Он замолчал. Мое дыхание вырывалось короткими мелкими вздохами, кожу покалывало в диком нетерпении. Кинан приблизился, заставил посмотреть на него, пронзая меня взглядом. О небеса, он собрался поцеловать меня!
Но внезапно Кинан отступил. Взгляд снова стал нечитаемым, эмоции исчезли, и на лице появилась прежняя отчужденность. Я вспыхнула от смущения, решив, что это отказ. Но в следующую секунду я все поняла.
– Вот она, – раздался хриплый голос, и Мэйзен вошел в комнату. Я посмотрела на Кинана, но его взгляд выражал лишь скуку, и я поразилась, как быстро его глаза стали холодными, точно задули свечу.
«Он – боец, – упрекнул меня голос разума. – Он знает, что важно. И ты должна бы. Сосредоточься на Дарине».
– Мы не нашли тебя этим утром, Лайя. – Мэйзен взглянул на мои раны. – Теперь я вижу почему. Ну, девочка. У тебя есть то, что мне нужно? Нашла ход?
– Есть кое-что, – собственная ложь удивила меня, как и непринужденность, с которой я соврала. – Но мне надо больше времени.
На долю секунды в лице Мэйзена отразилось удивление. Это моя ложь так поразила его? Или просьба о дополнительном времени? «Ни то, ни другое, – подсказал мне инстинкт. – Есть что-то еще». Я поерзала, вспомнив, что сказала мне Кухарка несколько дней назад: «Спроси его, в какой именно камере Центральной тюрьмы находится твой брат?». Я собрала все свое мужество.
– У меня… вопрос к вам. Вы же знаете, где Дарин, так? В какой тюрьме? В какой камере?
– Конечно, я знаю, где он. Если бы не знал, то не тратил бы все свое время и силы, размышляя, как освободить его, разве нет?
– Но… ну, Центральная тюрьма так надежно охраняется. Как вы…
– У тебя есть путь в Блэклиф или нет?
– Зачем он вам? – вспыхнула я. Мэйзен не отвечал на мои вопросы, и меня это взбесило – захотелось вытрясти из него все ответы. – Как секретный ход в Блэклиф поможет вам освободить моего брата из самой укрепленной тюрьмы юга?
Взгляд Мэйзена стал жестким от настороженности, граничащей с гневом.
– Дарин не в Центральной, – сказал он. – Перед Лунным Фестивалем меченосцы перевели его камеру смертников в Беккар. Эта же тюрьма охраняет и Блэклиф. Поэтому когда часть наших бойцов внезапно атакует Блэклиф, солдаты устремятся к школе, оставив Беккар уязвимым. И тогда остальные ополченцы устроят нападение на тюрьму.
– О-о-о, – я умолкла.
Беккар – маленькая тюрьма, расположенная в Квартале патрициев, не так далеко от Блэклифа, но это все, что я знала о ней. План Мэйзена показался сейчас разумным. Даже очень. А я почувствовала себя идиоткой.
– Я не рассказывал об этом ни тебе, ни кому-либо другому, – Мэйзен выразительно посмотрел на Кинана, – потому что чем меньше людей знает о плане, тем больше шансов, что все пройдет гладко, как надо. Итак, в последний раз: у тебя есть что-нибудь для меня?
– Есть туннель. – Выиграй время. Скажи что-нибудь. – Но я должна выяснить, куда он ведет.
– Этого недостаточно, – сказал Мэйзен. – У тебя ничего нет, значит, задание провалено…
– Сэр, – дверь с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась Сана. Она выглядела так, будто не спала несколько суток. За ее спиной я заметила двух мужчин, чьи лица сияли самодовольными улыбками. Впрочем, Сана явно не разделяла радости своих спутников. Когда она увидела меня, очень удивилась.
– Лайя, твое лицо… – она скользнула взглядом по шраму. – Что случилось…
– Сана, – рявкнул Мэйзен. – Докладывай!
Сана сразу переключилась на лидера ополченцев.
– Пора, – сказала она. – Если мы собираемся это сделать, то пора отправляться. Прямо сейчас.
Пора сделать что? Я смотрела на Мэйзена, думая, что он скажет им подождать, пока не закончит со мной. Но он, хромая, пошел к двери, как словно меня и не бывало. Сана и Кинан обменялись взглядами. Она качнула головой словно в предостережение, но Кинан пренебрег ее советом.
– Мэйзен, – спросил он. – Что насчет Лайи?
Мэйзен остановился, глядя на меня в раздумье, плохо скрывая раздражение.
– Тебе надо больше времени, – молвил он. – Ты его получишь. Предоставь мне сведения послезавтра к полуночи. Затем мы освободим твоего брата и покончим со всей этой историей.
Он вышел, тихо переговариваясь со своими людьми, позвав Сану за собой. Женщина бросила на Кинана взгляд, расшифровать который мне не удалось, и поспешила прочь.
– Я не понимаю, – произнесла я. – Минуту назад он сказал, что все кончено.
– Что-то здесь не так, – Кинан тяжело посмотрел на дверь. – И я должен выяснить что.
– Он сдержит свое обещание, Кинан? Освободит Дарина?
– Отряд Саны давит на него. Они считают, что он уже должен был его освободить. Они не позволят ему отступить. Но… – Кинан покачал головой. – Я должен идти. Береги себя, Лайя.
Теперь туман стал еще гуще, и мне пришлось вытянуть руки перед собой, чтобы ни на что не налететь. И хотя сейчас лишь полдень, небо темнело каждую секунду. Плотные тяжелые тучи надвигались на Серру, предвещая бурю.
На обратном пути в Блэклиф я пыталась обдумать то, что произошло. Хотелось верить, что на Мэйзена можно положиться, что он сдержит слово и выполнит свою часть сделки. Но что-то явно было не так. Все эти дни я отчаянно пыталась выпросить у него дополнительное время. И вдруг он так легко согласился, что это выглядело совершенно бессмысленно.
Кроме того, еще кое-что меня тревожило – то, как быстро Мэйзен забыл про меня, стоило появиться Сане. И то, как он избегал смотреть мне в глаза, когда обещал вызволить Дарина.
38: Элиас
Под утро в день Испытания Силы меня разбудили раскаты грома, от которых, казалось, сотрясались все внутренности. Долгое время я лежал в темноте, слушая, как дождь барабанит по крыше казармы. Кто-то просунул под дверь бумагу с ромбовидной печатью Пророков. Я сломал ее.
«Только одежда. Боевые доспехи запрещены. Оставайся в своей комнате. Я приду за тобой. Каин».
Я смял записку. В дверь тихонько поскреблись. В коридоре стоял испуганный мальчик, держа поднос с комковатой кашей и сухой лепешкой. Я заставил себя все это съесть. Какой бы отвратительной на вкус ни была еда, мне требовалось хорошо подкрепиться, если я и в самом деле хочу победить в бою.
Я приготовил оружие: оба телуманских меча крест-накрест за спиной, связка кинжалов – у груди и по одному ножу в каждом ботинке. Затем потянулись часы ожидания.
Время тянулось медленнее, чем в ночном дозоре на смотровой вышке. За окном бушевал ветер, гоняя ветви и листья. Я подумал об Элен, в своей ли она комнате? Пришел ли уже за ней Каин? В конце концов далеко за полдень раздался стук в дверь. Я был уже настолько взвинчен, что едва не разломал стены голыми руками.
– Претендент Витуриус, – молвил Каин, когда я открыл дверь. – Время пришло.
На улице стоял небывалый холод, который тут же проник ледяными иглами сквозь тонкую одежду, отчего у меня перехватило дыхание. В Серре никогда не бывало так холодно летом. Да и зимой едва ли. Я скосил глаза на Каина. Погода – явно его рук дело. И его сородичей. Подобные мысли омрачали мое настроение. Есть ли что-нибудь, чего они не могут сделать?
– Да, Элиас, – ответил Каин на мой вопрос. – Мы не можем умереть.
Ледяные рукояти мечей касались шеи, и, несмотря на всепогодные ботинки, ноги быстро окоченели. Я следовал за Каином, не понимая, куда мы идем, пока перед нами не возникла высокая арочная стена амфитеатра.
Мы подошли к оружейной, где толпились мужчины в учебных доспехах из красной кожи. Я смахнул с ресниц капли дождя, глядя на них с недоверием.
– Красный взвод?
Это мой боевой взвод из двадцати девяти солдат, среди которых Декс и Фарис, а еще Дэриэн, чьи кулаки как молоты, Сирил с бочкообразной фигурой, который ненавидит приказы, но мои выполняет безоговорочно. Наверное, я должен быть доволен, что мои люди будут поддерживать меня, но отчего-то стало тревожно. Что еще Каин придумал для нас?
Сирил протянул мне учебные доспехи.
– Все на месте, Командир, – сообщил Декс.
Он смотрел прямо перед собой, но в его голосе звучало беспокойство. Когда я облачился в доспехи, мне передалось настроение взвода. От них исходили волны напряжения, но это было понятно. Они знали подробности первых двух Испытаний и думали о том ужасе, что уготовили нам Пророки.
– Сейчас, – объявил Каин, – вы выйдете из оружейной и окажетесь на поле амфитеатра. Там вы будете сражаться насмерть. Боевые доспехи запрещены, поэтому их у вас отобрали. Цель проста: убить столько врагов, сколько сможете. Битва закончится, когда ты, Претендент Витуриус, победишь или будешь повержен лидером противника. Предупреждаю сразу: если вы проявите жалость, если откажетесь убивать, будут последствия.
Еще бы. Какая-нибудь нечисть подкараулит нас и попытается разорвать глотки.
– Вы готовы? – спросил Каин.
Битва насмерть. Это значит, что некоторые из моих людей – мои друзья – могут сегодня погибнуть. Декс мельком взглянул на меня. Он выглядел как человек, загнанный в ловушку, человек, которого гложет тайна. Затем он бросил на Каина взгляд, полный страха, и опустил глаза.
