– За то, что пытаешься со мной поговорить. Я хреново слушаю, знаю. Но я умею только ломать и подчинять. А тебя я не хочу ломать. Поэтому будем, блять, искать этот компромисс. Правила выстраивать, чтобы подходили. Объяснишь, с чего вдруг комплексы? Не замечал такого за тобой. Нашла, блять, кого «никакой» называть.
– Я просто, - вскрикивает, когда грудь сжимаю. – Дамир.
– За крики моего имени я тоже тебя люблю. Но давай, от вопроса не отлынивай.
– Моя очередь. Ах, - задыхается, стоит головкой по влажным складкам провести. Не толкаюсь, а ласкаю. А член ноет от близости, желания рывком в ней оказаться. Где жарко, влажно и охуительно тесно. – Пожалуйста.
– Готова снова кончить? Такая быстрая. Но сначала на вопрос ответь.
– Не знаю. Просто Ромчик…
– Не желаю, блять, о твоем бывшем слышать, когда ты о моей член трёшься.
– Ты же спросил. С ним никогда не смущалась. А ты… Ты другой совсем и выбор у тебя другой.
– Нет выбора, блять, Ась. Как в мои руки упала в том ресторане, жопой крутанув перед этим, никакого выбора нет. Только ты, ясно? Веснушки твои едва заметные покорили, - целую щёки, которые пылают. – Ключицы.
Ася вся красная, смущается. То ноги норовит сдвинуть, то грудь прикрыть. На каждый шлепок мгновенно реагирует, прекращая. Но при этом жмуриться и улыбается довольно, лаской наслаждающаяся. От каждого моего слова кайфующая.
Неужели всё, что нужно было для Аси – пары комплиментов дерьмовых? Простых, банальных. Я ей готов был мир к ногам бросить, а парочка слов и поцелуев больше делают. Вручают мне её, готовую и жаждущую. Даже не пытающуюся стонов утаить.
– Холодно! – глаза распахивает, когда я смазку на пальцы выдавливаю и в неё вхожу. – Что это?
– Так попробуем, чтобы меня принять смогла. Хочешь кончить, Ась? – будто сам не вижу, как дышит часто, пальцы сжимает и бёдрами навстречу подаётся. – Не слышу.
– Да. Пожалуйста.
– Я же говорил, что научишься просить.
Довольно слова растягиваю. Ася иногда херню творит, но быстро учиться. И просить, и покоряться тоже научиться. Не так, не полностью. Но уже готова меня принять. Тому, что важно, покориться и проглотить, когда раньше бы бороться начинала. Может сама ещё не зашарила, но я видеть начинаю.
– Нормально? – спрашиваю, два пальца вводя. Смазки, блять не жалею, и скользит легко. Надеюсь, что хватит для неё. Ещё немного без секса и яйца лопнут просто. – Ася?
– Да, - кивает, едва морщась. – Непривычно.
– Неприятно? Больно? – машет головой, жмурясь. – Что, Ась?
– Приятно. Так…
– Как?
– Я не могу, - ладошками закрывает лицо, но при этом шире колени разводит. Раскрывается для меня, чтобы просто было в ней двигаться. – Ох, Дам!
Целую её, внизу лаская. Отвлекаю лаской, когда грудь кусаю, волосы глажу. Как угодно стараясь от того внимание отвлечь, что третий пальцы ввожу. Всё ещё такая узкая, тугая.
– Дам, пожалуйста, я вот-вот…
– Давай, Ась.
Сильнее жму, быстрее. Чтобы она дрожать начала, кричать и захлёбываться стонами. Сжимать пальцы внутри, выгибаясь. И пока её оргазмом бьёт, медленно в неё вхожу.
Глава 45. Асель
Я боли жду, замираю. Глаза прикрываю, будто так легче будет. Страшно и неловко. Но нет того разрывающего чувства, как в прошлый раз. Дискомфорт небольшой, почти незаметный, когда ещё после оргазма трясёт.
– Я медленно, Ась, - Дамир успокаивает. Нависает надо мной, едва бёдрами двигает. Сильнее в меня проникает. Такой заполненной себя чувствую, что дышу рвано. – Больно?
– Непривычно.
Знаю, что сжиматься нельзя. Но не получается. Сильнее член мужчины обхватаю, навстречу двинуться пытаюсь. Без понятия, как вести себя правильно нужно, только глупой и неопытной чувствую.
Дамир медленно двигается, всё сильнее наполняя. А меня эта медлительность убивать начинает. Каждую секунду выжидаю, подаюсь вперёд. И голова кружиться от возбуждения и желания. От того, как мужчина целует жадно. Вдохнуть не даёт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Губы болят от поцелуев долгих, укусов. Зверь кусает, кожу нежную оттягивая и языком проходиться. Меня выгибает от этой ласки, хочется, чтобы не прекращалось никогда.
А внизу жар раскатывается. Боли, но не той, что раньше была. Будто от его медлительности нехорошо, большего хочется. Чтобы коснулся меня там, ещё раз до края довёл.
– Пожалуйста, двигайся.
Первой срываюсь. Ощущения, что лечу в пропасть и не знаю, подхватят ли. Но Зверь будто ловит, ускоряясь. Немного совсем, недостаточно. Только стон вырывается, когда до конца входит.
Снова и снова, всё быстрее. Я задыхаюсь, неприятные ощущения с вожделением смешиваются. Последнее всё вытесняет. Шлепок пошлый по комнате разноситься, когда Зверь резко входит. Всё горит в местах, где он гладит, касается. Будто я керосин, что легко от одной спички воспламеняется. А Зверь самый опасный в мире огонёк.
– Охрененная, - шепчет, щетиной шею царапая.
Заставляет его ногами обнять, чтобы удобнее было. А от этого только сильнее внутри по нервам бьёт, когда он входит. Будто членом к моему возбуждению прикасается. Каждый рывок новой волной накрывает. Мне отодвинуться хочет, когда всё вокруг немеет. Удар за ударом раздаётся, мозги отключая.
– Ещё.
Прошу, пяткой в поясницу Зверя упираюсь. К себе стараюсь прижать. Места стыду не осталось, мыслям и сожалению. Только отчаянно нужно, чтобы он сильнее двигался.
– Жадная моя девочка, - довольно улыбается, руку от лица убирая. Возмутиться хочу, но словами задыхаюсь, когда он пальцами ниже касается. По клитору ведёт, лаская. Ох. – Снова готова, да? Не слышу, Ась.
– Да.
Не знаю куда руки деть. По мужскому телу веду. Царапаюсь, сжимаю мышцы, цепляюсь за него. По лицу, спине напряжённой. Руке, которой в кровать упирается. И целую, куда дотянуться могу. По влажной шее веду, подбородок хватаю. Каждую секунду нужно касаться, растворяться в нём, не отпускать. Сильнее, ближе быть.
– Моя девочка.
Хрипло произносит, но всё скручивает от его слов. Как зовёт меня постоянно. Теперь понимаю, от чего просит его по имени называть. Мне «его девочка» самым лучшим звуком кажется. Уничтожающим, проникающим в душу саму, её струны рвущую.
– Пожалуйста, Дам, пожалуйста.
Не знаю о чём прошу, ничего не знаю. Он и так быстро двигается, остервенело. Вдохнуть не давая, привыкнуть к темпу новому. И ласкать продолжает, пальцев не останавливает. А мне не хватает, больше нужно, ещё что-то. Дорвалась и насытиться не могу.
– Назови меня ещё раз так. Давай.
– Дам, - кричу, когда очередным рывком входит. Так остро всё чувствуется, ощущения накручивает. Дрожу, пальцы сжимаю, задыхаюсь. – Дам.
Его имя судорожно бормочу губами пересохшими. Затылком в подушку упираюсь. Меня выгибает и ломает, от движения каждого. Слишком остро, слишком много, но если он на миг остановиться – умру.
– Ты такая охрененная, - Зверь тяжело дышит, наливается сильнее. Он тяжелый такой, дышать совсем не получается. Но никуда от себя не отпускаю. – Я от одного твоего вида кончить могу.
Он ещё что-то говорит, шепчет отрывисто. Поцелуями укрывает, но я уже больше ничего не ощущаю. Последний толчок всё из головы выбивает. Возбуждение разбивает. Оно по телу разливается, сжигает, отравляет, уничтожает меня. Только кричать могу о том, что с телом происходит.
Внутри пульсирует всё, жаром бьёт. Сжимаюсь на автомате, видя как Зверя кроет. Как я с ним это творю, и от этого сладкая нега только сильнее тело окутывает.
Мышцы болят, ноют. Но я не отпускаю, ноги на его пояснице скрещиваю. Пока не чувствую, как его член медленно из меня выскальзывает. Себя непривычно пустой чувствую, растянутой. Низ тянет, каким-то приятным напоминанием того, что было между нами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Как ты? – смотрит внимательно, поднимаясь. – Я же говорил, что будешь подо мной кричать и просить большего.
