– Да! И я вам скажу, что для одного замка здесь что-то многовато подкидышей! – вызывающе выпалила Марина. – Вот ведь и про Агнесс говорят…
– Ну, это я тоже слышала, – усмехнулась Джессика. – Забавно, что она начала распространять такие слухи о себе лишь после того, как здесь появился Хьюго и начал уверять, что он вовсе не Маскарен, а бог знает кто. Агнесс тогда скучала без своего милорда и решила прельстить другого красавца, добавив к своим несомненным прелестям флёр благородной таинственности.
– И ей это удалось, – поджав губы, процедила Марина.
– Что удалось? – вскинула брови Джессика. – Добавить?
– Нет, прельстить! Я сама видела, как Агнесс…
– О господи, хватит об Агнесс! – взмолилась Джессика. – Слышать о ней больше не могу, давайте лучше поговорим о вас!
– Обо мне? – растерялась Марина. – С чего это вдруг?!
– Не вдруг, а в продолжение нашей вчерашней беседы. Bсе-таки откройте, Марион, мне свое сердечко! Скажите, кого вы ревнуете к Агнесс: ледяную глыбу Десмонда или… или обворожительного Хьюго?
«Обоих», – чуть не выпалила вгорячах Марина, однако в следующее мгновение до нее дошел смысл вопроса, и она почувствовала, как заполыхало ее лицо.
– У меня и в мыслях не было… – неловко забормотала она, теребя поводья так, что доселе смирная лошадка начала нервно прядать ушами.
– Было, было! – со знанием дела кивнула Джессика. – Я не знаю ни одной женщины, у которой при виде распутных глаз Хьюго не возникало бы распутных мыслей.
– И у вас, что ли? – не удержалась, чтобы не задраться, Марина, но Джессика не обиделась, а широко улыбнулась в ответ.
– Чего греха таить? Возникало! Ведь я живая женщина! Однако я, знаете ли, воспитана была в строгости, к тому же мне никогда не забыть Алистера. А вот вы, Марион, не обязаны никому хранить некую эфемерную верность и можете позволить себе подумать о Хьюго. Помните, вы спрашивали, не было ли бастарда у старого лорда. Вообразите только: вдруг Хьюго – этот самый бастард? Тогда понятно, почему он так прижился в Маккол-кастл, пусть даже пока только в его конюшнях! А вдруг в один прекрасный день он сможет подтвердить свое происхождение и будет признан Макколами? Он на год или даже два старше Десмонда, и еще неизвестно, кто тогда будет объявлен нынешним лордом Макколом! А поскольку он не состоит в родстве с леди Еленой и вам не родственник, то это была бы для вас совсем недурная партия, Марион!
Марина едва не упала с седла. Хьюго – сын Джорджа? Предположение более чем смелое, но, учитывая нравы, царящие в Маккол-кастл, отнюдь не безосновательное. Джаспер писал о какой-то Клер Крэнстон, родившей ребенка от сэра Джорджа и отдавшей его на воспитание… куда? А вдруг этот ребенок, ничем не напоминающий своих родителей, как писал о нем Джаспер, и в самом деле Хьюго Маскарен?!
Она с ужасом взглянула на Джессику – и вдруг заметила, что та едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
– Да вы надо мной смеетесь! – с досадой и облегчением воскликнула Марина. – А я-то все слушаю, слушаю! Ну какой он лорд Маккол? Канителит служанок почем зря, ту же Агнесс…
– Ну, это скорее доказывает его родство с Десмондом, – сухо перебила Джессика и вдруг с досадой воскликнула: – Ну вот, накликали! Вот уж воистину: как черта вспомянешь, а он уж тут!
Марина обернулась в ту сторону, куда показывала Джессика, и увидела Агнесс.
* * *
Странно, что, услышав имя этой девки, которая вечно возникает у нее на дороге, она сначала почувствовала глухое раздражение, и только! Но раздражение сменилось испугом, а потом ужасом, когда она увидела саму Агнесс. Служанка ехала верхом на лошади – вороной кобыле. Одета она была в длинную черную рубаху, задранную, впрочем, выше колен. Вглядевшись, Марина обнаружила, что седло под странной наездницей мужское, а ноги опутаны веревками и связаны. Руки же прятались в рукавах рубахи: таких длинных, что они были завязаны узлом на спине. Агнесс сидела согнувшись, однако и сквозь завесу длинных, спутанных черных волос видно было, что рот ее завязан черной тряпкой. Лошадь, которой она не правила и которую не понукала, тем не менее покорно шла по тропе, ведущей к реке, словно этот путь был ей хорошо знаком.
– Эт-то что еще… – изумленно начала было Марина – и снова едва не выпала из седла, потому что Джессика вцепилась в ее поводья и, развернув своего коня, резко потянула за собой Марининого конька в сторону леса.
Ничего не понимая, думая лишь о том, чтобы удержаться в седле, она оглянулась, цепляясь за гриву, – и снова с ужасом вскрикнула, увидав процессию не менее чем двух десятков человек, одетых в белые балахоны и следующих к реке за Агнесс – тоже верхом, но на белых конях. Однако в отличие от возглавляющей процессию Агнесс никто из них не был связан.
Лицо предводителя, ехавшего почти вплотную к Агнесс, показалось знакомым.
– Погоди, да погоди! – Марина силилась перехватить повод, замедлить бешеную скачку, и наконец-то ей это удалось. С ловкостью, которой она сама от себя не ожидала, Марина лихо заворотила коня почти на дыбах и снова поскакала к дороге.
– Вернись! Вернись, не то погибнешь! – задушенно выкрикнула Джессика, обгоняя Марину и преграждая ей путь. Лицо ее было исполнено такого ужаса, что Марина заколебалась. – Ты сначала посмотри! Ты на него посмотри! – сдавленно произнесла Джессика, с трудом сдерживая испуганно пляшущего коня, и Марина вгляделась в предводителя процессии, который в это мгновение воздел руки и так резко вскинул голову, что капюшон съехал ему на затылок, открыв знакомые устрашающие бакенбарды, сейчас сильно растрепанные.
– Да ведь это Сименс! – ахнула Марина. – Что он здесь делает? Что здесь делает Агнесс?
– Да неужели ты не понимаешь?! – яростным шепотом выкрикнула Джессика. – Сименс наконец поймал свою ведьму. И это… Агнесс!
Испытание ведьмы
Марина растерянно оглянулась. Джессика нервно стиснула руки:
– Я не хотела тебе говорить… Поэтому и заставила уехать сегодня так рано. Хотела избавить тебя от этого, но я-то обо всем знала с самого утра. Ночью Сименс рассыпал в твоей комнате мак и ходил по коридору, карауля. Но как он ни стерег, на маке оказался отпечатан след туфли со стоптанным каблуком. Это было на рассвете, весь замок еще крепко спал, и Сименс тотчас ринулся по комнатам служанок, собирая в охапку их туфли. Ну и… одна пришлась как раз по следу. Ее… ту, кому принадлежала эта туфля, Сименс и два лакея, его подручные, сразу связали и увели. Она, бедняжка, и пикнуть не успела, а остальные так запуганы Сименсом, что не осмелились ему противиться. К тому же Агнесс так или иначе всем насолила, вот никто за нее и не вступился.
