инвестициях. Казахстан был
terra incognita для всех стран, а очень хотелось, чтобы пришли крупные инвесторы и, таким образом, поддержали нашу независимость. Как вы понимаете, присутствие на рынке крупнейших транснациональных компаний — это серьезная гарантия. Кстати говоря, это до сих пор серьезная гарантия конечного успеха. Россия пошла по другому пути — это так называемые залоговые аукционы. У каждого свой путь. В Казахстане не было тех денег, чтобы вложиться в крупные проекты, как Тенгиз. В России, возможно, были такие деньги.
Нурсултан Назарбаев действовал решительно: за два года продали иностранцам почти сто крупных промышленных объектов — сталелитейные заводы, угольные шахты, золотые прииски и даже национальную авиакомпанию «Эйр Казахстан», которую неумелым управлением едва не разорили. Страна могла остаться без гражданской авиации. А объединившись с английскими инвесторами, получили успешную, прибыльную и хорошо управляемую «Эйр Астана».
Больше 90 процентов промышленности страны оказалось в частных руках. В республику пришли крупнейшие транснациональные компании, а с ними миллиарды долларов инвестиций в экономику Казахстана.
После Трагического января Назарбаева будут обвинять в распродаже всех богатств страны иностранцам, близким людям и родственникам.
Токаев: «Страна стала крупным инвестором, хотя на заре реформ мы выпрашивали кредиты за рубежом. Сотни молодых людей получили образование в лучших зарубежных вузах и приступили к работе в правительственных учреждениях, национальных и иностранных компаниях, обеспечивая необратимость рыночных преобразований в Казахстане».
Реформы принесли успех, благодаря этому страна уверенно решала задачи, к которым соседи по региону даже не подступались. Но тяжелым ударом и для России, и для Казахстана стал азиатский финансовый кризис 1998–1999 годов.
Кризис быстро переместился из Азии в постсоветское пространство, а затем в Латинскую Америку. Капитал бежал с шатких развивающихся рынков и скапливался в долларах. Америка переживала экономический бум, и США проводили политику сильного доллара.
В России тогда долго не верили: о каком азиатском кризисе говорят экономисты? В Таиланде, Малайзии и Индонезии что-то стряслось, а мы-то здесь при чем?
Финансовый кризис вызревал постепенно. Деньги уходили из страны. Доходов государства не хватало даже на текущие расходы. Правительство вело такую политику — взять кредит, с его помощью пережить несколько месяцев и взять новый. Деньги занимали и за границей, и внутри страны, продавая ГКО — государственные краткосрочные обязательства. Жизнь взаймы.
Взаймы взяли, но когда разом упали и цены на нефть, и разразился азиатский кризис, и иностранные инвесторы стали забирать деньги из страны, оказалось, что отдавать нечем. Из-за падения цен на российские валютные бумаги банки оказались на грани банкротства. Частные банки и фирмы не могли вернуть кредиты, взятые в твердой валюте. Валютные запасы таяли на глазах. В августе 1998 года объявили то, что стали именовать английским словом «дефолт» — мораторий на выплату долгов. И в стране началась паника…
Для Казахстана азиатский кризис обернулся спадом, закрытием предприятий, увольнениями, пустыми полками, сокращением бюджета и невозможностью платить пенсии. Что делать?
Жаксыбек Кулекеев, который тогда стал министром экономики и торговли, рассказывал мне, каково было работать в правительстве в момент кризиса:
— Когда мы пришли в правительство, в бюджете по существу денег не было даже на выплату зарплат. Накопилась огромная задолженность по коммунальным платежам, и надо было решать эти проблемы. Естественно, в условиях рынка мы печатать деньги не можем, у нас жесткая монетарная политика. Мы проводили всегда правильную денежно-кредитную политику, чтобы не допустить гиперинфляции. Поэтому пошли по пути принятия болезненных решений. Четыре раза секвестировали бюджет! Очень болезненный для общества процесс. Каждый раз приходилось ужимать расходы, сокращать определенные социальные расходы. Но это была вынужденная мера.
Казахстан впервые переживал настоящий финансовый кризис. Цены на энергоносители упали, поступления в казну сократились. Ни финансисты, ни банки не знали, что делать. В самом общем виде можно сказать, что были только два варианта действий: или печатать деньги и со всеми расплачиваться, что поначалу решительно всем понравится, или проводить жесткую финансовую политику, что вызывает возмущение.
Первый вариант постепенно привел бы к инфляции, затем к гиперинфляции и, наконец, к мощным социальным волнениям. Второй вариант мог быстро лишить власть поддержки в стране. Напечатанные, то есть пустые, деньги знают один путь — они идут на скупку долларов. Больше денег нужно, лишь когда реально растет конкурентоспособное производство. Рост производства, оживление экономики — это и есть главная задача правительства. Но она требовала колоссальной многоплановой работы, а не работы печатного станка.
На главу правительства сыпались упреки со всех сторон.
Токаев: «Мама сильно переживала по поводу жестких нападок на меня в средствах массовой информации, однажды даже слегла с гипертоническим кризом, что, конечно, было губительно для ее слабого здоровья».
Но о переживаниях главы правительства никто не знал. Он не из тех, кто жалуется.
Когда Казахстан стал независимым, крупные предприятия, даже те, которые считались стратегическими, продавали иностранному капиталу. Кто-то возмущался: разве можно отдавать отечественную промышленность иностранцам? Но решение оказалось правильным. Всемирный банк включил Казахстан в список двадцати стран, наиболее привлекательных для инвесторов.
Инвестиции в экономику Казахстана — это не займы, которые надо возвращать, это прямые вложения, которые дают стране рабочие места, современные технологии, товары и большие налоговые платежи. И в кризисные времена инвесторы оказались полезны.
Жаксыбек Кулекеев:
— Мы проводили очень много встреч с иностранными инвесторами, которые работали в Казахстане. И, в конце концов, мы за короткое время сумели собрать порядка 150 миллионов долларов. Для того времени очень хорошие деньги. Мы попросили иностранные компании, чтобы они размещали заказы в наших отечественных промышленных предприятиях, с тем чтобы оживить промышленное производство. Продукция наших предприятий не всегда отвечала требованиям этих кампаний. Но инвесторы понимали, что альтернативы нет. Иначе можно угробить экономику.
Среди многих иностранных инвесторов к главе правительства Токаеву приходила и Кондолиза Райс, которую тогда мало кто знал и которая вскоре станет одной из самых влиятельных женщин в мире.
Токаев: «В составе делегации компании «Шеврон» она провела в моем премьерском кабинете около 40 минут. Мы обсуждали положение в Центральной Азии и вопросы взаимоотношений Казахстана с Россией и Китаем. Эти проблемы ее сильно интересовали, она, похоже, предчувствовала, что в самое ближайшее время ей придется заняться их решением на качественно новом уровне — в качестве помощника президента США по национальной безопасности и государственного секретаря».
Продуманная экономическая политика правительства Токаева дала плоды. Казахстан быстро вышел из кризиса, и начался бурный экономический подъем.
Жаксыбек Кулекеев:
— Безусловно, когда экономика становится на рельсы оздоровления, через некоторое время появляются в бюджете деньги. И вот с первых дней, когда Касым-Жомарт Кемелевич пришел в правительство, он заботился о людях. Ну он вообще по натуре, я бы даже сказал, социалист. Он больше думает о народе, о
