. Надо полагать, что они поссорились. Была борьба, беспорядочное передвижение по всему пространству.
Видан ещё раз обошёл зал, примечая оставшиеся ранее подробности. Остановился возле каменного круга. Чёрный песок у края не лежал ровным слоем, был разбросан и у самого жертвенника застыл неровными волнами, от пролитой на него руды. Ещё одна странность – здесь на песке, кровь свернулась.
Только одного ли человека эта кровь?
Во всяком случае, жизнь Акины оборвалась именно здесь – поисковый огонёк мигал прямо над жертвенником.
Далее, сменив поисковик на навий Видан пустил его дальше. И, двигаясь вслед за ним, заметил цепочку из мужских следов, перемежающихся с каплями крови, мерно падавшими через одинаковые промежутки.
По этим следам ведьмак пришёл к краю болотной хляби. Здесь бурые пятна покрывали серый мох так, если бы человек стоял некоторое время, размышляя перед последним действием. А после, решившись, убийца, избавляясь от ноши, похоронил тело в вязкой топи. И поднимать мертвеца из неё Видан не собирался, хотя и мог, наверное. Найденная чуть в стороне на земле золотая серёжка с диамантами, разрешила его сомнения. И он отступил в сторону, медленно не торопясь, в глубокой задумчивости вернулся в крепость.
***
– Как идёт лечение? – спросил Видан, когда его впустили в комнату, после долгого настойчивого стука в дверь.
Он, конечно, мог бы
