Она действительно была вездесуща. От нее не спасало ничто. И всего за несколько дней я от души проклял и ее, и тана, который профукал где-то волшебную шкатулку, и даже нииса, по вине которого мне на голову свалилась эта прожорливая тварь.
Самое главное, что она научилась не только ловко прятаться, но и делать потайные лазы, о которых никто до поры до времени не подозревал. Заглянув как-то в одну из кладовых и обнаружив, что та всего за ночь опустела, я встревожился и был вынужден искать новое место для тайника, которое, впрочем, крыса все равно разнюхала и уничтожила подчистую.
Меня после этого обуяло настоящее бешенство. Выложенное на видное место золото ей, видите ли, не понравилось, а вот спрятанное сожрала за милую душу!
Ее не оправдывало даже то, что все учиненные разрушения Пакость компенсировала валяющимися тут и там слезами Аимы. Некоторые покрупнее, некоторые помельче… за день в нашу казну вместо зверски уничтоженного золота, дерева, мрамора и раритетных безделушек накапывало бриллиантов тысяч на пять золотых. Каждое утро я вставал и с руганью пробирался по устеленному алмазами полу в ванную. Потом, скрипя зубами, выковыривал из пяток впившиеся в кожу камушки. С осторожностью заходил в душ, потому что и там можно было напороться на драгоценные «кнопки». И еще осторожнее рассматривал еду в тарелке, потому что съесть бриллиантовую какашку, пусть даже случайно, мне совершенно не улыбалось.
К счастью, недели через две крыса все-таки угомонилась, и накал страстей несколько стих. Разрушений в доме стало меньше – тактика Макса начала давать свои плоды. Он выяснил предпочтения Пакости, начал кормить ее именно тем, что она больше всего любила, и это позволило уберечь наш дом от полного уничтожения. Улишши, как только крыса притихла, тоже перестали с воем носиться за ней по этажам. Наши золотые запасы перестали страдать в той мере, что это можно было расценивать как угрозу. Зато раздающийся по ночам и особенно по утрам жуткий хруст стал невыносимым, поэтому я стал чаще задерживаться вне дома. Старался не реагировать, если замечал мелькнувший неподалеку серебряный хвост, хотя, конечно, безмолвное присутствие твари несказанно раздражало.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я снова стал навещать чужие дома, на время снимая и возвращая на место магическую защиту. Добыча меня не интересовала – все, что нам было необходимо для жизни, с легкостью добывали улишши. Запасы уничтоженного Пакостью золота они тоже вскоре восстановили. Забивший свои кладовые бриллиантами Макс тем более не нуждался в дополнительных средствах к существованию. Поэтому я экспериментировал с чужой защитой просто потому, что мог и хотел.
Простые сети не трогал, они были примитивны до безобразия и не требовали от меня никаких усилий. А вот те, что посложнее, я старался не пропускать и порой тратил по два-три рина на то, чтобы сперва их аккуратно снять, а затем так же аккуратно выставить заново. Иногда, если не удавалось справиться сразу, я возвращался к этому дому снова и снова. Советовался с Максом, просил его повторить защиту, которая смогла меня задержать. Затем добивался того, что снимал ее за пару-тройку ун, и только после этого продвигался дальше.
Это была своего рода тренировка. Испытание моих навыков, которые день ото дня становились все лучше. Оно в какой-то мере меня развлекало, дарило иллюзию занятости и ощущение того, что я действительно живу, а не просто существую. В определенной степени это помогало держать себя в тонусе, загружало мозги, требовало отдачи, порой даже на пределе сил. Поэтому со временем я так втянулся, что перешел на охоту исключительно в Старом городе. Там, где и дома были поинтереснее, и защита оказалась посложнее.
Недели через три после того, как в нашем доме поселилась Пакость, улишши по возвращении с очередной охоты скинули картинку с изображением знакомого окна, подоконник которого украшал небольшой кактус в совсем уж крохотном расписном горшке.
Кажется, ночному королю снова понадобились мои услуги?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Очень вовремя. Я как раз вспоминал о нем на днях и был бы не прочь поучаствовать в каком-нибудь интересном деле.
К ниису я отправился той же ночью, прихватив с собой улишшей и предупредив Макса, что вернусь, скорее всего, нескоро. До нужного дома мы добрались без помех – на изнанке оживленного движения никогда не было. Обрушившийся на столицу ливень как раз закончился. Пакость за нами вроде не увязалась, что еще больше меня порадовало. А вот на подходе к жилищу ночного короля нас поджидал неприятный сюрприз: в окрестностях его дома как бы невзначай прогуливалось подозрительно много народу, а в кабинете нииса, помимо него, присутствовала еще пара человек. Ну и в довершении всего, на крышах сразу трех соседних домов тоже обнаружились посторонние.
Э, нет, твое величество. Мы так не договаривались.
Подобравшись к незнакомцам по изнанке, послушав их разговоры, и убедившись, что они не просто так подышать вышли, а определенно чего-то (кого-то?) ждут, я огорчился и не стал заходить в гости. А перед уходом подобрал с земли камень и вручил Изе, чтобы тот, проколов барьер, швырнул его в кактус, тем самым выразив наше отношение к происходящему.
Горшок от удара, разумеется, упал. Причем не на улицу, а в комнату, наверняка испортив ниису красивый ковер. Ковер мне потом стало жаль, поэтому на следующую ночь я вернулся его проверить. И обнаружив, что на подоконнике стоит совсем другой горшок, вместо кактуса в нем сидит какой-то квелый цветок, и ни одного постороннего лица в округе больше не наблюдается, я решил-таки спросить, какого хрена господин Шаран устроил вчера целое представление.
– Здравствуй, гость, – оторвался от бумаг ночной король, когда прямо у него перед носом шлепнулся точно такой же камешек, каким я недавно разбил горшок. – Ты припозднился с визитом.
– Не люблю кактусы, – усмехнулся я, на этот раз расположившись не рядом с окном, а над ним. Там как раз имелся удобный выступ, на котором было приятно посидеть. – Говорят, в безлунные ночи у них вырастают лишние уши.
– Это только слухи, – тут же отозвался Шаран, судя по скрипу, поднявшись с кресла. – Не хочешь немного поработать?
– Что за заказ? – спокойно поинтересовался я, глядя на появившуюся в оконном проеме тень.
– Ювелирный дом Дартье. Осилишь?
– Цель?
– Точная копия малой королевской короны, которую готовят в подарок его величеству Унгеру Третьему к двадцатой годовщине его коронации. Срок исполнения – две недели. Оплата слезами Аимы. По весу. В тройном, как уговаривались, размере.
Я поджал под себя ноги, скрестил их по-турецки и, положив локти на колени, свесил голову вниз.
– Зачем королю корона, если у него уже такая есть?
– Такой – нет, – загадочно улыбнулся ниис. – Вернее, когда-то давно она была и считалась жемчужиной королевской сокровищницы. Ее носили несколько поколений архадских правителей. Однажды, насколько я помню, ею даже кого-то короновали, хотя это и против правил. Так что украшение и впрямь очень ценное. Но во время одной из смут малая корона Архада была утеряна. Вполне возможно, что похищена, а затем продана или уничтожена. И теперь его величеству хотят сделать копию, чтобы восстановить историческую справедливость.
– А вы, значит, желаете этому помешать… Хм. Заманчивая идея. В чем подвох?
Виднеющаяся в оконном проеме макушка нииса чуть дрогнула, но потом он все-таки медленно… так, чтобы я успел уйти, если пожелаю… поднял голову и взглянул снизу-вверх на мое замотанное тряпкой лицо.
Какое-то время мы изучали друг друга из темноты. Но потом на губах ночного короля снова появилась улыбка. Полагаю, мое доверие он оценил. Как и удобство расположения. Но ничего по этому поводу не сказал. А когда увидел все, что хотел, снова перевел взгляд на противоположный, давно уже пустующий дом и спокойно сообщил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Подвох, как всегда, в защите. До настоящего времени ее никто не смог обойти.
Я прищурился.
– А много ли народу пыталось?
