сын. Никому и в голову не пришло поставить на одну доску тебя и простого ребенка.
Гэбриэл стиснул зубы. Гнев рвался на волю, требовал выплеснуть его здесь и сейчас, вылиться в оскорблениях, обличениях и упреках. А может, и угрозах. Но отец без слов напомнил ему их давний разговор: знай свои грехи и не позволяй им руководить тобой. Только вот внутренних сил хватило лишь на то, чтобы не взорваться прямо сейчас. Оставаться за столом он уже не мог.
– Прошу прощения. – Сквозь зубы выдавил он и, грохнув отодвигаемым креслом, пошел прочь в гробовой тишине, молясь, чтобы никто не сказал ему ничего, не важно, вежливого или дерзкого – любой звук мог стать искрой. Никому не пришло бы?! Да ну! Его уже ставили на одну доску с самыми бесправными существами на этом Острове, и уж кто-кто, а он-то знает, каково это!
– В самом деле, – услышал он, уже выходя из Рыцарского зала, голос дона Фернандо, – с какой целью тут стали выяснять происхождение этого несчастного ребенка? Что это меняет?
Ответов – если они были, – Гэбриэл уже не слышал. Гнев бушевал в нем, требуя выхода. Утреннее страшное потрясение было основой этого гнева, а сейчас Гэбриэл был зол даже на отца. Чертова куртуазность! Гости превыше всего, нужно было угодить всем, даже в ущерб чувствам собственного сына. А мог бы сам в самом начале пресечь эту болтовню… К черту!!! – Гэбриэл, походя, засадил кулаком в стену, направляясь в тренировочный зал. Когда его нашел там вернувшийся из Эльфийского квартала, отлично выспавшийся и довольный собой и жизнью Иво, Гэбриэл выплеснул на безвинные соломенные мишени хоть часть злости, так, что к нему уже можно было приблизиться без особого риска для здоровья. Правда, не душевного.
– Натрахался? – Встретил он своего верного армигера таким тоном, что улыбка слетела с лица Иво.
– Что случилось, Гэйб? – Спросил он осторожно. Гэбриэл, мокрый, злой, как сто чертей, рубанул по чучелу, и то развалилось без единого звука упрека на две неравные части:
– Что случилось?! Задолбали меня уже жалобы на тебя, вот, что случилось! Есть в городе хоть одна тощая девка, которую ты не поимел?! Тебе что, делать больше нечего?! Ты их собираешь, как трофеи, или что?!
– Гэйб…
– Я не Гэйб, мать твою! – заорал Гэбриэл. – Я граф! Я твой господин! И как твой господин, инкуб «»ев, я жалобы на тебя слушаю, и как чмо последнее, оправдываюсь за тебя! Не»»й делать?! Взял саблю в руки и пошел, тренируйся! По четыре часа в день, до седьмого пота! И в город только с моего разрешения!
– Ваше сия… – Побледнел от обиды Иво, но Гэбриэл высказаться ему не дал, вновь заорав:
– Я что сказал?! Саблю в руки и пошел! – Бросил меч, чувствуя, что перегнул палку. Прооравшись, он сообразил, что сорвался на Иво зря. Не такие уж и страшные у него грешки… Но он, Гэбриэл, господин, или где?! Раз приказал, теперь уж поздно отыгрывать обратно, пусть тренируется – ему, кстати, полезно. А то только и знает, что книжки читать, девок мять да в церковь таскаться. А что обиделся – только на пользу. Злее будет.
– Милорд? – Встретил его в галерее Матиас, и Гэбриэл остановился, нахмурившись.
– Их светлость просят вас сей же час приехать в Тополиную Рощу. – Армигер Гарета имел отличное чутье на настроение не только своего рыцаря, но и его брата, и мгновенно почуял, что с ним сейчас лучше не шутить.
– Что случилось? – Хмуро спросил Гэбриэл.
– Мне этого знать не положено. – Ответил Матиас, и, поколебавшись, добавил:
– Какие-то неприятные известия из Междуречья, так мне показалось.
– Переоденусь. – Буркнул Гэбриэл, и пошел к себе.
Он уже отправлял в Тополиную Рощу Марчелло, чтобы тот все рассказал, а сам собирался к брату после обеда. Правда, вот обед обернулся черт знает, чем. Теперь снова попреков не оберешься. И краску на лице кузины Гэбриэл мельком все-таки заметил. Не перегибает ли он, в самом деле? Даже снисходительности к бывшему бандиту может оказаться рано или поздно недостаточно. И плевать на свою репутацию, Гэбриэлу по большому счету было абсолютно все равно. Но отец, брат, кузина, и Солнышко, в конце концов – он же и их заставляет краснеть и оправдываться за него. Весь во власти этих неприятных мыслей, вдобавок, терзая себя раскаянием в адрес Иво, – про графа и Гэйба, это он, все-таки, зря!.. – Гэбриэл приехал в Тополиную Рощу.
– На ком сорвался-то? – Встретил его Гарет. Как порой хреново-то иметь такую связь с братом-близнецом! Гэбриэл поморщился:
– Там еще осталось. Хочешь?
– Забудь. – Нахмурился брат. – Моисею прислали письмо лионесские евреи. О том, что реально происходит в Междуречье. В целом все так, как обсказал твой Лодо. Но кое-что он не упомянул, возможно, просто еще не знал: дядя Лайнел убит, его жена и сын – тоже, дочери в заложницах, Северная Звезда захвачена каким-то бастардом. Этот Корнелий, которого мы здесь считаем просто чокнутым от целибата попиком, собрал целую армию последователей и громит города вассалов Еннеров. Брэдрик разорён, сожжен, и его барон, дядя Кнуд, убит. Герцог Анвалонский прислал на подмогу корнелитам своих наемников, есть сведения, что их нанимал в Далвегане Эрик Эльдебринк, так что Анвалонцы нам не союзники в этой заварушке. Если мы не отправимся туда прямо сейчас, Младший, нам лучше всего просто самим себе башку о стену расколотить, потому, что это вызов нашей власти. Отправить войско – мудро, но бесполезно. Даже если они справятся без нас, нашему авторитету и власти – конец.
– Тебе не обязательно ехать. – Сказал Гэбриэл. – Я могу поехать один. Кому-то нужно оставаться здесь.
– Это тебе не обязательно ехать. – Отрезал Гарет. – Я воевал и кое-что знаю и умею, а ты – нет. – Он встал, прошелся по маленькой для его размеров и роста комнатке, вдобавок, заставленной роскошной и громоздкой мебелью. – От гостей и вассалов пока нужно новости эти скрыть. Все дела наши с тобой отложить либо поручить кому-то другому. Я оставлю здесь Марчелло, чтобы присматривал за всем и всеми здесь и держал нас в курсе. Отец еще, он организует все, что следует, в этом он выше нас с тобой в сто раз.
– А Аякс? – Глупо спросил Гэбриэл, ошарашенный новостью так, что даже утренний ужас куда-то отступил.
– Младший, – покачал головой Гарет, – даже стая Аяксов в настоящий момент была бы меньшей из наших проблем. – И Гэбриэл, чувствуя, насколько все серьезно, проглотил все возражения. – Поехали к отцу, нужно поговорить с ним и с кардиналом, тот обещал
