Старший Альен понимал их, ибо болел всем сразу. И усталостью, и страхом, и нервозностью. Завидовал оборотню, который, приняв бразды военачальника, остался у дел. Завидовал и Птицу, упорно работающему на заклинательной площадке, Гарам, разбежавшимся по подразделениям.
Правитель жаждал действия. Жаждал как воды в знойный день, хотел переключиться на нечто иное. И наконец, не выдержал, направился к соседнему холму. Отчасти, чтобы укрыться от посторонних глаз, но по существу – дабы разобраться хоть с одной проблемой.
Ну, или попробовать разобраться.
Уже в низине чуть не упал, когда сапоги намертво прилипли к земле. С хрустом выдрал, сбил хрупкие кусочки стекла с носков и каблуков, раздраженно выругался. А затем приблизил руку к глазам, внимательно осмотрел, чуть ослабил ремни и оттянул поруч.
Вены выделялись на запястьях извилистыми черными нитями, кожа казалась плотной как дубленая шкура, приобрела сероватый оттенок. И недалек тот час, когда движения станут скованными. От неудобных вопросов пока спасали перчатки и кольчужное ожерелье, но если ничего не сделать, метаморфозы заметят даже слепые.
Мрон! Изменения начались раньше, чем предполагал. Наверное, виновато волнение, магический фон… да и сам наворотил дел, крупно облажался. Не та ситуация, когда можно спихнуть на обстоятельства. Хотя никто не мешал проклинать тот миг, когда в голову пришла «гениальная» идея поэкспериментировать с Трансформацией. Позже стало хуже, ведь демона искушения выпустили на волю.
По пути к Седым горам и в Долине, Альен не переставал думать о том, что произошло в деревне повстанцев. Вспоминал и невольно прокручивал события перед внутренним взором, разбирал заклятия на составляющие. И в ночь после первого совета в Башне не выдержал. Вместо того, чтобы потратить невеликий запас времени на сон, встал с койки и отправился в горы, отыскал тренировочную площадку студентов.
Пару часов кряду ушло на медитацию, затем начал практиковаться: превращал булыжники и деревья в металл и стекло, развеивал в ржавую труху и песок. Упражнялся и на второй день, старался использовать с толком каждую свободную секунду. Постепенно оттачивал мастерство, увеличивая дальность, мощность, скорость плетений.
Но одних лишь атакующих заклятий мало, и вскоре правитель озадачился проблемой обороны. Загвоздка состояла в том, что магия строителя не позволяла генерировать энергетические оболочки с переменными значениями амплитуд и частот, зовущиеся в колдунском быту просто «куполами», «сферами» и «щитами». Он мог создать артефакт, но сама работа отняла бы дни и месяцы, да и конструкт получился бы громоздкий. Мог зачаровать доспехи, однако сие не давало полной гарантии выживаемости, так как в латах имелись щели…
Нет, требовалось нечто принципиально иное. Например, перестроение кожи, как сделал на кладбище и в бою с Ривзом, но не частично, а в полном объеме. Вот только тем самым Аш ранил себя. И ходил бы сейчас с перевязанными руками, если б не помощь Вита.
Каждый раз обращаться за лечением к серым? Нет, такого унижения вошедший в азарт Альен не хотел. И потому как одержимый продолжал искать новые схемы, алгоритмы реверса. Без толку. Ведь настолько сложные проблемы не решаются с наскоку, а лишь через годы упорного труда, через кипы исписанной бумаги, сотни экспериментов. Сделать живое мертвым легко, вернуть обратно – невероятно трудно.
Казалось бы тупик. Но вскоре его осенило. Зачем биться лбом в закрытую дверь, если можно прыгнуть в окно?
Любое заклинание Трансформы имеет начальную и конечную точку преобразования. Эдакие слепки состояний, в которых находится вещество. Когда изменение совпадает с финишным образом, вернуться назад нельзя, силовые контуры замыкаются. Но если процесс не завершен, можно управлять скоростью, менять структуру, расширять площадь, либо сводить ее к минимуму…
В тот момент Аш чувствовал себя окрыленным. Верно, гениальное – просто. Создай плетение, но не задавай четкого образа, бесконечно растяни по времени. А когда необходимость отпала, просто сузь фокус до ногтя, до кусочка кожи. Отомрет? Да и Мрон с ним! Главное, чтобы узор исчез как из физической оболочки, так и из ауры.
Не откладывая в долгий ящик, Альен занялся разработкой заклинания: набрасывал формулы и графики в перерывах между совещаниями, сидя в седле. А когда вновь оказался в Генте, тотчас направился в одну из закрытых лабораторий Университета. И через час вышел оттуда совсем другим.
Как он себя чувствовал? Странно. Тактильные ощущения притупились, да и поначалу было трудно управляться с изрядно потяжелевшим телом. Но проявился интересный побочный эффект – вместе с кожей метаморфозы задели и мышцы, кости. Правитель с легкостью гнул стальные пруты в палец толщиной, прыгал с огромной высоты без вреда для здоровья. Наверное, мог выдержать и прямое попадание арбалетным болтом, хотя проверять побоялся. При этом по желанию становился обычным человеком.
Или почти обычным. Или почти человеком…
Подобные нюансы волновали мало. Главное, обрел какие-никакие способности, мог постоять за себя, не прятаться за спинами братьев. Да-да, как бы по-дурацки ни звучало, Аш по-прежнему стремился быть если не выше, то вровень.
И в который раз желание привело к неприятностям.
На какое-то время правителю пришлось забыть об обретенной силе, так как будущий поход стал отнимать буквально все внимание. Но на утро четвертого дня Альен очнулся от неприятного ощущения скованности. Пошевелился и оказался на полу, так как кровать не выдержала, с треском сломалась. Кое-как встал и кинулся к зеркалу, выругался – по груди и рукам расползались серые пятна, цепляли и одежду и то, к чему прикасался.
Рухнув в транс, едва сдержал проклятия. Контур плетения «поплыл», видоизменился. В одних местах наблюдались широкие прорехи, связи растянулись, в других энергетическая сеть сплелась так густо, что напоминала сплошную кляксу.
Ему стало нехорошо от одной мысли о последствиях. К примеру, сердце могло обратиться камнем. Или слитком металла. Или же пальцы станут стеклом. Тогда неосторожно махнешь рукой и останешься без конечности.
Но почему? Почему так произошло? Ведь вроде бы учел все. Или нет?..
Крепко задумавшись и пройдясь внутренним взором по энергетике, Аш пришел к выводу, что прошляпил важный нюанс. Использовал не новые узоры, а готовые куски от различных заклинаний. Причем поторопившись, не вычистил второстепенные контуры, отвечающие за связь между узловыми точками. В теории таковые должны бы остаться «мертвыми», но по факту работали, влияли на основной каркас, порождали новые и новые ростки.
Кроме прочего Трансформация отличалась направленностью, жесткостью процесса, слепки состояний влекли вещество к крайним состояниям. А теперь, когда вторая фаза вычеркнута, заклинание лихорадило. Оно стремилось довести процесс до конца, но не видела четкой картины… лишь тени, отражения. И хваталось за них, затем переключалось на другие, на третьи, сильнее расшатывая баланс, засоряя ауру.
Что делать? Избавляться от контура. Но Альену было совершенно не до того. Успел лишь немного подчистить схему, когда в дверь заколотили и заорали «Вызывают, срочно». Вечером тоже не смог заняться собой, опять прошелся по верхам, прежде чем случился очередной аврал.
Так и повелось. Откладывал, латал контуры в перерывах между работой на благо Родины. А приступы учащались, становились сильнее: то «прилипал» к чему-то, то просыпался, смахивая на изваяние. Хорошо хоть не задел никого, не покалечил. Но последнее вопрос удачи, а удача шлюха капризная и продажная…
Глубокий вдох, пять минут на сосредоточение – и остатки стекла сползли с подошв комочками густой грязи. Да и вены на запястье посветлели, кожа из серой стала просто бледной. Аш закусил губу, пытаясь вспомнить, когда в последний раз сражался с непокорным заклинанием. Снова вздохнул, и решительно направился к соседнему холму. Ход туда запретили всем, кроме определенного круга лиц, так что лучшего места для занятия не найти.
Но ошибся, так как встретил на верхушке Эскера.
Час от часу не легче. Хотел решить проблемы настоящего, а наткнулся на клыки прошлого. Прошлое упрямо возникало на пути, и сейчас смотрело усталыми глазами двоюродного брата, улыбалось его губами, хмурилось. И порождало целую кучу образов, голосов…
Когда все забудется? Когда ноющая игла в сердце растает? И почему нельзя прекратить терзаться, простить себя?
Ответов на вопросы не существовало. Но правитель осознал, что отступление будет слишком похоже на бегство. Потому задержался, неохотно подошел и брякнул первое, что пришло на ум.
Разговор не заладился. Может, не старались. Или мешала усталость, мерцающая позади пентаграмма, клубящаяся вокруг пелена колдовского тумана, напоминая об опасности и навевая множество мыслей. И, в конце концов, брат умолк, а он просто стоял и смотрел на облака, на гаснущие звезды и разгорающуюся на востоке зарю, думал о будущем и прошлом, о причинах и последствиях.
