Не выдержав, элхе несмело обернулся. Встретил привычную улыбку, яркие глаза девушки взглянули в лицо и снова спрятались за ресницами: этикет не позволял долго смотреть в глаза вышестоящему.
– Господин желает ещё вина? – похоже, она приняла его движение за приказ.
Ацу мотнул головой.
– Как тебя зовут? – пассию Тардиса называли Облаком, ещё кто-то представился как Ручей – Ацу и раньше слышал, что в нарайе девушкам дают новые, значимые имена, но никогда не интересовался подробностями.
Губы нарии слегка изогнулись – в едва заметной, призраком мелькнувшей на накрашенном лице хитроватой улыбке.
– Осень, – ответила она.
Глаза, как листья осеннего клёна, волосы – жёлто-оранжевым пламенем лип и «утиных лапок» гинкго. «Осень». Осень – прохладный ветер слабой насмешки, серое дождливое платье с редкой голубизной. Ей действительно шло это имя.
– Эй, алорский сынок, – в мысли Ацу ворвался наглый голос Тенки. – Кончай любезничать, послушай, что я скажу.
Элхе медленно повернулся к сокурснику, уставился на его лицо. Против ожидания, на губах нинъе не плясала усмешка.
– Ты хотел знать про Орувери? – опьянение с него словно слетело.
Ацу промолчал.
– Он сказал, что не способен на королевскую службу, – Тенки не спускал взгляда с собеседника. – «Верность Хиэлие? Ха!!» – смеялся, будто ни в грош её не ставил.
– Орувери?!
– Ага. Он спросил меня, зачем мне Королевская школа. Хочу ли я служить Хиэлие.
– И ты?
Тенки пожал плечами.
***
Через несколько дней наступал февраль, а ветер дул холодный, совсем январский. Может, конечно, в том виновата была и ночь, не только холод – но на улицах столицы адептам Королевской школы в этот вечер почти никто не встречался.
Вино выморозило холодом, выдуло ветром, и подростки посерьёзнели, умерили голоса, подняли воротники, пряча уши. Тардису приходилось легче всех: его грели мысли о любви, перед глазами, небось, так и плавало в прозрачном зимнем воздухе милое личико Облака. Эта девушка, стоило ей улыбнуться – да не с сомкнутыми губами, как другие, а открыто, весело, прямо глядя в глаза, наперекор всем правилам – как тут же хотелось улыбнуться в ответ, и даже Ацу с трудом удерживался. Ему стало ясно, почему Тардис выбрал её объектом своей страсти – маленькая, хорошенькая, живая и близкая – в отличие от других нарий она казалась младшей сестрёнкой или девчонкой из соседнего поместья, знакомой с детских лет.
А вот нинъе, идущего по левую руку, не тешили воспоминания о прекрасных девицах, достаточно было взгляда на его задумчивое лицо, чтобы это понять. Нинъе опять над чем-то размышлял, брови под светлой чёлкой хмурились.
– Опять выдумываешь что-то несуразное? – осведомился Ацу.
– Что? – встрепенулся Тенки, бросил на сокурсника вопросительный взгляд. – А... Думаю вот...
– Положим, я это заметил. И что же терзает тебя, друг мой?
– Ты меня достанешь скоро своей вежливой речью.
– Ах, прости. Но, право же, образованному человеку не пристало говорить невежливо, пусть даже собеседник является всего лишь плохо понимающим малейшие оттенки речи невежей-нинъе.
– Ага-ага.
Кажется, назло Ацу светловолосый решил замкнуться в гордом молчании, раз уж поддерживать беседу на надлежащем уровне ему не удавалось.
– Так о чём ты думал? – решил снизойти элхе.
– Хрен я те скажу, если станешь отвечать в этой верхнеуровнехреновой манере.
– «Хрен» два раза – повторяешься, – Ацу не удержался от последней колкости: после выпитого язык упорно не желал держаться на привязи. И поспешил добавить, глядя, как застывает в презрительной гримасе лицо нинъе. – Ладно, прости. Можешь говорить, я слушаю.
– Про Огненную деву я думаю, вот чего. Сколько раз мы её видели? Один? Два?
– Я – раза четыре-пять, – задумчиво проговорил Ацу. – Три-четыре раза в детстве. Когда приезжал в Хиэй на празднества. Один – уже после поступления в школу, когда она появлялась на вступительной церемонии для старших. Два года назад.
– Да, – кивнул Тенки. – Тогда я тоже её видел. И совсем не разглядел.
– Я тоже, – Ацу пожал плечами, – обычное дело.
– Но смотри, – Тенки обратил взгляд на него. – Мы ведь будем ей служить?
– Ну да, поэтому она и приветствует всех, кто попадает в старшие. Адепты как бы приносят ей клятву, пусть ещё не настоящую, вроде репетиции. Но не все же потом станут боевыми магами. Кто-то останется адептом, кто-то...
– Но все выпускники будут служить ей. Хоть адептом, хоть светлым-тёмным. Боевым магом или учёным-исследователем. В королевском дворце или где-нибудь в провинции.
– К чему ты клонишь?
– Когда я... сбежал из затхлой Аксе, я совсем не думал, что стану служить королеве. Думал добраться хотя бы до Валисса, поступить в какое-нить захудалое училище. Разумеется, на боевого. А вышло... – Тенки замолчал.
– А оказался ты в Огненном городе, – подытожил Ацу. – В Королевской школе, что поставляет ко двору будущих королевских магов.
– Ага, – подтвердил нинъе.
В сухом воздухе шаги разносились далеко, шуршали по мостовой. Тардис шёл молча, смаковал воспоминания. Облако он сегодня увидит во сне, никаких сомнений.
– И что же? – подтолкнул Ацу собеседника. – Ты не хочешь служить королеве? Передумал становиться боевым магом? Что тебя беспокоит?
– Да не, дело не в королеве, наверное. Не то чтобы я конкретно не хочу ей служить. Почему бы и нет. Но знаешь, мне ведь вообще всё равно, кому служить, королеве, какому-нить алору-эххоо или себе самому. Лишь бы денег дали побольше.
– Ого, как ты просто мыслишь, друг мой, – хоть разговор и получался вполне серьёзным, Ацу не удержался от иронии.
– Это для тебя всё просто, богатенький ты наш, – огрызнулся Тенки. – А мне вот – нужны деньги. Я бы даже к твоему папаше на службу пошёл.
– О нет, во-первых, в замке уже есть магик, во-вторых, в качестве боевого отец не погнушается использовать сына, в-третьих, не представляю, что заставило бы его нанять нинъе. Мне жаль огорчать тебя, но, увы, это невозможно.
– Ага-ага, – Тенки не принял вызов. – Слышь, а ты как в школу попал?
– Обычно. Наш магик сказал, что у меня есть способности, пригласили учителей, подвергли меня тестированию. Я хотел быть боевым, поэтому послали письмо в Королевскую школу, ведь она лучшая на Огненном.
– Ну?
– Потом приехал сюда на экзамен, потом снова – оформлять документы. И с июня началась учёба.
– Хе-е...
Ацу пожал плечами. Чего ожидал этот светловолосый? Он же сказал, всё как обычно, таким путём в школу попадают девяносто девять целых и девять десятых процента. Кроме всяких разных невесть откуда взявшихся нинъе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
