- Никакой. Она говорила о машинах… и… о чем еще? Ох, да, она что-то упоминала
о своей студии и о покупке у тебя оборудования. Она оставила записку в твоем офисе.
- К черту записку! - рявкнул Дерек. - Куда она уехала?
- Сказала, что хочет попрощаться с лошадью.
- Как давно, Дейзи? Двадцать минут назад? Полчаса?
- Не могу вспомнить. Я была так расстроена.
Дерек не слышал остального. Он с удивительной скоростью сокращал дистанцию
до конюшни. Было прохладно, тускло и спокойно, когда он ворвался через широкие
двери. Конюшня немедленно ожила, когда Дерек криком дозывался конюха. Некоторые
подбежали посмотреть на своего работодателя, обычно являющегося образцом
спокойствия, который был более обезумевшим, чем кто-либо мог вообразить.
- Где миссис Аллен? Она здесь?
Одной несчастной душе пришлось подойти, словно юному Давиду, представшему
перед Голиафом, и предоставить имеющуюся у него информацию:
- Нет, сэр. Она заходила и спрашивала о Зафире. Но кобыла на южном пастбище.
Миссис сказала, что направится туда. Вы хотите взять грузовик? - спросил он,
нерешительно предлагая Дереку связку ключей.
- Нет. Мустафа может пройти напрямик через поля.
Жеребца как можно скорее вывели из стойла. Он бил копытом о землю, и был явно
также взволнован, как и наездник, который запрыгнул на его спину, не воспользовавшись
седлом. Поднимая вверх поводья уздечки, кто-то быстро обошел гордую голову Мустафы,
Дерек кружил его на месте. Конь и мужчина бросились через двери конюшни, так прямо,
ровно и уверенно, словно стрела из лука.
- Прощай, Зафира. - в последний раз прошептала Карен, говорившая «прощай»
намного больше, чем кобыла. Повернувшись, она прошла через пышную траву в пятну,
являвшемуся ее припаркованной машиной.
Она почувствовала вибрацию под ногами прежде, чем на самом деле услышала
стучащие копыта. Заинтригованная, она обернулась. То что она увидела, побудило ее
ахнуть от изумления.
Приближались Дерек с Мустафой, пролетая над далеким забором у пастбища. Их
приземление должно было быть резким, но животное не изменило длинному устойчивом
шагу, подкидывая за собой глыбы земли.
Наездник низко прижался к спине жеребца. Белая куфия все еще покрывала его
голову шелковой тканью, колыхаясь на ветру. Его рубашка, поспешно расстегнутая
нараспашку, предоставляла ему больше свободы, вздымалась от груди, которая казалась
такой мощной, словно грудь животного, находящегося под ним. Сильные бедра сжимали
бока жеребца. Он стискивал пригоршнями пышную черную гриву с той же решимостью,
что и стискивал челюсти в дикой гримасе.
Сердце Карен парило от его вида. Он был из Арабских ночей, от шейха, из
мифологии. Она бы не удивилась, если бы он размахивал смертельно изогнутым ятаганом.
Но как только волна радости от того, что она видит его, поднялась в ее груди, она
была погружена в страх. Он не притормаживал, а скакал прямо на нее! Остальные лошади
двигались в разных направлениях, чтобы освободить место.
Бессмысленно двигаясь спиной назад, Карен смотрела, как Дерек и Мустафа все
приближаются, устремляясь на нее. Она могла чувствовать горячее дыхание жеребца,
видеть огонь в его черных глазах, видеть пену на его шерсти прежде, чем Дерек повернул
его в сторону, едва избежав столкновения с ней. Низко наклонившись, он одной рукой
подхватил ее и усадил между своих бедер. Затем он побудил Мустафу еще раз пуститься в
галоп.
Пришедшая в ужас от их огромной скорости, Карен закрыла глаза. В попытке не
упасть с лошади, она ухватилась за Дерека. Но на самом деле у нее не было возможности
свалиться, благодаря рукам Дерека, практически пресекающим ее дыхание, так сильно он
прижал ее к своему сердцу, бьющемуся в груди с глухим стуком.
Она видела приближающийся забор и не могла поверить, что он собрался взять его
с ними обоими, расположившимися на спине жеребца. Она недооценивала обоих, и
лошадь, и наездника. Конь был элитный. Его предки несли на себе воинов в горной
Испании, и сражались с бандами под знойными пустынями. Сердце Мустафы качает
королевскую кровь.
И мужчина. Мужчина был более разъяренный, чем она его когда-либо видела. Все
его тело напрягалось от заключенной в нем ярости.
Без видимых усилий со стороны Мустафы они преодолели забор. Но до тех пор,
пока они не покинули пастбище, и вошли в лес, Дерек не уменьшил давления своих
коленей на бока лошади, а затем медленно заставил его остановиться.
Он перекинул свою длинную ногу и вместе с собой выдернул Карен с лошади.
Каждый мускул ее тела вздрагивал от страха после опасной езды, которая недавно была, и
от тревоги из-за выражения лица Дерека. Поэтому небольшое давление его рук на ее
плечи побудило ее упасть на ложе из папоротника.
Она лежала на спине, смотря вверх на него широко открытыми, испуганным
глазами. Подол ее юбки задрался высоко на бедра. Локти поддерживали ее, а позиция
подвергала слишком большому напряжению пуговицы на блузке. Они с треском
расстегнулись, но она даже не заметила.
- Дерек?
Его дыхание было затруднено. Глаза горели от эмоций, которые ей было страшно
назвать. Он держал руки прямо по бокам, сгибая свои пальцы. Его губы превратились в
практически невидимую линию. Как и всегда, куфия сделала его незнакомцем для нее.
Возбуждающий незнакомец, прямиком из сна.
Он встал на одно колено и втиснул его между ее прежде, чем полностью
растянуться на ней, прижимая её к земле. Кулаками, такими твердыми, как кандалы, он
пригвоздил ее руки к земле с обеих сторон от ее головы.
- Ты не уйдешь от меня, жена. Ты этого не сделаешь.
Последовавший поцелуй был стремительным. Его наполняла страсть, безудержная
и обжигающая. Он погрузил свой язык в ее рот и толкался глубоко, неоднократно, снова и
снова. Каждый искусный толчок был словно облизывающее пламя, льстившее огню в ее
жилах. Поцелуй не был нежным. Он был дерзким, бесстыдным, чувственным.
Но не подчиняющим. Поцелуй был молящим. Отчаянным, не доминирующим.
Когда он убрал свой рот от ее, его голос эмоционально треснул, когда он повторял
свое послание. Он зарылся головой между ее грудей. Носом и ртом он прижался к
сладким округлостям, спелым холмам, нежным вершинам.
Подбородком он раскрыл шире ее блузку, пока ее кожа не стала тереться о его
