— Я знаю, что ты сам это делаешь, — проговорила фру Перссон, словно прочтя мысли своего супруга.
Он не ответил, молча глядя на нее. Какая разница, что она там себе думает? Ей все равно придется за ним убирать.
— Кто это там звонил? — спросил Эйнар.
— Юнас. Он спрашивал про Молли и Марту.
Чуть более размашистыми движениями, чем обычно, пожилая женщина принялась расстегивать на нем рубашку.
— Да, а почему? — спросил ее муж, с трудом справляясь с желанием залепить ей оплеуху.
Ему не хватало возможности контролировать ее физически, бессловесными угрозами заставить ее опустить глаза, подчиниться, подстроиться… Но он точно никогда не позволит ей контролировать себя. Тело предало его, отказавшись ему служить, но силой духа он по-прежнему превосходит жену.
— Их не оказалось в конюшне, когда они должны были там быть. Несколько девочек стояли и ждали занятий, но ни Молли, ни Марта не появились, — рассказывала тем временем старая женщина.
— Неужели так трудно нормально вести дела фирмы? — проворчал Эйнар и вздрогнул, когда Хельга ущипнула его за кожу. — Что ты делаешь, черт тебя подери?!
— Прости, я не хотела, — ответила фру Перссон. На этот раз в ее голосе было не так много привычного ему покорного тона, но больной решил не обращать на это внимания. Сегодня он слишком устал.
— Где же они тогда? — спросил он все так же резко.
— А я-то откуда могу знать? — прошипела Хельга и отправилась в ванную, чтобы принести воды.
Ее муж вздрогнул. Нет, совершенно недопустимо, чтобы она осмеливалась так с ним разговаривать!
— Когда он их видел в последний раз? — крикнул Перссон и услышал ответ супруги сквозь шум воды, наливаемой в таз:
— Сегодня рано утром. Они еще спали, когда он выехал на срочный вызов на ферму Леандерссонов. Но потом они заходили ко мне на чай и ничего не говорили о том, что куда-то собираются. Да и машина на месте.
— Ну, тогда они где-то здесь, — пробурчал Эйнар, внимательно наблюдая за женой, когда она вернулась из ванной с тазиком воды и тряпкой. — Однако Марта должна понимать, что она не может просто так взять и не прийти на занятия. Иначе она потеряет учеников, и на что тогда они будут жить? Ветеринарная консультация Юнаса — вещь хорошая, но этим особо сыт не будешь.
Он закрыл глаза, наслаждаясь теплой водой и ощущением освобождения от грязи.
— Все образуется, — проговорила Хельга, выжимая тряпку.
— Только пусть не думают, что могут прийти сюда и попросить денег.
Больной повысил голос при мысли, что ему придется расстаться с деньгами, которые он с трудом скопил за много лет. Об этих деньгах его жена и не подозревала. За долгие годы у него набралась большая сумма. Перссон хорошо умел делать свое дело, а удовольствия у него были не особо дорогостоящие. Замысел его заключался в том, чтобы однажды передать деньги Юнасу, однако Эйнар опасался, что сын в припадке щедрости поделится с матерью. Юнас был очень похож на него, но Перссон-старший видел в нем проявления слабости, которых до конца не понимал и которые вызывали у него тревогу.
— Ну что, теперь чисто? — спросил он, когда пожилая женщина надела на него чистую рубашку и застегнула пуговицы сморщившимися от многолетней домашней работы руками.
— Да, до следующего раза, когда тебе захочется разорвать мешок, — отозвалась Хельга.
Она встала перед мужем, пристально разглядывая его, и он почувствовал, как его охватывает раздражение. Что с ней сегодня такое? Она словно рассматривала через лупу насекомое. Взгляд ее был холодным, наблюдающим и оценивающим, но самое главное — в нем не было ни тени страха.
Впервые за много лет Эйнар испытал чувство, которого терпеть не мог — неуверенность. Внезапно он оказался в слабой позиции, понимая, что нужно как можно скорее восстановить прежнее распределение власти.
— Скажи Юнасу, чтобы пришел сюда, — проговорил он как можно резче, но Хельга не ответила. Она продолжала стоять и изучать его.
* * *
Молли замерзла так, что у нее стучали зубы. Глаза девочки постепенно привыкли к темноте, и она могла разглядеть Марту — как темный силуэт. Ей хотелось подползти к ней и согреться, но что-то удерживало ее от этого. То, что удерживало ее всегда.
Она догадывалась, что мать не любит ее. Молли чувствовала это, сколько себя помнила — и на самом деле нельзя было сказать, чтобы ей не хватало любви. Как может не хватать того, чего у тебя никогда не было? Кроме того, рядом с ней всегда был Юнас. Это он вымывал камешки из ее ранки, когда она упала с велосипеда, он прогонял монстров, притаившихся под кроватью, и поправлял на ней ее одеяло по вечерам. Он проверял ее уроки, рассказывал о планетах Солнечной системы, был всезнающим и всемогущим…
Молли никогда не понимала, почему отец настолько обожает мать. Иногда она замечала, как они тайком переглядывались, сидя за столом в кухне, и видела его голодный взгляд. Что он в ней нашел? Что такого увидел при их первой встрече, о которой она слышала так много раз?
— Мне холодно, — сказала девочка и посмотрела на неподвижный силуэт в темноте. Марта не ответила, и Молли всхлипнула. — Что произошло? Как мы сюда попали? Где мы?
Она не могла сдержать вопросы — те сами срывались с языка, и ее растерянность смешивалась со страхом. Юная Перссон снова подергала за цепь. На лодыжке уже образовалась ссадина, и она скорчилась от боли.
— Прекрати, так ты не освободишься, — сказала Марта.
— Но мы же не можем просто сдаться?!
Из чистого упрямства Молли снова дернула цепь, но тут же была наказана болью, пронзившей всю ее ногу.
— А кто сказал, что мы должны сдаться?
Голос матери звучал удивительно спокойно. Как она может настолько держать себя в руках?! Ее спокойствие скорее еще больше пугало, чем передавалось девочке, и та почувствовала, что ее снова охватывает паника.
— На по-омо-ощь! — закричала она, и ее голос эхом откатился от стен. — Мы здесь! По-моги-и-ите!!!
Когда ее крик стих, ответом была лишь оглушительная тишина.
— Перестань. Это ничего не даст, — произнесла фру Перссон все с тем же ледяным спокойствием.
Молли хотелось ударить, исцарапать ее, дернуть ее за волосы, ударить ногой — все, что угодно, лишь бы вызвать какую-нибудь реакцию, кроме этого жуткого спокойствия.
— Нам помогут, — произнесла наконец Марта. — Но придется подождать. Важно не терять над собой контроль. Сиди тихо, все образуется.
Ее дочь не поняла, что она имела в виду. То, что сказала фру Перссон, казалось ей полным безумием. Кто же найдет их здесь? Но постепенно паника начала отступать. Раз Марта говорит, что им помогут, значит, так и будет. Прижавшись спиной к стене, Молли опустила голову на колени. Она сделает так, как хочет ее мама.
* * *
— Боже мой, как я устал! — проговорил Патрик, проводя рукой по лицу. Когда он переступил порог дома, ему позвонил Йоста — видимо, желая получить отчет о том, как прошел день, но после кратких сомнений Хедстрём решил отложить мобильный телефон. Если произошло что-то из ряда вон выходящее, за ним приедут. А сейчас он не в состоянии думать о нескольких вещах сразу. Ему очень хотелось не спеша обсудить все с Эрикой.
— Постарайся расслабиться и отдохнуть, — сказала его жена.
Патрик улыбнулся. По ее лицу он уже понял, что она чем-то хочет с ним поделиться.
— Нет-нет, мне нужна твоя помощь в одном деле, — произнес он и пошел в гостиную, чтобы поздороваться с детьми. Все трое кинулись к нему и повисли у него на шее. Один из замечательных моментов отцовства — после того как пробыл в отъезде один день, тебя встречают как после кругосветного путешествия.
— Ну да, конечно, — сказала Фальк, и полицейский услышал, что она произнесла эту фразу с облегчением. Ему не терпелось узнать, что же она хочет рассказать, однако прежде всего надо было что-нибудь съесть.
Полчаса спустя, сытый и довольный, хозяин дома был готов выслушать, чем же жена жаждет с ним поделиться.
— Сегодня я сообразила, что упустила из виду одну вещь. — Она уселась напротив него. — Я проверила, были ли у Лайлы посетители или разговоры по телефону — таковых не оказалось.
— Да, помню, ты говорила.
Хедстрём разглядывал ее в свете стеариновых свечей, горевших на кухонном столе. Она была такой красивой! Иногда он как будто забывал об этом — так привык видеть ее рядом, что уже не реагировал на ее красоту. Ему следовало бы чаще говорить супруге об этом, проявлять внимание, хотя он знал, что Эрика довольна краткими минутами общения с ним в круговерти дней — вечерними посиделками на диване, когда она кладет голову ему на плечо, ужином в пятницу с хорошим вином, разговорами в постели, прежде чем заснуть — всем тем, что и ему было так дорого в их совместной жизни…
— Прости, что ты сказала? — Он вдруг поймал себя на том, что слишком погрузился в собственные мысли. От усталости ему было трудно сосредоточиться.
