— Раньше меня интересовали исключительно женщины, выпивка и развлечения. Раньше, это задолго до того, как я попал в Дорт-Холл, — пояснил он. — Но в мой дом пришла беда, я был вынужден бежать, чтобы сберечь кое-что важное.
— И что именно?
— То, что поможет мне вернуть мои земли.
— А ты не просто разбойник, да Эйрен? И даже не просто ньер?
— Вроде того. Я тебе обязательно все расскажу, когда вернется Реджинхард.
— Это прекрасно, но какое отношение имеет к теме нашей беседы?
— Я задумался о будущем.
И что он имеет ввиду, жениться что ли собрался? Но причем тут дети? Стоп! Или его только моя дочь интересует. У этих ньеров поди династические браки практикуются? Наверное, с пеленок себе невест подбирать принято? Распалялась я все больше и больше.
— Даже не надейся! Я не выдам свою дочку за тебя. Когда Злата вырастет, ты уже будешь старым и вонючим брюзгой. Нет-нет-нет!
Нож даже глаза вылупил.
— И в мыслях не было! Невеста мне если и понадобится, то намного раньше. Я не могу ждать так долго.
— Смотри мне! — я демонстративно погладила кинжал.
— Ты кошмарная женщина, Василина! Пожалуй, я не стану больше жалеть, что ты предпочла Реджа. Пусть алмазный с тобой и мучается.
— Я бы тебя и не выбрала никогда.
— Не верю. Ты на меня так смотрела…
— У меня семь лет не было мужчины, я и на статую могла засмотреться, но это ни о чем не говорит. Извини. С преступниками дел не имею.
— Эй, я не преступник!
— Ну, конечно! Не преступник, а всего лишь наглая самодовольная рожа. А рабами кто торговать собирался?
— Лина! Я просто хотел уехать в Солияр и только!
— Но тебе было плевать на людей. И на детей в том числе. Тебя не волновали их слезы, а теперь ты с ними по двору носишься, точно оголтелый. Это странно, не находишь?
— Согласен… Просто. Просто вокруг творится нехорошее, а дети… Они помогают поверить в то, что все наладится…
Его глаза блестят неожиданной зеленью, и он тут же их опускает, точно пряча. Эйрен меня разозлил своим депрессивными речами и кислой миной. Лучше бы борзел, как раньше, а не вот это. В глубине души я очень переживала за Реджа, и любой намек на его провал, даже малейший, воспринимала в штыки.
— Все и так будет в порядке. Не смей сомневаться! Просто у тебя и дел никаких нет! Только баб по углам тискаешь, да ерундой маешься, — высказалась я.
— Это не так! — неожиданно срывается Нож, вынуждая меня инстинктивно отступить. — Ты ничего не знаешь! — долгое мгновение мы меряемся взглядами. Разбойник тяжело дышит и подавляет взглядом.
— Ой-ой-ой. Какие мы загадочные! — ерничаю я, но мой тон далеко не шутливый, скорее напуганный.
— Это не моя тайна. Извини, — он отступает.
— Ладно. Не нужны мне твои тайны. Лучше скажи, ты уже знаешь, что Роса от тебя беременна?
— Роса? А… Высокая, худая. Тихая… Что?!
С каждым словом я заводилась все больше.
— Удивляешься, точно девственник. Забыл, что я вас тогда в сарае видела? А я видела! Не будешь же ты отрицать?
— Нет… Нет! Только не это!
Растерянность на лице Ножа сменяется каким-то другим чувством. Эйрен мотает головой, не находя слов.
— Значит, жениться не собираешься?
— Нет кончено! — ньер Шатолье оправдывает мое нелестное о нем мнение.
Колдун, мать его, на букву Б!
— Все с тобой ясно. Тогда, чтобы и духу твоего не было рядом с Росой. Узнаю, что снова шары к ней подкатываешь, выгоню к нирфеатам!
— Какие шары? — нахмурился разбойник и нечестный человек.
Я так разозлилась, что оставаться рядом невмоготу стало. Не удостоив ответом ошарашенного ньера Шатолье, я ушла.
Глава 27. Враг у ворот
Прошло дней пятнадцать с тех пор, как улетел Реджинхард, и никаких вестей от него не поступало. Я занималась делами, коих было невпроворот. Налаживала иерархию управляющих и назначала ответственных. Для этого пришлось основательно побеседовать со старостой, в том числе и о его дочери Росе.
Он было принялся ее ругать и даже обещал поколотить, что привело меня в еще больший шок:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы на полном серьезе грозитесь побить беременную женщину, которая является вашей дочерью? Не ожидала от вас такого, — покачала я головой.
— Так ведь она опозорила… — мял шапку пожилой мужик, здоровый точно гора.
— Кого? — Перебила я. — Кого именно она успела опозорить?
— Так ведь не положено…
— А когда ее ньер брал, спрашивал, что положено, а что не положено? Где ты был, почему не уберег, если так за нее радеешь?
— Так ведь ньер же… — продолжал багроветь, мяться и бесить меня староста. — Не положено…
Может, он и неплохой мужик для деревенских, да на мой вкус кондовый точно старый забор. Со всем вот этим вот своим домостроем, где одно правило другому противоречит.
— Женам тоже изменять не положено, но не думаю, что ты у своей разрешения спрашивал! — припечатала я его, напомнив, что и сама Роса плод его собственного грешка. — А на ребенка потом свои грехи всю жизнь перекладывать тем более не хорошо!
Наверное, староста хотел было что-то сказать. Возможно попрекнуть меня Златой, да встретился со мной взглядом, перевел глаза на демонстративно лежащий на столе нирфеатский кинжал и… передумал. А я решила дожать:
— Узнаю, что гнобит девку кто, или ты сам слухи дурные распускаешь, выгоню к нирфам! — я уже давно заменила этим словом привычных чертей, но на местных действовало безотказно.
Наверное, потому что нирфы, это не абстрактные черти, а реальные моральные уроды, да еще и маги. И встреча с ними чревата большими проблемами вплоть до летального исхода.
— Ньера, я понял. Но как же тогда быть? А как пузо вырастет, все и так все поймут? Меня тогда жена со свету сживет, — мял он шапку.
— Если все устаканится, Роса к тому моменту замужем уже будет. Когда у вас тут… в Дракендорте свадьбы принято играть? Осенью?
— Да когда вздумается, но ведь поздно уже будет.
— Как будто ваша деревенская молодежь никогда не женилась по залету, — корчу скептичную гримасу.
— Ну как же… Женилась. Было дело… Да вот только кто ее теперь такую возьмет? Была бы хоть красавица, как Рисаннка, а то вся в мать. Худосочная, да блеклая, — сетовал староста.
Ух как мне его треснуть хотелось. Желательно ногой.
— Ну вы же посмотрели на маму Росы. И даже ребенка ей умудрились заделать, — поддела его я.
Староста только пыхтел и тужился. Вот-вот и его разорвет от натуги, или случится детский конфуз от напряжения. Не привык он, чтобы в его колхозе так с ним женщины разговаривали, но деться некуда.
В дверь кабинета уверенно постучали, затем она приоткрылась и заглянул счастливый Пиран:
— Ньера, можно? О! Староста, вы то мне и нужны.
— Заходи, Пиран, — улыбнулась я парню, нарочита показывая свое к нему расположение. — С чем пришел?
— Ну… Я, пожалуй, пойду, — попытался улизнуть глава деревни.
— Постойте. Кажется, Пиран сказал, что у него к вам какое-то дело, — я растянула губы в предвкушающей улыбке.
Староста недовольно замялся и пробурчал:
— Ну? Чего хотел-то?
— Хотел попросить руки вашей дочери, — радостно объявил Пир.
— Хм! В зятья набиваешься?
— Набиваюсь, — радостно согласился парень, кивнув темноволосой головой.
— Почто же так срочно? Нашалили, небось? — староста старательно буравил Пирана строгим взглядом.
— Каюсь, — признался тот.
Я чуть не прыснула. Уже знала, что два дня назад Пиран перестал дуться и сделал Росе нормальное предложение. Правда пришлось немного с ним побеседовать один на один. Но Пир оказался понятливым, особенно когда узнал, что у ребенка могут проявиться магические способности. Об этом мне поведал Нож, пообещав финансово участвовать в новой семье, когда все устаканится. В общем молодые побеседовали и решили жить в мире и любви.
— Ах Риссанка, ах вертихвостка! — взвился староста. — Да что за наказание такое? За какие такие грехи Дракон Прародитель дал мне двух дочерей?
