нее». А у мамы нос был в крови, лицо опухшее и мокрое от слез, но она посмотрела на меня и сказала: «Детка, возвращайся в кроватку. Я приду через минуту и уложу тебя».
Лицо Дианны смягчилось.
— Когда он с ней закончил, она привела себя в порядок и уложила меня, — закончила я.
— Малышка, — прошептала она хриплым голосом.
— Если у нас с Джонни все получится, они к этому привыкнут. Если они этого не сделают, мне все равно. А пока мне все равно. Я ему нравлюсь, Дианна. Он валяется на полу с Бруксом и щекочет его и подшучивает над Адди, когда та его дразнит, и Адди это нравится, и он смотрит на меня так, будто я самая красивая, кого он когда-либо видел. Это все, что меня волнует.
— Ты счастлива? — тихо спросила она.
— Я напугана и в то же время счастлива.
Она некоторое время изучала меня, затем вздернула подбородок и предупредила:
— Лучше мне встретиться с этим парнем, Из, и как можно скорее.
Я ухмыльнулась.
— Я с ним поговорю, но как насчет субботы?
— С Чарли я говорить не собираюсь. Просто поставлю перед фактом, что его задница будет у тебя в субботу, и не для бесплатной еды. Он ее отработает. Будет оценивать твоего нового парня.
Джонни понравится Чарли. Они — две горошины в стручке, просто разного цвета.
— Здорово.
— Если ты счастлива, я счастлива за тебя, — сказала она.
Я снова ухмыльнулась.
— И если я услышу, что кто-нибудь говорит что-то не то, я их исправлю.
Я перестала ухмыляться.
— Ты не обязана этого делать.
— И все же сделаю.
Я покачала головой.
Она указала на меня пальцем с малиновым ноготком.
— Начиная с этого момента, я должна узнавать новости в течение сорока восьми часов. Ты меня услышала?
Я снова ухмыльнулась.
— Я тебя услышала, Дианна.
— Да, и если с Джонни Гэмблом все не уладится, нас уволят. Мы с тобой ничего не успеваем делать.
Я посмотрела на часы, а затем сказала:
— Дианна, сейчас восемь двадцать, мы закончили с новостями, а я уже проверила электронную почту.
— Это потому, что ты всегда добиваешься больше, чем другие. — Я подумала, что она шутит, но из-за внезапной перемены в ее взгляде поняла, что это не так. — Ты мало что получила от своего отца, но даже если это достигнуто посредством невзгод, он дал тебе стимул найти что-то лучшее в жизни. Оно твое. Ты управляешься этим. Владеешь им. Но этим наградил тебя он. Я не говорю, что ты должна быть ему за это благодарна. Нельзя благодарить насильника за то, что он научил тебя быть более осторожной, направляясь ночью к своей машине. Но у тебя есть сила, которую ты обрела, пройдя через это, даже если несправедливо, что тебе пришлось обрести эту силу. Он сыграл определенную роль в том, чтобы сделать тебя такой, какая ты есть, Иззи, и ты должна гордиться тем, кем ты стала, когда все могло пойти совершенно по-другому.
— Перестань выбивать из меня слезу, когда я только недавно сделала макияж, — парировала я.
— Как скажешь, — пробормотала она, затем спросила: — Обед?
Я кивнула.
— И просто к слову, Адди и Брукса ты тоже от меня скрываешь.
— Я попрошу ее привезти Брукса в город завтра на обед.
— Ха, — выдохнула она (в переводе это означало «хорошо», но Дианна все еще была немного раздражена).
С этими словами она с важным видом вышла из моего кабинета.
Я проводила ее взглядом, затем подошла к сотовому, лежащему на столе.
«Дианна хочет с тобой встретиться», — написала я Джонни.
Почти сразу же пришел ответ: «Знал, что это произойдет».
«Она хороший человек», — поделилась я.
«Разберемся», — ответил он.
«В субботу у меня дома?»
«Я приеду».
«Увидимся позже».
«Обязательно».
Я улыбнулась телефону.
Потом принялась за работу.
***
Я поспешила войти в «Дом» и увидела, что там было совсем немного людей, один из них — Джонни, он сидел на том же барном стуле, что и в вечер нашего знакомства.
Это не ускользнуло от меня, я совершенно не обращала внимания на людей, которые поворачивали головы, чтобы посмотреть, кто вошел в дверь.
Проигнорировав их, я быстро направилась к Джонни.
— Извини, — сказала я, проскальзывая между ним и стулом, на котором я сидела в нашу первую встречу. — Долго ждешь?
— Детка, я в баре, игра на экране. Нет ничего сложного в том, чтобы сидеть здесь и пить пиво.
Я ухмыльнулась ему.
Он пристально смотрел на меня.
— Все в порядке? — спросила я, кладя сумочку на стойку и присаживаясь на стул.
— Ты совершенно не следуешь плану, — пробормотал он.
— Прости?
— Детка, поцелуй меня, — приказал он.
От этого у меня по спине пробежала дрожь.
Я наклонилась к нему и прикоснулась губами к его губам, но он обхватил мой затылок, продлевая поцелуй, но оставляя его легким и нежным.
Он отпустил меня и пробормотал:
— День прошел хорошо?
Я кивнула.
— Хочешь бокал вина?
Я кивнула.
— Какого? — спросил он.
Я отвела взгляд, пробормотав:
— Эм…
— Салли, у тебя есть карта вин? — позвал Джонни.
Салли, барменша, посмотрела на него так, словно он сошел с ума.
Джонни взглянул на меня.
— Красное или белое, или, если тебе повезет, розовое.
— Белое, — ответила я.
Джонни повернулся к Салли.
— Не могла бы ты принести моей девушке бокал белого?
— Конечно, Джонни, — сказала она и подошла к винным бокалам, подвешенным вверх дном над стойкой.
Джонни сделал глоток пива.
После того, как он проглотил, я спросила:
— А у тебя хорошо прошел день?
Все это время он сидел лицом к бару, но при моем вопросе повернулся ко мне, положил ладонь на стойку, другой все еще сжимая бутылку пива.
— Автомастерская создавалась с той целью, чтобы люди привозили туда автомобили. Я их чиню. Я знаю, что им может не понравиться итоговая стоимость, так что не обращаю на это внимания. Они уезжают на исправном автомобиле. Я перехожу к следующему. Проще говоря, будучи в состоянии отключиться от единственного дерьма, которое я могу получить, других проблем не возникает. Так что, spätzchen, у меня редко бывают плохие дни.
Я улыбнулась ему.
— Здорово. — Салли поставила передо мной бокал, и я повернулась к ней и с улыбкой сказала: — Спасибо.
— Не за что, — пробормотала она и отошла.
— Новости об Адди? — спросил Джонни.
Я сделала глоток, поставила бокал на стойку и ответила:
— Она все еще молчит.
— Насколько она здесь останется?
— Может быть, навсегда? — ответила я вопросом и увидела, как его брови поползли вверх. — Она не сказала, как долго
