– Готово! – Он вскинул руку и прицелился в телевизор.
– Откуда это? – спросил Алекс. Вид готового к бою оружия будоражил и возбуждал его.
– Еще с тех времен, – ответил Кривуля, и Алексу показалось, что в голосе проскользнули печальные нотки, как у стариков, когда они вспоминают о счастливой молодости.
– Дай-ка мне...
– Держи, – Кривуля протянул пистолет рукояткой вперед.
– Какой это? – Алекс взвесил оружие на ладони, потом навел на окно.
– «ТТ». Очень мощная машина. Два стальных листа прошибает, я пробовал. А иногда и три. Научить?
Алекс кивнул. Кривуля показал, как вынимать и вставлять обойму, как досылать патрон, как взводить и спускать курок. Алексу все это очень нравилось, он пробовал вскидывать руку и щелкать курком в тот момент, когда мушка совмещалась с переплетом оконной рамы.
– Этот завтра «светить» не будем, – сказал вдруг Кривуля. И пояснил:
– Придется выкинуть, чтобы паленый ствол при себе не держать. Жалко, хорошая вещь... Лучше обрез попробуем. Ну-ка, садись сюда... Усадив товарища на тахту, массажист ладонью вымерял расстояние.
– Так, заднее сиденье полтора метра... Он сидит, где ты, а я здесь. Обрез в сумке, сумка в ногах. Раз! Нет, не пойдет... Давай я чуть дальше отсяду... Раз! Черт, не получается...
Расстояние между Кривулей и изображающим жертву Алексом было слишком маленьким, чтобы развернуть руку с обрезом.
– Может, его рядом с тобой посадить? – вслух размышлял массажист. – А я сзади... Так удобней, но тогда все вперед полетит! Ты обхезаешься с непривычки, а хуже то, что машину не отмоешь... Может, ты сзади сядешь? Ты потоньше, и рука у тебя короче...
– Нет, как, ты что... Я не могу!
– Ах да... Ты шофер, и дело твое телячье... Крепче за баранку держись, шофер... Придумал!
Кривуля довольно потер руки:
– Мы приехали, и ты выходишь первым. Давай. Поворачивайся и выходи. Алекс повернулся на тахте и подался вперед. В тот же миг в затылок ему уперся ствол обреза, тихо щелкнул ударник.
– Отлично! Самое то! – веселился массажист. – Еще одну вещь подработаем, и все... Плоскогубцы есть?
– Зачем?
– Затем, что в винтовочных патронах заряд охеренный! Они на несколько километров бьют. Ему на хер голову разнесет! А мне может руку оторвать: оно ж на весу, без приклада. Надо пороху отсыпать маленько...
Алекс принес плоскогубцы. Вытащить пулю оказалось нелегким делом: плоскогубцы срывались, оставляя на гладкой поверхности глубокие царапины. Наконец Кривуле удалось расшатать ее и выдернуть, как больной зуб. На клочок газеты он высыпал заряд. Кучка черных цилиндриков безобидно блестела в электрическом свете.
– Вот так! – часть пороха вернулась обратно в гильзу. – А остальное высыпь в сортир.
Вставив пулю на место. Кривуля обжал плоскогубцами горлышко гильзы, попробовал пальцем.
– Сойдет!
И заговорщически подмигнул:
– Ну что, хавка готова?
С кухни аппетитно пахло жареным: Светка приготовила картошку в яйцах. Видавшая виды чугунная сковорода многообещающе шкворчала, но Алексу кусок в горло не шел. Зато Кривуля с аппетитом поел и выпил полстаканчика водки.
– Тяжелый сегодня получился день, – он сыто отрыгнул. – Новости по телеку не смотрели?
– Нет, – ответил Алекс. – Чего там смотреть...
– Ну завтра поглядим! – снова подмигнул массажист. – Пошли спать!
– Ты на полу! – напомнил хозяин. И, улучив момент, шепнул Светке: – Помнишь, что мы решили? С Кривулей никаких дел!
– Конечно, помню! – обиженно ответила она. – За кого ты меня держишь? Но когда через пять минут Алекс вышел из ванной, он увидел знакомую сцену: Светка стояла раком и тихо верещала, а Кривуля, пристроившись сзади, насаживал ее на себя короткими и мощными рывками. Правда, происходило все это не на тахте, как обычно, а на полу, так что выдвинутое им условие было выполнено ровно наполовину.
На тахте лежал заряженный пистолет и обрез. Простое нажатие пальцем превращает человека в труп. Но ни Кривуля, ни Светка этого не заслужили. Настукать бабе по голове – это дело другое...
Подойдя вплотную, Алекс некоторое время наблюдал «сеанс», а потом, разгорячившись, как обычно, зашел спереди и тоже включился в игру. Групповуха прошла по наезженному сценарию. Только когда все закончилось, он дал Светке затрещину.
– У, курва, без блядства не можешь!
– Нашел крайнюю, – обиделась она. – Вовка поставил, я и стою! Мое дело маленькое, между собой разбирайтесь!
В ее словах имелся известный резон, но разбираться с Кривулей не хотелось, у них были дела поважней Светки. Тем более если уезжать из Тиходонска не придется, то и на хер ему она по-серьезному нужна! Пусть подсасывает понемногу, и дело с концом. А больше от нее ничего и не требуется.
В итоге ночевать все трое улеглись на тахте, как и раньше.
* * *
В утренних новостях передали про совершенные убийства и про визитные карточки Колдуна, оставленные на трупах. Кривуля слушал внимательно, и казалось, что сообщение улучшило ему настроение.
– Теперь забегают, зашевелятся, – довольно проговорил он. – А то совсем обнаглела всякая шелупень! Порядок забыли, а без порядка нельзя... Теперь Колдун вам порядок наведет!
– Какой там порядок! Валить всех подряд и визитки подкладывать – это порядок? – не согласился Алекс.
– А вот какой, – массажист хитро прищурился. – Если, например, к твоему сраному Желтому позвонит Колдун и скажет, чтоб он тебя оставил в покое... Как думаешь, послушается?
– Наверно. Страх-то свое берет!
– Вот тогда и есть порядок, когда кого-то одного слушаются!
Алекс недоверчиво скривил губы:
– Про Севера знаешь? Он весь рынок держит. Неужели он какого-то Колдуна слушать станет?
Кривуля загадочно улыбнулся:
– Погоди. Еще не вечер... Надо было собираться, и болтовня закончилась сама собой.
– Ну, тряхнем стариной! – напутствовал сам себя массажист, укладывая в хозяйственную сумку обрез. Туда же он сунул и «ТТ».
– Сумку поставишь на пол сзади, у левой дверцы. А пистолет держи при себе – за поясом или за пазухой. Хотя... Пока нет привычки, не надо... Привяжи веревку под сиденьем и вложи туда. Но не очень далеко, чтобы достать быстро...
– А может, не брать? Зачем он мне?
В Алексе боролись интерес к оружию и страх. Но, к его удивлению, их силы были равны. Тяга к пистолету даже перевешивала.
– На дело всегда надо идти с пушкой. Приучайся. А если я скажу – стреляй! Без минжевки и вопросов. Иначе я сам засажу тебе «маслину» в башку.
– Понял, – кивнул Алекс.
– Жди меня через час по ту сторону парка. А потом делай то, что я скажу. И не бзди! Понял?
Алекс молча кивнул.
Кривуля тихо подошел к двери и резко распахнул ее. Но в коридоре никого не было. На кухне лилась вода и гремели тарелки.
– Я пошел...
На работу он пришел около половины десятого, Каратист в джинсах и обтягивающей торс синей рубахе уже слонялся у главного входа. Вид у него был далеко не геройский.
– Слыхал? Троих за ночь завалили... Вот так и меня могут в любой момент...
Они как раз проходили мимо вахты, тетя Нина услышала и оторвалась от вязания.
– Чего тебя могут, Сережа? Что-то на тебе лица нет!
Каратист хотел прошмыгнуть мимо, но Кривуля остановился и поддержал разговор.
– Грозят нашему Сережке. Убить обещают. Вот он и боится. Кругом ведь то одного убьют, то другого.
– Не говорите! – тетя Нина всплеснула руками. – Раньше такого не было! А за что же тебя-то?
Но Кривуля продолжил движение.
– Зачем ты ей сказал? – спросил Сергей. – Она ведь всем разболтает!
– И хорошо. Чем больше знают, тем лучше. Не ты ведь кого-то шлепнуть собираешься, а тебя. Чего тебе опасаться? А если до тех козлов дойдет, что все знают, то, может, поопасятся...
В длинном коридоре Сергей с помощью Кривули рассказал об угрозах убийством еще двум знакомым. Потом Вовчик сделал ему короткий расслабляющий массаж и прошептал, наклонившись к самому уху:
– Сейчас выходишь, ни с кем больше не базаришь, идешь по Соляному спуску на набережную, садишься на скамейку и ждешь меня. Понял?
Он умел говорить очень убедительно и доходчиво.
– Понял, – ответил Каратист почему-то тоже шепотом.
Алекс взял со стоянки свою древнюю «копейку», на которой в последнее время не ездил, чтобы не тратиться на бензин. Сумку он поставил там, где сказал Кривуля, пистолет сунул за пояс и прикрыл выпущенной из брюк рубашкой. По собственной инициативе застелил заднее сиденье разрезанным полиэтиленовым мешком. Точно в назначенное время он подъехал к условленному месту. Вовчик наверняка выйдет через свою дверь, прочешет сквозняком через парк и, никем не замеченный, сядет в машину. Как в крутой кинушке.
Происходящее нравилось Алексу все больше и больше. Это не торговля овощами с постоянными унижениями от шефа. Пистолет холодил живот и вселял чувство уверенности. Сейчас он не боялся никого. И то, что должно было произойти, его не страшило. В конце концов, жизнь делала новую петлю, и эта новизна обещала крутые перемены. Между деревьями показался Кривуля.
