– Броди, хватит. Я обещаю тебе, прошли те дни, когда я была жертвой. Я уже объявила о том, что в игре, в мире, о существовании которого даже не подозревала. Я жёстче, чем они думали. И меня недооценили в последний раз.
Броди упал передо мной на колени.
– Тогда позволь мне составить договор на своё имя?
Я покачала головой.
– Нет. Если мы так поступим, то Паркер поймёт, что ты мне помогаешь. Он уже может подозревать, что мы какое-то время действуем заодно. Я не могу так подставить тебя. Ты можешь потерять свою долю в конторе. – Я вытянула руку, и провела пальцами по его щеке, наслаждаясь ощущениями от его мягкой щетины. – Я того не стою.
Большие ладони Броди обхватили моё лицо.
– Не смей так говорить! Ты, чёрт побери, стоишь этого! Ты умная, охрененно красивая и… – его улыбка стала шире, – тебя не следует недооценивать. Ты очень этого стоишь. Чёрт возьми, Вик, я за две секунды уйду из «Крейвен и Ноулз», чтобы пойти за тобой, чтобы увезти тебя подальше отсюда, подальше от этих ублюдков.
Я вздохнула, наслаждаясь теплом его рук.
– Куда?
Аквамариновый взгляд помрачнел.
– Куда что?
– Куда бы ты увёз меня? – На меня свалилось столько дерьма, что маленькая фантазия казалась идеальным средством, чтобы успокоить мои расшатанные нервы.
Броди отпустил моё лицо и прижался своей щекой к моей щеке. Меня вновь окутал его свежий аромат, и мои губы разошлись в улыбке. Взяв меня за руку, Броди встал и передвинул меня. Затем уселся на софу рядом со мной. Вздохнув, я положила голову ему на грудь и стала слушать то, что он говорил, слова вибрировали по мне.
– Милая, я бы увёз тебя в любое место, куда бы ты захотела. Как насчёт нашего собственного тропического острова?
- Я как-то читала про одну пару, которая сбежала на тропический остров. Это было горячо во всех смыслах. Но я устала от жары. Прожив всю жизнь во Флориде, я мечтала о прохладе. Я покачала головой.
– Хорошо, никаких островов. Тогда, может быть, горы? – ответил Броди.
Это уже обещало прохладу. Я кивнула.
– Куда бы я не отвёз тебя, это должно быть удалённым местом, чтобы там были только мы.
– Мне нравится. – Я слушала свой собственный голос. Он звучал незнакомо. Я узнала в нём надежду, надежду на то, что мне больше не придётся слышать ни о каких планах и ничего не планировать самой.
– Тогда я увезу тебя туда. Куда-нибудь в горы, далеко-далеко. У нас будет дом у озера. Мне всегда нравились озёра. Ты когда-нибудь была на озере?
– Нет, только у океана.
– Озёра, особенно такие, каким будет наше озеро, они чистые и прозрачные. Мы сможем плавать там нагишом, когда захотим.
Я захихикала.
– А там будет холодно?
Его губы нашли мою шею. Я склонила голову набок, открывая ему полный доступ.
– Не волнуйся, красавица, я согрею твоё восхитительное тело. – Его тёплое дыхание омывало мою ключицу. – Я так и представляю тебя: по тебе стекают капельки воды, когда мы выходим из озера, твою чертовски мягкую кожу обдувает прохладный ветерок. От этого твои тёмно-розовые соски заостряются. Боже, как мне это нравится. – Внушительная эрекция, упирающаяся в мою спину, подтверждала это. – Охрененно здоровое покрывало расстелено на траве, а горы… они со всех сторон обступают озеро. И даже, несмотря на то, что сейчас лето… – он снова уткнулся в мою шею и прошептал, – на их вершинах лежит снег.
– Снег? – Я видела снег лишь один раз, когда путешествовала со Стюартом. Но мне так никогда не удавалось почувствовать, что же это.
– Да, детка, снег. Даже летом на вершинах гор лежит снег. А зимой его будет так много, что мы не сможем никуда пойти. Нам останется лишь дни и ночи напролёт заниматься любовью у камина, где будет гореть огромное ревущее пламя. А летом мы сможем подниматься на те вершины и кататься на лыжах, хотя мне больше нравится быть с тобой на покрывале.
– А у нас будут соседи? Кто-то будет наблюдать?
– Нет, никто не будет наблюдать. Больше никаких наблюдений. Только ты и я. Ты лежишь на спине. Твои затвердевшие соски смотрят на меня с этих охрененно сочных грудей. Я смотрю на тебя и вижу, как растрепались по покрывалу твои шелковистые волосы, вижу твоё прелестное личико, а потом замечаю, что твоя киска мокрая, но не из-за воды. Нет, ты мокрая и готовая для меня.
Я закрыла глаза и представила только что нарисованную им картину.
– Броди, а что мы будем делать на том покрывале?
Его член дёрнулся, и я поёрзала по нему.
– О, чёрт, Вик. Мы будем трахаться, как кролики в период течки.
Я рассмеялась.
– А у кроликов бывает течка?
– Конечно, и тогда они трахаются днями и ночами. Это просто невероятное зрелище. Знаешь… – его рука прошлась по моему животу и спустилась к бёдрам, – они останавливаются только чтобы поесть. Им нужна энергия… – его учащённый пульс стучал у меня за спиной, – потому что когда они трахаются, член кролика-самца идеально входит в тесную щелочку кролика-самки, и они переживают самый лучший оргазм.
Моё дыхание становится неровным, внутри всё сжимается.
– А они кончают сильнее, чем как тогда, у стены в дешевом мотеле? Потому что, позволь тебе сказать, если это так, то им охрененно повезло. Это был самый лучший оргазм в моей жизни.
– Самый? – спросил Броди.
– Самый, – повторила я. – Но это не значит, что я сомневаюсь в этих маленьких кроликах. Может, им известно что-то, чего не знаю я.
– А ты знала, что крольчиха кричит, когда кончает?
– Неужели? И как это нравится кролику-самцу?
– Ему это охрененно нравится. Он обожает, когда она кричит. Он обожает любые звуки, которые она издаёт.
– А кролик тоже издаёт звуки?
Нежно притянув меня к себе, вместо ответа Броди со стоном поцеловал меня – страстным долгим поцелуем. Поцелуем, от которого внутри меня что-то шевельнулось, когда я подняло лицо ему навстречу, а моя задница опустилась на его член. Когда его язык осторожно коснулся моих губ, я открылась ему, впуская его, чувствуя его тепло и сладость. Я уже и забыла, как мне нравилось целоваться. И это было не то же самое, что трахаться. В поцелуях была глубина и страсть. Настоящий поцелуй, такой проходит через всё тело, требует умения брать и отдавать. На складе никогда не случалось ничего подобного, за исключением, конечно, поцелуев со Стюартом. И даже тогда я только отдавала. Поцелуй же Броди давал мне силу, а не только забирал. Я сказала себе, что буду вспоминать его завтра, на складе. Сохраню его глубоко внутри. С такими мыслями я высвободилась из объятий Броди.
– Боже, Броди, на большее я сегодня не способна. А оно будет, если мы продолжим в том же духе.
Блеск тут же исчез из его необычных глаз.
– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я составил этот договор?
– Да.
– И ты по-прежнему хочешь, чтобы там стояло имя Трэвиса Дэниелса?
Я кивнула.
Броди коснулся моей руки.
– Я найду то озеро, Вик. И когда я сделаю это, то мы будем вместе, только ты и я. Никаких, чёрт бы их побрал, Трэвисов и Паркеров, никого. Только ты, я и огромное покрывало.
Улыбаясь, я склонила голову набок.
– Спасибо. Спасибо, что составишь договор. А предложение с озером – просто волшебное, но я бы хотела, чтобы там было кое-что ещё.
– Что же?
– Кролики, потому что, по-моему, они необычайно возбуждают.
– О, красавица, они там будут, обязательно будут.
* * *
Я вздохнула, выходя из больницы. Несмотря на то, что стояла вторая половина октября, летняя жара вновь вернулась в город. Я мечтала о чёртовом озере и грёбаном снеге. Надвинув на глаза солнечные очки, я представила себе покрытые снегом горные вершины, и по моему лицу расплылась улыбка. Я подумала о матери. К счастью, ей становилось лучше. Она по-прежнему не приходила в сознание, но Вэл объяснила, что так даже лучше. Ей был необходим отдых, и нужно было время, чтобы прошёл отёк мозга.
Сев в машину, я посмотрела на подарок для Паркера, лежащий на заднем сидении. По словам Трэвиса, Стюарт поругался с Паркером по поводу того, что последний надеялся получить от этих встреч на складе. Меня до чёртиков взбесило, как Трэвис рассказывал об этом – словно описывал какое-то грёбаное ТВ-шоу, но информация оказалась полезной. Я была уверена, Паркер оценит мой подарок.
Пока я ехала на склад, в голове крутились сотни разных мыслей. У матери была домработница, которая пообещала присматривать за Лайлом. Я подумывала о том, чтобы перевезти его к себе, но ему было проще добираться до школы из своего дома. К тому же, мне нужно было разобраться с другими делами. Маркус, хоть и жил на территории университета, пообещал, что каждый день будет забирать Лайла после школы и отвозить в больницу. Лайл уже получил водительское удостоверение, но ему ещё нельзя было ездить одному. Я посмотрела на часы, уповая на то, что время на складе пробежит быстро. Мне хотелось вернуться в госпиталь до того, как приедут мальчики. Всё это не давало мне покоя, но как только я подъехала к зданию склада, припарковала машину в привычном месте и выключила двигатель, на меня обрушилась реальность происходящего. Обрушилась, как чёртов молот на наковальню, словно в старых мультиках, тут же обездвижив меня. В голове кружились мысли, но тело не могло пошевелиться. С каждой проходившей минутой на коже выступало всё больше влаги от нарастающей жары. Мой рассудок твердил мне открыть двери и выйти из машины, но моё тело было словно парализовано. Я даже не понимала, что время на исходе, как вдруг раздался телефонный звонок. Я посмотрела на экран: ТРЭВИС.
