— Я бы стал, но мне предстоит приготовить миллион сандвичей. Вечером в ресторане только холодные закуски.
— Может, и я там буду. — Она выбросила сигарету, только наполовину выкуренную, в окно. Потом, после короткого раздумья, вышла из машины и затушила окурок. Не хватало им еще и травяного пожара, особенно теперь, когда новенькие пожарные машины застряли в Касл-Роке. — Я заезжала в дом чифа Перкинса. — Джулия вернулась за руль. — Только теперь это, естественно, дом Бренды.
— Как она?
— В ужасном состоянии. Но когда я сказала, что ты хочешь повидать ее, и по важному делу — хотя и не сказала, по какому именно, — она согласилась. Лучше после наступления темноты. Я полагаю, твой друг проявит нетерпение…
— Перестань называть Кокса моим другом. Он мне не друг.
Они молча наблюдали, как раненого мальчика загружают в «скорую». Солдаты тоже наблюдали. Вероятно, нарушая приказ, и отношение к ним Джулии определенно улучшилось. «Скорая» покатила через поле к дороге с включенной мигалкой.
— Это ужасно! — вырвалось у Джулии.
Барби обнял ее за плечи. На мгновение она напряглась, но тут же расслабилась. Смотрела прямо перед собой — на «скорую», которая уже выезжала на асфальт шоссе номер 119.
— Что будет, если они закроют меня, друг мой? Что, если Ренни и его карманная полиция решат закрыть мою маленькую газету?
— Этого не случится, — ответил Барби. Но засомневался. Он полагал, что каждый новый день в Честерс-Милле будет становиться Днем-когда-может-случиться-все, если Купол останется надолго.
— Ее тяготило что-то еще, — добавила Джулия Шамуэй.
— Миссис Перкинс?
— Да. Разговор у нас получился такой странный.
— Она скорбит о муже. Скорбь меняет людей. Я поздоровался с Джеком Эвансом — его жена погибла вчера, когда появился Купол, — и он посмотрел на меня так, будто никогда не видел, хотя с прошлой весны я по средам потчую его моим знаменитым мясным рулетом.
— Бренду Перкинс я знала еще Брендой Морс. Я думала, она скажет мне, что ее волнует… но Бренда не сказала.
Барби указал на дорогу:
— Пожалуй, уже можно ехать.
Едва Джулия завела двигатель, зазвонил ее мобильник. Она чуть не выронила сумку, так торопилась его достать. Послушала, потом передала Барби с ироничной улыбкой:
— Это тебя, босс.
Звонил Кокс, и ему было что сказать. Даже много чего. Барби прервал его только для того, чтобы сообщить о случившемся с мальчиком, которого увезли в «Кэтрин Рассел», но Кокс или не связал историю Рори Динсмора с тем, что говорил сам, или не захотел связать. Выслушал скорее из вежливости, потом продолжил. А закончив, задал вопрос, который прозвучал бы как приказ, если бы Барби носил форму и служил под его командованием.
— Сэр, я понимаю, что вы просите, но вы не в курсе… скажем так, здешней политической ситуации. И моей маленькой роли. До появления Купола у меня здесь возникли некоторые сложности и…
— Нам это известно, — прервал его Кокс. — Стычка с сыном второго члена городского управления и его друзьями. Тебя едва не арестовали, если верить лежащему передо мной досье.
Досье. У него уже есть досье. Да поможет мне Бог.
— Да уж, разведка у вас прекрасная, но позвольте кое-что добавить. Первое: начальник полиции, который спас меня от ареста, умер на Сто девятнадцатом шоссе, кстати, недалеко от того места, откуда я с вами говорю…
Из того мира, куда он сейчас не мог попасть, до Барби донеслось едва слышное шуршание бумаги. Внезапно ему захотелось голыми руками убить полковника Джеймса Оу Кокса, потому что полковник Джеймс Оу Кокс мог пойти в «Макдоналдс», если возникало такое желание, а он, Дейл Барбара, не мог.
— Мы знаем и об этом, — раздалось в трубке. — Проблема с кардиостимулятором.
— Второе, — продолжил Барби, — новый чиф, дружбан единственного обладающего властью члена городского управления, нанял новых помощников. Тех самых парней, которые пытались оторвать мне голову на парковке у местного ночного клуба.
— Знаешь, полковник, ты должен подняться выше этого.
— Почему вы называете меня полковником? Это вы — полковник.
— Поздравляю. Ты не только вновь призван на службу, но и получил фантастическое повышение.
— Нет! — взревел Барбара. Джулия в тревоге смотрела на него, но он ничего не замечал. — Я не хочу!
— Да, но ты должен, — спокойно ответил Кокс. — Я собираюсь переслать по электронной почте копии всех бумаг твоей подруге-редактору, прежде чем мы отключим от Интернета твой маленький городок, которому так не повезло.
— Отключите? Вы не можете этого сделать!
— Приказ о присвоении тебе нового звания подписан самим президентом. Ты намерен сказать «нет» ему? Насколько я знаю, президент становится весьма злобным, если ему перечат.
Барби не ответил. Голова у него шла кругом.
— Тебе надо зайти к этому члену управления и к начальнику полиции, — продолжил Кокс. — Тебе надо сказать им, что президент США ввел военное положение в Честерс-Милле и назначил тебя старшим офицером. Я понимаю, что поначалу ты встретишь сопротивление, но информация, которую я тебе сообщил, поможет тебе утвердиться в роли связующего звена города с внешним миром. И я знаю, что убеждать ты умеешь. Видел это своими глазами в Ираке.
— Сэр, вы неправильно оцениваете местную ситуацию. — Свободной рукой Барбара провел по волосам. Ухо горело от этого злогребучего мобильника. — Вам понятна идея Купола, но не того, что происходит в городе в результате его появления. А ведь прошло меньше тридцати часов.
— Так проясни ситуацию.
— Вы говорите, президент хочет, чтобы я это сделал. Допустим, я позвонил ему отсюда и сказал, что он может поцеловать мой благоухающий зад? — Джулия в ужасе посмотрела на него, но Барби это только вдохновило. — Допустим, я сказал ему, что я тайный агент «Аль-Каиды» и собрался убить его — пух, и пуля в голове. Как насчет этого?
— Капитан Барбара… то есть полковник Барбара… вы наговорили достаточно.
Барби так не считал.
— Сможет он послать ФБР, чтобы схватить меня? Секретную службу? Чертову Красную армию? Нет, сэр. Не сможет.
— У нас есть планы по изменению сложившейся ситуации, как я только что объяснил. — Легкость и добродушие улетучились из голоса Кокса, он более не говорил с давним другом.
— Если ваш план приведет к желаемому результату, присылайте агентов любого федерального ведомства, чтобы арестовать меня. Но если мы останемся отрезанными, кто меня послушает? Поймите же наконец: этот город отрезан. Не только от Америки, но и от всего мира. С этим мы ничего не можем поделать, но и вы тоже ничего не можете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
