Он на миг замолчал и продолжил уже совершенно другим тоном:
– Или меня? Кто меня заставит? – Теперь пронзительные глаза вызывающе буравили начальника управления. – Да я встал, послал всех на хуй и ушел! На пенсию. Дальше что?
В голосе подполковника отчетливо слышался вызов, который он не считал нужным скрывать.
Действительно, уходя с должности, подполковник теряет гораздо меньше, чем генерал. Несоизмеримо меньше. И сейчас Викентьев готов сделать этот шаг. Потому что иначе ему придется идти по колено в дерьме. Нет, по шею. Поддельные документы, фальсификация исполнения, самые неожиданные неблагоприятные повороты этой грязной истории – все ляжет именно на него. Он наглотается дерьма вдоволь. А что взамен? Генерал Крамской сохранит должность и связанные с нею власть, влияние, возможности, уважение, авторитет. Вряд ли подполковник может считать такой обмен равноценным.
– Сколько ты меня знаешь? – опустив голову, спросил Крамской. – По-моему, двадцать пять лет...
– Двадцать семь, – поправил подполковник. Судя по небрежности тона и отстраненности во взгляде, он уже принял решение.
– За эти годы и мне, и тебе много раз приходилось поступать не так, как хочется, верно?
– Верно.
– За мной пятитысячный гарнизон, огромный управленческий аппарат, сотни подхалимов. Но никто не может сделать того, что сейчас требуется. Это можешь только ты. И я прошу тебя...
Черт! Крамской для подчиненных Бог, царь и воинский начальник. Причем без всякого юмора и преувеличений. Принцип единоначалия – куда тут денешься... Он принимает на службу и увольняет, повышает и понижает в должности, присваивает звания, дает квартиры, представляет к наградам, отдает под суд, вся жизнь сотрудников в его руках! И когда всемогущий генерал обращается со смиренной просьбой к подчиненному, да еще давит на человеческие чувства, отказать невозможно. По крайней мере, Викентьев не смог это сделать.
Отстраненность в облике подполковника исчезла. Его снова интересовала техническая сторона вопроса.
– Значит, фиктивное предписание, поддельный акт... Могилу можно не имитировать, никто проверять не станет. А эти бумаги?
– Сколько раз проверяли «Финал»? – спросил Крамской. Он уже понял, что Викентьев согласился, и в голосе вновь прорезались генеральские нотки.
– Два... В семьдесят девятом и девяносто первом. Но тогда Ромов рапорт писал, будто Сергеев с Поповым хотели смертника отпустить. Участковый, Лунин его фамилия.
– Да помню я... Только сейчас писать некому, да и проверять тоже – спецкомиссии МВД СССР давно нет. Тем более СК думают вообще отменять, тогда все документы вообще в огонь уйдут!
В наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание Викентьева.
– Всю группу, естественно, не собираем... Едем я, Попов и Шитов, – подполковник вслух прорабатывал детали. – Шитова в курс не вводим. А вот Попов... Он с сомнением покрутил головой.
– Поезжай, поговори с ним. Только аккуратно. Что он от меня захочет, я сделаю. И тебе подберу полковничью должность в УИНе.
– Дело разве в должности, – вздохнул Викентьев. – В душе дело. Что-то остохреневает мне все...
Человек, руководящий процессом исполнения смертной казни, впервые в жизни вспомнил о душе.
* * *
Проба «спутников» прошла успешно. Хотя Алекс и опасался работать в полную силу, Светка исходила криками и стонами, а он чувствовал себя половым гигантом, и это приносило дополнительное, ранее неизвестное, острое ощущение. Потом он тревожно осмотрел чуть побаливающий инструмент, но все было в порядке, швы остались целы.
– При обкатке больше шестидесяти кэмэ выжимать нельзя, зато потом – гони на сколько хочешь, – многозначительно сказал он. – Так что в следующий раз я тебе еще похлеще устрою!
– Ох, ох...
Светка еще не могла поддерживать разговор. Она бессильно распласталась поперек кровати и только через несколько минут пришла в себя.
– Ух, здорово... Два шарика куда лучше... Не то что у Кривули!
Алекс нахмурился.
– Давай забывай про это!
Неожиданно раздался звонок в дверь. «Кого могло принести в час ночи?»
– недовольно подумал Алекс. Оказалось, что принесло только что упомянутого Кривулю.
– Побазарить надо, – с порога буркнул массажист. Он выглядел мрачным и озабоченным. Алекс тоже хотел поговорить – Что это за подлянка – принести в дом вместо безобидных железок обрезы и пушки?!
– Давай побазарим, – он провел приятеля на кухню, опустился на тяжелый табурет и молча ждал. Раз такое дело, пусть первым начнет.
– Ну и влетели! – сразу сообщил Кривуля, опускаясь на жесткий неустойчивый стул. – Ты нас здорово подставил...
– Я?! – возмутился Алекс. – Что я такого сделал?
– То! Твой Желтый, оказывается, большая шишка! Заказ на него не приняли, хотели нас ему сдать на разборку! Соображаешь, какой тут будет разбор? С трудом согласились за десять «тонн» «зелени» включить тормоза и разойтись.
От возмущения Алекс чуть не упал с табурета.
– Постой, постой... Кто кого подставил? Это ведь ты предложил! «Чужими руками, ты и знать ничего не будешь, только деньги плати!» Кто так говорил?
– Я говорил. Но я же не знал, что он не простой мужик! А ты должен был знать и предупредить! Тогда все по-другому делалось бы!
– А я откуда что знал? Ты же у нас мудрый! Вот и делал бы как правильно!
На кухню выглянула замотанная в простыню Светка.
– Чего вы тут орете?
– Не твое дело! – вызверился на нее Алекс. – Иди оденься, ходишь, как шалава!
Пожав плечами, девушка ушла в ванную. Полилась вода. Алекс сразу вспомнил, что лежит под ванной в газетном свертке.
– Я на тебя понадеялся... «Кенты, кореша, друг за друга мазу тянем»... Говорил?
– Да чего ты заладил одно и то же! Говорил, говорил... Я и не отказываюсь...
– А что ты мне вместо карданных валов положил?!
Кривуля пронзил Алекса угрожающим взглядом.
– Зачем трогал?!
– Вода пролилась, сверток намок, думал просушить, чтоб не заржавело... Угроза во взгляде исчезла.
– Я их недаром принес. Вещи нужные. Вот сейчас и пригодятся.
– Зачем пригодятся?!
Кривуля встал, тяжело вышел в коридор, выглянул, что делает Светка, и, плотно притворив дверь, вернулся.
– Значит, расклад получается такой. Желтого ты сейчас не достанешь. Да он тебе и на хер не нужен. Вместо этого сраного рынка я тебе нашел другое дело. Там ты и на бабки подымешься, и вообще...
– А квартира? Он грозился квартиру отобрать!
– Херня. Ничего он не сделает. Поверь мне – ничего. А если попытается
– грохнут его без звука, кто б он ни был, за это я отвечаю...
От Кривули исходила такая сила убеждения и такая расслабляющая волна, что Алекс сразу поверил ему и мгновенно успокоился.
– Но надо из этой запутки вылезти. Эти долбаные киллеры... Хер их знает, что у них на уме! Может, и вправду хотели Желтому сдать, а может развели Каратиста, как лоха... Кстати, очень похоже. Если б повезли на кладбище мочить, так и замочили бы. А они стали ему фокусы показывать...
– Что за фокусы?
– Потом как-нибудь... – отмахнулся Кривуля. – Так вот, выйти на нас и Желтый, и эти хрены моржовые могут только через Каратиста. Значит...
Кривуля многозначительно замолчал, но выражение его лица не допускало двояких толкований.
– Что «значит»? – переспросил Алекс.
– То и значит! Он сам во всем виноват! Ведь он же нашел этих хренов! Он подставился! И нас подставил! И на десять тысяч баксов согласился! У тебя есть столько?
Алекс покачал головой.
– И у меня нет. И потом, если даже напрячься и отдать, они все равно доить будут. Это закон: где легко взяли, туда обязательно еще раз придут!
– Так что же делать? – заторможенно спросил Алекс. Он уже все понял, но надеялся, что понял не так. Не может быть, чтобы друг напрямик предложил ему такое!
– Каратиста надо списать. Ну, грохнуть. Не бойсь, основное я сам сделаю. Ты только за рулем посидишь... Тачка на ходу?
Алекс кивнул.
– Я же никогда... Я не умею...
– Тебе ничего уметь и не надо. Главное, силу духа проявить. Заодно и испытание пройдешь. Ну, на то дело, где бабок будет много... Алекс сглотнул вязкую слюну:
– А ты сможешь?
Кривуля кивнул:
– Это нетрудно. Славик при мне знаешь скольких грохнул... Да и я, если честно... Внезапно он оборвал свои откровения.
– Жрать охота. Скажи Светке, пусть сготовит чего-нибудь... Я уже домой не пойду. У тебя переночую. Лады?
– Лады. Только...
– Чего? – удивился массажист.
– Мы со Светкой решили по-серьезному. Так что ты ее больше не трогай. На полу ляжешь... Кривуля присвистнул и весело улыбнулся:
– Ну вы даете! Раз так, то ладно.
Пока Светка возилась на кухне, Кривуля, задернув занавеску, разложил на тахте свой арсенал. Отобрав детали пистолетов и бурча что-то себе под нос, он сноровисто соединил ствол с затвором, вставил пружину, надел и повернул до щелчка запирающую втулку, надел кожух на направляющие пазы рамки, вставил и закрепил защелку... По одному вщелкнул в широкую обойму восемь патронов, резко вогнал магазин в рукоятку, передернул затвор и осторожно спустил курок на предохранительный взвод.
