Она задумчиво прищурилась, но ничего не сказала, все еще не желая вонзать отцу нож в спину.
— Ты отказался от мести ради меня?
— Именно.
Но после моего сегодняшнего разговора с Лукой я пожалел, что не прошел через это.
— Что насчет следующего раза, когда у тебя будет шанс ударить моего отца ножом? Что ты тогда выберешь?
Я, без сомнения, хотел убить его, но пройти через это? Я усмехнулся.
— Думаю, ты не понимаешь. Всегда есть только один выбор, и это ты. Если ты не хочешь, чтобы я убил твоего старика, что, вероятно, произойдет только в моих снах, я не буду пытаться лишить его жизни снова. Не уверен, что он может сказать то же самое.
— Итак, ты хочешь убить его, а он хочет убить тебя, но вы оба не пойдете на это ради меня.
— Более могущественная, чем любая королева, которую я знаю.
Марселла вздохнула и коснулась своих локтей недавно наманикюренными ногтями. Блядь. Я хотел ее в своих объятиях. Было физически больно чувствовать ее так близко и не прикасаться к ней.
— Чего ты хочешь, Мэддокс?
— Тебя.
— Но я с багажом. Я Витиелло. Я всегда буду частью своей семьи и даже присоединюсь к бизнесу. Если ты хочешь меня, ты должен найти способ тоже стать их частью.
Я рассмеялся, ничего не мог с собой поделать.
— Послушай, я за то, чтобы мечтать и ставить высокие цели, но твой старик никогда не примет меня, как часть бизнеса. — я сделал паузу, осознав ее другие слова. — Ты хочешь, чтобы я стал частью твоей семьи?
— Моя семья часть меня, так что, если ты любишь меня, тебе придется попробовать полюбить и их тоже.
Я покачал головой, прислонившись к стене.
— Я только недавно отказался от мести за тебя. Переход от ненависти внутренностей твоего отца к любви это большой скачок, который может занять несколько жизней. Даже если я такой же гибкий, как он, я не кот.
Марселла закатила глаза и придвинулась ближе, пока не оказалась прямо передо мной. Я не был уверен, как она могла выносить эту вонь, но я был рад ее близости.
— То, что мой отец сделал с тобой в детстве, ужасно, и я понимаю твою ненависть. Прощение требует времени. Я просто прошу тебя попытаться преодолеть свой гнев.
Я не был уверен, что это вариант, ни для Луки, ни для меня.
— Что насчет тебя? Сколько времени тебе потребуется, чтобы простить меня?
— Я прощаю тебя, — тихо сказала она.
— Прощаешь?
— Но я еще не доверяю тебе полностью. Я не могу, не после, случившегося.
— Если ты мне не доверяешь, то твой отец точно не будет. — я криво усмехнулся. — Тогда это все-таки прощание.
— Нет, — твердо сказала она. Она пристально посмотрела на меня своими преследующими голубыми глазами. Глазами, заставляющими меня хотеть верить в невозможное. — Я ему не говорила. Это касается только нас с тобой. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Теперь тебе решать, хочешь ли ты этого тоже.
Я не хотел ее терять.
— Прощать твоего отца это пытка, — я пробормотал, и на лице Марселлы промелькнуло разочарование. — Но я с радостью пострадаю ради тебя. Я собираюсь доказать тебе свою преданность миллион раз, если придется, Белоснежка. Я заслужу твое доверие. Я истеку кровью ради тебя. Я убью ради тебя. Я сделаю все, что угодно, пока ты мне абсолютно не доверишься.
— Абсолютное доверие редкая вещь.
Мне ничего так не хотелось, как поцеловать ее, но я мог представить, как мерзко я выглядел.
— То, что у нас есть, тоже редкая вещь.
— Чтобы завоевать мое доверие, тебе придется помириться с моим отцом, с моей семьей. Тебе придется избавиться от своей жажды мести. Ты должен быть на стороне моего отца, потому что я на его стороне, и это не изменится. Ты действительно можешь это сделать?
— Ради тебя, да.
Я был готов попробовать. Я не был уверен, что у меня получится.
Вернулся Амо, критически оглядывая нас. Он действительно нес поднос с едой и водой, хотя я с опаской относился к содержимому.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пора возвращаться домой, — сказал он.
Марселла медленно кивнула, но не двинулась с места.
— Ты выглядишь на миллион долларов, — я пробормотал.
— Больше, чем ты можешь себе позволить, — прорычал Амо.
— Амо, — прошипела Марселла, прежде чем вновь повернуться ко мне. — Прими правильное решение.
Она повернулась, каждый шаг был полон элегантности, и ушла. Амо покачал головой, прежде чем тоже уйти, и захлопнул дверь.
— Если бы я только знал, какое решение правильное.
Глава 22
Прошел еще один день, в течение которого мне приносили еду и воду. Несмотря на мое беспокойство, что они плюнут в мою провизию, я был слишком голоден и хотел пить, чтобы быть привередливым. Мои мысли становились все более и более запутанными.
Когда Лука открыл дверь в следующий раз, выражение его лица ничего не выдало.
— Что теперь? — я спросил.
— Я тебе не доверяю. Но я доверяю своей дочери, и она хочет твоей свободы.
Я оживился. Я не мог поверить, что Марселла действительно убедила своего старика.
— Должен сказать, я удивлен.
Губы Луки сжались в тонкую линию.
— Я все еще верю, что ты заслуживаешь смерти за, сделанное, но страдала Марселла, и это ее решение.
Я встал.
— Ты действительно собираешься отпустить меня? Как это должно работать? Что насчет твоих солдат, разве они не разозлятся, что ты освободил их врага?
— Если бы ты убил одного из моих солдат во время боя, я бы лишил тебя жизни, что бы ни говорила Марселла, но ты этого не сделал. Ты даже убил другого байкера. Мои люди хотят, чтобы Фамилья была сильной, и если я скажу им, что то, что ты на нашей стороне, делает нас сильнее, они в конце концов привыкнут к тебе.
— Сомневаюсь, — пробормотал я.
В последние несколько лет ссоры между нашим МотоКлубом и Фамильей становились все более кошмарными. Между нами было слишком много вражды. Потребуются годы, чтобы преодолеть это, если у нас вообще получится.
Лука прищурил глаза.
— Марселла сказала, что ты готов сотрудничать, набирать байкеров, готовых работать с нами, и устранять тех, кто все еще представляет опасность для Марселлы.
— Все верно. Но я чертовски уверен, что не собираюсь давать тебе клятву, Витиелло. Я делаю это ради Марселлы, но у меня все еще есть моя гордость.
— Ты действительно думаешь, что в состоянии вести переговоры?
Я встретил его пристальный взгляд прямо.
— Если тебя это не устраивает, убей меня. Я люблю твою дочь. Мужчина, которого она встретила и в которого влюбилась, обладает твердостью характера и гордостью. Я не стану кем-то другим, поэтому ты решил меня пощадить. Я буду работать с тобой, а не ради тебя, и буду делать это с радостью, потому что это укрепит позиции Марселлы в Фамилье. На этом все. Если тебе это не нравится, немедленно всади мне пулю в голову и избавь нас обоих от болтовни.
Лука кивнул. Может, он просто согласился покончить со мной. Этого мужчину невозможно прочесть.
— Ты не трус. И мне плевать, как ты это называешь, пока ты не сделаешь ничего, что повредит Фамилье, а особенно Марселле. Мне даже плевать, имеется ли у тебя свой побочный бизнес, если это не мешает моему бизнесу. Фамилья зарабатывает достаточно денег, чтобы немного сэкономить.
Я стиснул зубы от его снисходительного тона, даже если был рад, что он предоставил мне такую возможность. Я бы все равно попытался заработать деньги на старых контактах. Я не собирался принимать зарплату Витиелло.
