– Она не заработает, она уже работает.
Я не понял… О заработавшем «Хеопсе» надрывались бы все мировые СМИ.
Генерал пояснил:
– Там, в пирамиде, пустующих помещений много было…
– То есть… – туго, со скрипом, начал соображать я, – у «Хеопса» есть еще одна функция, о которой…
– Ты хоть бы новости смотрел иногда, – перебил мои потуги Барсук. – Поройся на досуге в архиве, за что Некрасову и Кугелю нобелевку вручили, и не задавай больше глупых вопросов.
Я дисциплинированно порылся – не в архиве, естественно, но в собственной памяти. Ну да, получили шесть лет назад двое российских физиков Нобелевскую премию; а за что именно, неспециалисту понять трудно: что-то они там глобальное обнаружили и исследовали в абстрактном своем мире полей и частиц, какие-то «волны пустоты»… Впрочем, профаны-журналисты бодро объясняли на пальцах профанам-зрителям: когда-нибудь, в отдаленном будущем, мы получим связь воистину беспредельную и мгновенную, не ограниченную скоростью света…
Значит, будущее оказалось не столь уж отдаленным. Значит, связь на новых принципах уже работает… Но глупо думать, что применение найдут ей исключительно мирное и невинное – например, управление в режиме реального времени аппаратами, исследующими планеты далеких звезд… Гораздо проще представить другую картинку: якобы разрушенный «Хеопс» включается – и военная машина Запада мгновенно ослепла и оглохла; они ответно врубают свои аналоги – и очень удивятся, и будут удивляться всю оставшуюся жизнь, все подлетное время: наши ракеты исправно наводятся на цель, у нас новый физический принцип связи… Не ситуация, а мечта любого стратега: вместо жестокой драки бей ногами пьяного и связанного. И нет никакой гарантии, что с таким преимуществом наши стратеги не ввяжутся в о-о-очень большую заварушку.
И ради такой перспективы я шел по трупам?! Гнусно жить на этом свете, господа…
Генерал-майор сменил тему, решив, что о военных секретах мы поговорили уже достаточно:
– А звонок Стережного мы засекли и отследили, хотя канал связи там был ой какой непростой… Не соврал тебе паскудник: ему и звонил. Берейросу. Ситуация…
Берейрос… Именно эту фамилию выкрикнул Стережной, когда был уверен: жить ему секунду-другую, не дольше. И нюансы генеральской нелегкой ситуации я понимал очень хорошо. В эту скалу, в эту глыбищу ему зубы не запустить… Бразильский миллиардер с русскими корнями, полтора десятка лет назад решивший вложить Очень Большие Деньги в экономику родины предков. И вложивший, и получивший двойное гражданство, и даже сменивший место жительства. Его к себе президент приглашает – чайку попить, да об экономической политике потолковать. А генерал-майор Барсев – по большому счету головорез, вроде меня. Разве что рангом повыше, работающий чужими руками. Не тот уровень. Другая весовая категория.
– Кто за его спиной? – спросил я. – Штаты? ЮВА? Евросоюз?
– Не знаю… – сказал генерал. И вдруг взорвался:
– Ну что ты смотришь на меня, как учитель на двоечника?!! Не знаю! Всё проверяли, не раз, – никакой ниточки! Словно сам по себе, словно с Марса свалился к нам с миллиардами своими!
Сидел злой, с покрасневшей лысиной; щедро плеснул арманьяк не в хрустальную рюмочку, а стакан, предназначенный для безалкогольных напитков; выпил залпом, попыхтел, закусывать не стал… Эк меня угораздило наступить на больную генеральскую мозоль.
Несколько успокоившись, генерал сказал не мне – куда-то в пространство, не то березкам, не то далекому журавлиному клину:
– Но я до него доберусь… Так ли, этак, но доберусь.
После чего потребовал связь с Буравчиком. Вскоре среди березок материализовался подполковник – из тех холеных кабинетных подполковников, которых так и хочется хоть на полгодика законопатить в Туркестан или Карпаты. Доложил: ни по одному из каналов связи на капитана Стрельцова выйти не удается.
И до самого нашего приземления в «Шереметьево-5» не удалось…
В пустынном VIP-зале аэропорта генерал бросил одному из своих холуев:
– Найти Буравчика, хоть из-под земли выкопать. И пусть всю группу под ружьем держит: Лося, Циркача, Козерога… Скоро дело будет.
Ого… Какие люди… И все в одном месте… Что-то задумал Барсук… Что-то такое, для чего нужны бойцы, идущие к цели напролом, по колено в крови, не оглядываясь… Ни на что не оглядываясь, даже на чаепития с президентом.
– А ты пока займешься… – начал Барсук, обращаясь ко мне.
Но занялись мною. Среагировать я не успел, слишком неожиданно все произошло, и дело свое парни в черной униформе знали туго: раз! два! три! – и майор Дашкевич лежит, уткнувшись носом в мозаичный пол, и на его заломленных руках вновь наручники.
Какой же я дурак… Глупый, как сперматозоид, невзначай оказавшийся в презервативе. Ну зачем тратить время и силы на мои новые документы, лицо, биографию? Куда проще прокатить в VIP-классе, угостить арманьяком, допросить под видом беседы, – а потом наручники, и того… при попытке к бегству…
И тут надо мной загромыхал генеральский голос. Загромыхал, как артподготовка при прорыве фронта, – хотелось зарыться глубоко-глубоко в землю, спрятаться под многометровыми железобетонными перекрытиями. Я, наивный, мнил, что видел и слышал Барсука в гневе, – но жестоко ошибался.
– Извини, Гюрза, – сказал Барсев минуту спустя, – накладка вышла, не успели отозвать объявления на твой розыск.
Холуи тем временем поднимали меня с пола, снимали наручники и отряхивали от воображаемой пыли; охранников аэропорта не было видно – подозреваю, что генеральский гнев испепелил их дотла, бесследно.
– Не называйте меня Гюрзой, господин генерал-майор, – с тихой ненавистью попросил я.
Сергей Моргулис-Берейрос. Момент истины
– Да, нехорошо получилось, господин Моргулис. Устранили мать собственного внука. Накладка случилась? Не знали? Или вполне осознанно?
Стрельцов не блефовал. Именно так и обстояло дело. Заурядная история: двадцатисемилетний красавец Станислав Моргулис, из богатой семьи, только что получивший свой первый ответственный пост в большом бизнесе, – и восемнадцатилетняя глупышка-студентка Илона Модзалевич, из семьи самой простой, с большим трудом пристроенная в провинциальный вуз… Брак между ними был невозможен, но беременность Илона прерывать не стала.
История заурядная, но один нюанс отличал ее от многих похожих. Станислав Моргулис не вычеркнул «грех юности» из жизни, много лет поддерживал отношения с Илоной – аккуратно, осторожно, втайне от матери и от жены. Не просто помогал деньгами, встречи продолжались до самого недавнего времени. Была ли в них интимная составляющая, Стрельцов не знал. Вероятно, была. Похоже, именно полковник Моргулис (тогда еще майор) помог Илоне перебраться в Питер. Не в Москву, именно в Питер – частые командировки туда начальника «безпеки» КРТ ни у кого не вызывали ненужных вопросов, в отличие от провинциального Смоленска.
На ее беду, ненужные вопросы возникли у Илоны. Пожалуй, она раньше самого Станислава сообразила: кто-то, отнюдь не мать, незримо и сильно влияет на его карьеру. И первой связала два факта: исчезновение в никуда отца еще не родившегося Стасика Моргулиса – и появление из ниоткуда загадочного благодетеля четверть века спустя.
У Стрельцова тоже мелькала мысль о такой связи. Окончательно убедили его последние слова умирающей Марины Моргулис, сказанные сыну: «Твой отец жив…»
Как Илона пришла к дикой, на первый взгляд, догадке: российско-бразильский миллиардер Берейрос – дед ее сына? Теперь уже не узнать… Но как-то пришла. И подбиралась к нему много лет, осторожно, медленными кругами. Главная тема ее космических публикаций сомнений в том не оставляла: частный и смешанный сектора российской космической отрасли. Знаменитый Красноуральск-27, прозванный журналистами «Городом Грез», или просто «Грезами» – бывший секретный подземный объект в горах Урала, превращенный в исследовательский центр, собравший российскую научную элиту, даже многих из тех, кто долгие годы проработал за границей… Частно-государственная корпорация «Полдень» – вплотную занимавшаяся подготовкой пилотируемой марсианской экспедиции, и наверняка преуспевшая бы, не грянь вдруг Великая Метановая Революция, ставшая кое для кого Великим Нефтяным Обломом… Плавучий коммерческий космодром «Улисс», плававший под либерийским флагом, но принадлежавший России… «Интерспейс Консалтинг», занимавшийся сейчас, по сути, масштабным поиском инвесторов для космоса – инвесторов, до того и не задумывавшихся о подобном вложении средств…
Обо всех этих проектах писала Илона Модзалевич. И за всеми стояли деньги Берейроса.
Какую черту она переступила нынешним летом? Попыталась выяснить, откуда у бразильского нувориша взялись его громадные капиталы? Как-то дала понять Берейросу, что знает, как его звали сорок с лишним лет назад? Неизвестно…
