— Сестра называется! Смоталась неизвестно куда. Я купила тебе подарок, звоню, звоню, а тебя нет. Где ты была? Тебе не кажется, что ты ведешь себя кое-как? — и т. д. и т. п. примерно минут на двадцать.
Любаша обижалась всегда очень эмоционально и громогласно, чувствовалось, что ей доставляет немалое удовольствие выкладывать свои обиды. Наконец, когда мне показалось, что ее раздражение начинает иссякать, удалось и мне вставить слово в разговор:
— Любаша, лапушка моя, я тебя очень люблю, хотя ты и шумишь чересчур уж много. Знаешь что, приезжай завтра ко мне вечером, посидим, отпразднуем задним числом праздник, и за рюмочкой я тебе расскажу, где я была все эти дни, а главное — с кем. От концовки моей фразы Любаша, что называется, выпала в осадок, по всей видимости, до этого момента ей и в голову не приходило, что я могла быть не одна. Прошло несколько секунд, прежде чем она начала говорить, да и то сначала раздалось какое-то бульканье, и только потом послышалась членораздельная речь.
— Подожди, подожди, подруга, как же это так? Я-то была в полной уверенности, что ты пребываешь в мерехлюндии, уединилась и работаешь дни напролет, а ты, хитрюга такая, и не работала вовсе, а романы крутила, вот это да! Вот это номер! Мне нравится это куда больше, чем всякие там твои бумажонки. Это по-моему! Слушай, а давай я сейчас приеду, а?
— Нет, лучше завтра, Любочка, завтра вечером, хорошо? Сегодня у меня была деловая встреча, довольно тяжелая и нудная, всю душу из меня вымотала, да и завтра днем тоже будет, так что мне надо как следует отдохнуть и набраться сил. Не будем все делать наспех, мы и завтра вечером обо всем успеем поговорить. Договорились?
— Ну, завтра так завтра, о чем разговор. Мне, между прочим, тоже есть о чем с тобой поговорить. Чао!
Авторы появились у меня с небольшим опозданием, но это все пустяки, главное, что они все-таки набросали вчерне то, о чем я их просила. Правда, между собой у них опять шли нестыковки, но я не стала эту тему даже затрагивать. Про себя я все уже продумала и решила, как связать между собой сюжетные хитросплетения и сгладить шероховатости. Наконец они ушли, на прощание я сказала, что увижусь с ними недельки через три, не раньше, уже в издательстве.
Проводив гостей, я отправилась в магазин, в основном затем, чтобы просто пройтись по воздуху, за городом я привыкла гулять, ну и купить все же нужно было кое-что. Вернувшись, приготовила картофельный салат со свежими огурцами и зеленью, лобио и сырные тосты, порезала лимон и выложила фрукты в вазу.
Любаша в квартиру не вошла, а влетела как ракета, с ходу вручила мне цветы и коробку пирожных. Раздевалась, напевая себе под нос что-то бравурное.
— Ого! Какая ты хорошенькая и нарядная, Любаша! Я очень рада тебя видеть, и еще более рада тому, что у тебя хорошее настроение, мне, признаться, вчера по телефону показалось, что твои новости отнюдь не из самых лучших. Проходи, Любочка, у меня все готово.
— Ты зришь в самый корень, так и есть, Женька. Так и есть. Валерка — подлец, меня бросил! А, каково?! И вышла я из дому смурнее некуда, но пока ехала, развеселилась, сама не знаю почему. Да, чуть не забыла, вот тебе подарочек, а бутылку не купила, ты уж извини.
— Садись, Любочка, садись и не волнуйся, все у меня есть.
Любаша оглядела стол придирчивым глазом, отметила сервировку, свечи, кивком одобрила приготовленные блюда и закуски, но что-то ее не устроило, и она спросила:
— Лобио, оливки, салат, фрукты, орешки там всякие — это хорошо, но я вот чего не понимаю, почему у тебя на столе нет ничего мясного, забыла, что ли?
— Нет, не забыла, но я теперь, Любаша, не ем мяса.
От моих слов Люба вытаращила на меня свои круглые глазищи и чуть не села мимо стула. Покрутила недоверчиво головой, вид у нее при этом стал весьма недовольный.
— Как это ты не ешь мяса? Ты же всегда его ела? И оно тебе очень даже нравилось, я прекрасно помню. И давно это с тобой приключилось?
Я только махнула рукой в ответ на ее слова и разлила коньяк по рюмкам. Сестра, увидев бутылку хорошего коньяка, про мясо сразу же забыла.
— За что пьем? — деловито поинтересовалась она, но тут же спохватилась: — Ах да! Что же это я? За тебя же пьем.
Я не возражала, и мы выпили. Налегая на закуску, Люба рассказывала о ссоре и расставании с Валерой, не скупясь на нелестные и хлесткие эпитеты по адресу бывшего жениха. Я ела, слушала и удивлялась — ведь по ее рассказу выходило, что это она его выгнала, а в самом начале встречи она сказала мне, что он ее бросил. Я попробовала внести ясность в этот запутанный вопрос, но Любаша искренне удивилась моему непониманию:
— Конечно, он меня бросил, я же тебе сразу сказала, что тут непонятного? То есть я его выгнала, конечно, но ведь он первый начал, ты ж посмотри, что этот паразит учудил, что он вытворил-то. Ведь сначала мы с ним только встречались. Я имею в виду, что он ко мне приходил, ну и ночевал иногда, конечно, но не жил. И все было чудесненько, так мне казалось. После новогодних праздников Валера ко мне переехал насовсем, то есть уже с вещами. И тут же стала вырисовываться такая оригинальная картина нашей семейной жизни. С работы он приходит когда захочет, может вовремя, а может и в двенадцать часов ночи заявиться, и тогда уже под хмельком, конечно. И что особенно интересно, где и с кем он бывает, мне не рассказывает и от вопросов моих отмахивается: с друзьями, мол, ты их не знаешь. А вот я отлучиться из дому никуда не могу, должна сидеть дома, приготовив ужин, и смотреть в окошко — не идет ли мой милый. И все это по той простой причине, что я женщина, ничего себе, а?! Навестила тут как-то своих стариков, святое ведь дело, правда, Жень? А он в этот день, ясное дело, заявился домой вовремя. Только я от своих вернулась, он мне и устроил! Ну нет, зря смеешься, посуду он не бил, да я бы его тут же на месте самого на части разбила, пусть бы только попробовал! Но это еще не все, это, Жень, только цветочки. Денег на хозяйство он мне не дает, продукты когда купит, а когда и нет, короче — норовит за мой счет проехаться. Ну, ты меня знаешь, на мне где сядешь, там же и слезешь. А чего, я что, должна кормить такого бугая, что ли? Да еще мамочка его все печенки мне проела, звонит по два раза на дню, как там ее драгоценный сыночек поживает? А тут он вообще на два дня куда-то запропал. Пришел потом как ни в чем не бывало и заявил мне, что был у друзей на даче, пиво, мол, пили, в бане парились. Это уже окончательно переполнило чашу моего терпения! Взяла да и выкинула все его паршивые шмотки на лестничную клетку, даже в чемодан не стала запихивать, кинула как были, вслед чемодан шваркнула, а там и его самого выпихнула, дверь захлопнула и задвижку задвинула. Небось на четвереньках ползал по всей лестничной площадке, тряпки свои собирал. Этого я, правда, не видела, но как он вовсю матерился, слышала. И поделом ему, ишь, думает, я вовсе дура какая, поверю в его враки про баню и дружков. Да эта же басня стара как мир. Не дружки, а подружка, это больше похоже на правду. Ну, думаю, молоденькую девочку себе отхватил, а мне мозги вкручивает. Что? Ты поверила, что он правду говорил? Эх ты, святая простота! Все, как я думала, так и было. Хотя нет, не все именно так. Через неделю после того, как я его выкинула, звонит мне его мамочка, а я еще не совсем остыла, и начинает с ходу на него жаловаться. Нет, ты прикинь только — мне на него! Действительно, нашел он себе бабу, но не девчонку-соплячку, как я думала, а даже постарше меня и страшную, как кикимора. Что — почему? Ну, тут все ясно как белый день, удивляться нечему. Баба крутая, денег у нее немерено, короче, банальнейшая ситуация. Ну и черт с ним, с этим Валерой, отделалась от него, и ладно.
