Одним из главных компонентов в производстве самолетов является проволока. В самом начале проволоку приходилось импортировать из Англии, но мы первым делом поощрили немецкую промышленность производить эту проволоку внутри страны. Проект в основном оказался успешным, так что импорт из Англии вскоре почти полностью прекратился. Тот факт, что заказы на проволоку больше не поступают, видимо, ввел англичан в заблуждение относительно происходящего в Германии.
Проволоку надо делать из очень хорошей стали, особенно для тросов, используемых в органах управления. К концу 1934 года реконструкция заводов Юнкерса так продвинулась, что можно было внедрять конвейер по американскому образцу. Тогда Коппенберг так реорганизовал производство Юнкерса, что во всех важных регионах построили заводы, выпускающие отдельные детали, которые затем собирались на специальном сборочном заводе. Этот метод является секретом производственного успеха США, поскольку позволяет бесперебойно производить продукцию. Америка знаменита качеством своих материалов; в Европе слишком многое еще делается небрежно. Однако немецкая авиационная промышленность, без сомнения, сильно прогрессировала; без преувеличения можно сказать, что это, пожалуй, самая современная отрасль немецкой военной промышленности.
Но какой прок от самолетов без керосина? И здесь мы подходим к самому важному для ударной мощи немецкой армии вопросу. В американской прессе публиковали расчеты ежедневного потребления керосина немецкой армией. За основу расчетов принималось потребление в Польской кампании. В Польше в сражение вступили шестьдесят немецких дивизий; я здесь оцениваю численность немецкой армии примерно в сто моторизованных дивизий. В Польше ежедневно потреблялось около 15 тысяч тонн керосина, значит, нынешнее потребление составило бы 25 тысяч тонн в день. Но это расчет лишь для нужд моторизованной армии. Кроме этого авиации требуется еще 6500 тонн. Вместе это составляет более 30 тысяч тонн ежедневно. Однако немецкая промышленность может дать только 10 тысяч тонн в день, а вся синтетическая немецкая продукция не годится для авиации. Запасов авиационного керосина нет. До самого конца Польской кампании помощь заводам, производившим синтетический керосин, не оказывалась. Следовало создать условия для производства керосина, пригодного для авиации. Конечно, можно производить авиационный керосин из угля, но эти планы еще только зарождаются.
Керосин производится из угля по технологии, запатентованной «И. Г. Фарбениндустри», однако керосин, полученный таким способом, слишком легкий и из-за этого не годится даже для автомобилей. Завод, построенный для производства синтетического керосина, прекрасен, но цеха для производства авиационного керосина сейчас едва ли начали строиться.
Другая важная проблема для надлежащего функционирования авиации – персонал, то есть летчики. Обучение немецких пилотов шло слишком быстро. Только в 1936 году Германия начала массовое строительство самолетов. Я как-то беседовал с одним из наших лучших гражданских пилотов, и он сказал: «Для обучения хорошего пилота бомбардировщика требуется от трех до пяти лет. Я не верю в хорошее качество обучения летчиков в Германии; слишком оно ускоренное».
(Армия оказалась более предусмотрительной. Власти понимали необходимость создания хорошо обученного в техническом отношении офицерского корпуса, тем более что в это время Германии недоставало большого количества унтер-офицеров, игравших важнейшую роль в мировой войне 1914–1918 годов.)
В отношении авиации я хотел бы добавить, что как руководитель люфтваффе Геринг всегда обращал внимание лишь на то, что устраивало его, и ни на что другое (я уже упоминал, что он ни разу не посетил заводы Юнкерса), поэтому его первый заместитель, маршал авиации Мильх, занимался только аэродромами. Строить хорошие аэродромы в Германии не сложно, ибо на деньги не скупятся. Для этой цели можно любой ценой реквизировать лучшие земли. (С другой стороны, землевладельцы, у которых выкупается земля, могут ставить любые условия. Например, мой зять сохранил права на траву, растущую на земле, которую он продает военным властям.)
Можно привести и несколько типичных примеров повсеместной расточительности немецкого военного казначея. В городе Крефельд после окончания последней войны военные плацы оказались ненужными, и их превратили в прекрасные поля для гольфа. Когда настало время перевооружения Германии, Крефельд, конечно, снова стал гарнизонным городом и плацы пришлось восстановить. Армия положила глаз на поля для гольфа, ландшафт которых позволял преобразовать их для строевой подготовки. Поэтому построили новое поле для гольфа рядом со старым, отдали его владельцу старых полей. Это кажется безумием, но, как я уже отмечал, деньги – не препятствие. Аналогично ганноверскую школу верховой езды просто перевели в Берлин.
Однако деньги швыряли не только на перевооружение. Например, в Кельне казармы кирасирского полка были перестроены в очень красивый музей. Этот музей находится как раз напротив Кельнского кафедрального собора. На этом месте, прямо перед величественной древней церковью, нацисты построили – в целях духовной конкуренции – огромный дворец для партийных съездов. Эти люди не погнушались снести музей, реконструкция которого обошлась в гигантскую сумму. Это лишь то, что происходило в непосредственной близости от меня и что я мог видеть своими глазами во всех деталях.
Тем не менее не остается сомнений в величайших достижениях нацистов в перевооружении авиации. Многое было сделано и для моторизации армии – великой цели последних десятилетий. Но все, что говорилось в связи с обеспечением керосином авиации, справедливо и для бронемашин, и для танков. До начала войны не было реального опыта функционирования моторизованных войск. В беседе со мной один из наших генералов выразил некоторые сомнения в этом отношении: «Вначале, безусловно, все будет хорошо. Но что потом? Большие трудности возникнут, в частности, в снабжении моторизованных войск горючим и смазочными материалами, поскольку эти войска продвигаются с большой скоростью. Для обслуживания этих войск придется посылать колонны бензовозов».
Во всяком случае, так и не определились, в какой степени армия должна быть моторизованной, чтобы действовать эффективно. Несомненно, то, что было сделано, было сделано хорошо, но я убежден, что масштабные сражения нельзя выиграть одними танковыми дивизиями. Они являются отличным оружием для прорыва фронта, но и войска, посылаемые в брешь, тоже должны быть современными. И я также верю, что слабость на сто процентов механизированной армии состоит именно в высокой степени ее механизации. Как ремонтировать всю эту технику? Чтобы содержать в порядке такую армию, пришлось бы оборудовать повсюду ремонтные мастерские, а численность ремонтных команд была бы слишком велика в соотношении с численностью боевых войск. В идеале пришлось бы последовать примеру Генри Форда, чьи ремонтные мастерские разбросаны по всему миру и нет разницы между Германией и Бразилией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
