— Лично я муженьку этой особы завидую, — шепнул Бритый Инне. — От такой не только в тюрьму сядешь, а и на тот свет сбежишь. И еще радоваться будешь, что легко отделался.
— Типун тебе на язык, — шикнула на него Инна. — Хватит уже, настрадались.
Наконец привели арестованных. Слава богу, без наручников. Можно было начинать. Инспектор встал и откашлялся.
— Хочу сразу же вам всем сообщить радостную новость. Во-первых, убийца найден, а во-вторых, это не тот, кто присутствует здесь.
По комнате пролетел шелест голосов.
— Кто же он такой? — поднялась со своего места Эмилия. — Это и в самом деле доктор? Инна сказала правду?
— Да, убийца — доктор Гун. К сожалению, пережитые в жизни страдания тяжело сказались на его рассудке. И в настоящий момент он направлен мною на обследование в психиатрическую клинику. Но и без обследования можно смело сказать, что лечение ему предстоит долгое.
— Какие еще страдания! — воскликнул Эрнест. — Он убийца! Он убил нашего отца. Он убил еще одного человека и покушался на остальных. И вообще, как можно верить психу? Мало ли что он там наплел! Он ведь верит, что Алексей — его сын! Конечно, он готов на все, лишь бы обелить его. Даже ценой собственной свободы.
— Об отцовстве и всем таком прочем, с вашего разрешения, мы поговорим немного позже, — вежливо, но твердо сказал инспектор. — А насчет страданий!
Что ж, я думаю, что вам, Эрнест, лучше других должно быть известно, какие именно страдания перенес бедный доктор Гун. И что подвигло его на преступление.
Разве вы не согласны со мной?
— Откуда мне знать? — фальшиво удивился Эрнест.
— Позвольте, — прервал его инспектор, — но это в вашем рабочем столе при осмотре были вчера найдены документы и бумаги, свидетельствующие о том, что вы-то прекрасно осведомлены в этом вопросе.
Лучше всех других из ныне здравствующих.
Судя по синеватой бледности, залившей лицо и шею Эрнеста, инспектор попал в точку.
— Как? Как вы осмелились? — освобождая воротничок, словно тот стал его душить, спросил Эрнест. — Как вы осмелились обыскать мое рабочее место?
— Это вам, дорогой друг, не времена военной диктатуры, — заливисто засмеялся инспектор. — Имеется постановление прокурора на обыск вашего рабочего места. Хотите взглянуть?
И инспектор протянул Эрнесту какой-то лист бумаги с фиолетовыми печатями. Эрнест отрицательно помотал головой.
— Значит, вы мне верите на слово, — сказал инспектор. — Это благоразумно. Полагаю, вам самому будет тяжело рассказывать об этом грязном деле и о той, прямо скажем, некрасивой роли, которую вы сыграли в нем. Поэтому я, с вашего позволения, расскажу об этом сам.
— Да о чем — об этом? — не выдержал Алексей. — Говорите же скорей! Что за садизм?
Должно быть, тюремное заключение окончательно вывело из строя его нервную систему. Или дурная наследственность неуравновешенной Эрики и доктора Гуна сказалась.
— Так вот, — начал инспектор, не обращая внимания на Алексея, которого принялись утихомиривать Ингрида и Эмилия, — это преступление уходит корнями в далекое прошлое. И именно потому так трудно нам было найти истинного убийцу. Честно скажу, если бы не две юные и пронырливые молодые особы, то убийцу могли бы так и упустить.
И он поклонился Инне с Наташей. Девушки онемели от неожиданности. Да и все остальные тоже.
Один Эрнест тупо смотрел прямо перед собой, не поднимая головы. Похоже, он не торопился разделить восторг инспектора.
— В то время доктор Гун был молод и влюблен, — начал свой рассказ инспектор. — Влюблен он был в некую Эрику — жену Роланда. Эрика к тому времени уже имела двоих сыновей — Эрнеста и Гришу. Старшим был Эрнест. Это я рассказываю, чтобы вкратце обрисовать ситуацию. Так вот, Эрика ответила доктору взаимностью. И счастливая пара предалась радостям любви, совершенно забыв про третьего участника любовного треугольника. Собственно, о муже Эрики.
А он был отнюдь не тем человеком, который мог бы простить обиду жене и доктору. Потерять жену он не хотел и не мог. Она была из богатой семьи, и деньги после развода остались бы у нее. К тому же развод мог погубить его карьеру. А значит, оставался один вариант: должен был исчезнуть любовник. То есть наш наивный влюбленный и страдающий от собственной подлости доктор. Бедняга, он ведь искренне считал Роланда своим другом. Тот не разубеждал доктора в этом приятном заблуждении, а просто состряпал на него анонимку, обвинив в шпионаже. Подсунул в портфель доктору одну из шифровок, которые разбрасывал по всему дому его сын Эрнест (для мальчика это было игрой). Роланд позаботился, чтобы письмо попало к нужному следователю, тому, который не отличался большим гуманизмом. И бедный доктор получил за не совершенное им преступление срок на полную катушку. А Роланд при этом умело изображал неутешного друга.
— Что за ужас вы рассказываете! — возмутился Эрнест. — Я не позволю чернить память моего отца.
Сейчас стало модно обливать грязью имена героев!
— Я всего лишь констатирую факты, — развел руками инспектор. — Не моя вина, что они настолько неприглядны. Вероятно, ваш отец и в самом деле страдал и боялся потерять вашу мать. Но тем не менее со своим другом он поступил подло. Тем более подло, что запретил бедной женщине просто проявить элементарную человеческую порядочность по отношению к своему попавшему в беду любовнику. Доктор остался жить на этом свете только благодаря тому, что Эрика отреклась навсегда и от своей любви, и от любимого человека. Но прошли годы, и возмездие все равно нашло Роланда. Он умер от руки доктора Гуна, своего бывшего друга, ставшего его заклятым врагом.
Но не торопитесь, — добавил инспектор, видя, что его слушатели зашевелились, — это еще не конец. То что я рассказал, это еще не все.
— Не все?!
— Осталось выяснить, кто же так мастерски направил руку доктора? Кто дергал за ниточки во всей этой страшной драме, разыгравшейся под Новый год в доме Роланда? Теперь я смело могу назвать этого человека. Это вы, господин Эрнест!
— Я? — развел руками тот. — С чего вы взяли?
— Как только мне стало ясно, что Алексей лишается своей части наследства, я обратил внимание на второго сына Роланда, то есть на вас. Недолгая беседа с Эмилией, которая приходится вам родной теткой, уверила меня, что я на правильном пути. Психологический портрет Эрнеста в точности соответствовал той роли, которую я ему отвел. Это именно он сочинил и отправил доктору по почте письма, якобы написанные Эрикой, где она сообщает своему любовнику, что Алексей — ее сын.
— Что?! — вскочил со своего места Алексей. — Что за выдумки? Да я вас за такие слова…
Он явно собирался устроить скандал. Ингрида с силой дернула мужа, и тот плюхнулся на стул словно сноп соломы. И прежде чем он снова сумел встать, Ингрида вцепилась в него и что-то горячо зашептала ему на ухо. Алексей прислушался и поник головой.
— Я протестую! — возмутился тем временем Эрнест, — Это поклеп. Связь между моей матерью и доктором Гуном и в самом деле существовала. А я никаких писем не писал и не отсылал.
— Вы их и не писали, — повернулся к нему инспектор. — За вас это сделал ваш подчиненный. Он не имел ни малейшего понятия, зачем это вам нужно. Он просто мастерски скопировал почерк вашей матери Эрики и переписал этим почерком тот текст, который вы ему подложили. «Состарить» бумагу, чтобы она пожелтела, и достать несколько конвертов той поры для вящей убедительности для вас не составило труда.
Ведь вы трудились в отделе, где было возможно все.
— Насчет писем — это ложь! — заявил Эрнест. — Их действительно написала моя мать. Доктор Гун был ее любовником.
— Это не ложь, а доказанный экспертизой факт, — отрезал инспектор. — К счастью, у нас имелся образец настоящего почерка вашей матери. И эксперты доказали, что письма от вашей матери к доктору Гуну, присланные ему, — очевидная подделка. Вы стремились вызвать в докторе запоздалую ненависть к своему отцу. А заодно лишить своего брата наследства. Что же касается тех писем, что были в ее спальне в тайнике, там имеются такие, что написаны рукой вашей матери, но есть и подделки. Они тщательно перемешаны. В подлинных письмах Эрика ни разу не упоминает, что Алексей — сын доктора. А вот в подделках ваша мать снова и снова уверяет доктора Гуна, что Алексей — его сын.
— Зачем бы это ей понадобилось? — удивленно спросил Бритый у Инны. — Странная непоследовательность.
— Ш-ш! — шикнула Инна на супруга.
— А насчет того, что вы этих писем доктору Гуну якобы не отсылали, — продолжал инспектор, обращаясь к Эрнесту, — все шито белыми нитками. Достаточно было проследить путь этих писем. К счастью, доктор Гун сохранил не только сами письма (как он считал, от своей Эрики), но и оберточную бумагу, в которой они пришли ему по почте. Так что мы без труда установили, из какого почтового отделения прибыла доктору Гуну бандероль с письмами. А вы, Эрнест, настолько пренебрегали умственными способностями других людей, что даже не потрудились загримироваться, когда отправляли бандероль. Так что служащий на почте описал вас, уважаемый Эрнест, абсолютно точно. И когда мы показали ему несколько фотографий, в числе которых была и ваша, то он без труда указал именно на вас.
