– Дам, - смущение унять не могу. Шарю по постели в поисках чего-то, чем прикрыться можно. А когда одеяло поднимать начинаю, Зверь его на себя тянет. – Дамир.
– Я много лет…
– Ты не сказал! – вспоминаю, подскакиваю и морщусь от того, как все тело тянет. Дамир на кровати сидит, стоит ладонь вытяну, как на грудь мощную наткнусь. – Ты обещал сказать, сколько тебе лет.
– Нет, ты должна была угадать. Хочешь… - его голос садиться, когда получается одеяло окончательно выдернуть. Взглядом по мне проходиться, на груди останавливается. – Хочешь продолжим угадывать?
– Нет, - горло сковывает от того, как мрачнеет лицо мужчины. – Я не уверена, что сейчас смогу… угадывать.
Дамир улыбается. Тянет на себя, заставляя на колени подняться. Я впервые выше него оказываюсь. Ладошками в грудь упираюсь, чувствуя тяжелое дыхание и сердцебиение быстрое. По ногам что-то противно стекает, но это такие мелочи, когда Зверь руками мои попу сжимает. Практически заставляет о член его тереться.
– Уверена? Мы можем очень долго угадывать, - ведёт ладонями по телу, сминает грудь, ласкает рёбра. Надавливает на бёдра и косточки. Чувствую, как в меня упирается твёрдое и горячее. Он уже снова готов. – А потом снова и снова начинать с нуля, когда до тридцати одного дойдёшь.
– Тридцать один? – весело спрашиваю, наваливаясь на него. Обнимаю за шею, вжимаясь. – Тебе тридцать один?
– Блять, - морщится забавно, фыркая недовольно. Смешной такой. Родной, ласковый. – Ты не слышала этого.
– Слышала. У нас всего восемь лет разницы.
– Я старше выгляжу?
– Не выглядишь, ощущаешься. Взрослым, - желанию поддаюсь, целую в уголок губ. – Опытный, - пальцами по волосам провожу, ниже спускаясь. – Я с тобой себя совсем маленькой ощущаю.
– Так и должно быть, Ась. Ты, моя девочка, должна оставить все проблемы мне. Я разберусь с ними. Мужик нужен для того, чтобы забирать на себя все дела. А не мозги ебать. Угу?
– Угу, - бурчу, позволяя поцеловать. Языку внутрь скользит, которым Зверь хозяйничает. Ладонь в волосах сжимаю, к себе подтягивая. Стоит ему коснуться меня, как все мои бастионы падают. – Я хочу на работу выйти.
Ладонь на член мужчины опускаю до того, как он решает возразить. Веду по стволу, влажному от моей смазки. Так легко скользит ладонь, сжимает и удовольствие ему доставляет.
– Не официанткой, не танцовщицей или еще чем-то таким. В офисе может, - смазку по головке раскатываю, видя, как мужчине нравится. Глаза прикрывает, на лбу капельки пота выступают. – Не знаю. Но я не могу дома сидеть весь день. Я сегодня чуть с ума не сошла в одиночестве.
– Хобби себе найди.
Отрезает, но тут же воздухом давиться, когда я ниже рукой спускаюсь, задевая его яички. Не знаю, как обращаться нужно, Дамир такому не учил. Поэтому невесомо пальчиками прохожусь, обратно к члену возвращаясь. Рука быстро устаёт, немеет, но внимания не обращаю. Хочется, чтобы мужчине хорошо со мной было.
– Быстрее, Ась, - накрывает своей ладонью, но я не даю. Это мой акт и мой сценарий. – Блять. Ты собираешься сексом меня шантажировать?
– Нет, - останавливаюсь, растерянно. – Я не… Это не…
– Мне очень нравятся твои способы убеждения. Сильнее сожми.
Делаю так, спорить не решая. Я же не собиралась так делать, только медленно каждую реакцию мужчины изучить. Или, не понимая, именно так поступила? Просто растянуть удовольствие, чтобы понять его, как больше нравится. От чего-то мне это очень важным кажется.
– Да, вот так, девочка моя, - утыкается в мою шею. Дыхание греет, поцелуями жжёт. Руку струей липкой обдаёт, пачкает. Непривычный запах вокруг витает. Мускусный, терпкий. – Где ты работать хочешь? Ну? Завела разговор, а сама не знаешь чего хочешь? Тебе помочь с поиском?
– Я сама! Я скажу, как найду что-то. Но я хочу работать.
– Хорошо, - за шею к себе тянет, когда хочу отстраниться. – Сбегаешь?
– Сбегаю. Я вся грязная, Дам.
– Помнишь, я говорил, что если сбежишь – то буду трахать всю ночь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И от его угрозы мне ни капли не страшно.
Глава 46. Асель
– Чёрт!
Шиплю, обжегшись. Палец губами обхватываю, стараясь боль унять. Сдвигаю турку с плиты и промываю руку под холодной водой. Жду, пока кожу колоть перестанет. Остатки сбежавшего кофе выливаю в раковину, вытирая разводы с плиты.
Кофе не люблю, не могу его пить. И готовить не умею. А мне так хочется Зверю приятно сделать, что уже второй раз переделываю. Не получается сделать всё правильно, так, чтобы мужчине понравилось.
Тянусь к верхней полке, где всё для кофе хранится, и морщусь от боли. Мышцы тянет, отдает воспоминаниями того, что было ночью. Между ног тоже тянет, что из-за непривычной растяжки, что из-за самого секса.
Я не выспалась, но не ощущаю себя разбитой. Дамир не выполнил свою угрозу про всю ночь. Но не давал уснуть ещё очень долго, оставляя после себя саднящие губы и ещё парочку оргазмов.
Вчерашний разговор из головы не уходит. Его признания, слова, которые тягучим остатком в душе остаются. Приятным таким остатком, от которого улыбка появляется.
Не думала, что настолько важно будет подобное от Дамира услышать. Но внутри всё разрушилось будто, расслабилось, отпустило. Всего одно признание в любви и мне ничего больше не нужно. И я от чего-то уверена, что мужчина не просто это сказал, не каждой подобные сказки рассказывает.
Я особенной для него стала.
– Фух.
Я на медную турку смотрю, как на главного врага. Соперницу, которая не дает мне моему мужчине радость доставить. Аккуратно засыпаю ложку кофе и столько же корицы. А может Дамир больше кофе любит, крепче? Или с сахаром? Вспомнить пытаюсь, но не помню, чтобы он к сладости слабость питал.
– Добавит, если что.
Сыплю ещё корицы и совсем маленьким огонь делаю. Смесь убежать не может, подгореть, наверное, тоже. Но внимательно слежу. Не знаю, сколько ещё Зверь спать будет, а мне хочется до его пробуждения управиться.
Завтрак не готовлю, весь холодильник едой со свадьбы забит. Только закуски раскладываю на тарелке, оливки в пиалу пересыпаю. И добавляю воды в турку.
Мама редко подобное готовила, чтобы я запомнить могла. Чаще всего растворимым баловалась. Единственное, что запомнила, как она кофе разделяла. Половину выливала, а вторую заново доводила до кипения. Надеюсь, что именно так и нужно делать.
– Доброе утро, девочка моя, - руки вокруг талии обвиваются, щетина о шею трётся. А сердце бешено в груди заходиться от того, что Дамир поцелуй на ключице оставляет. – Дай мне хоть раз с тобой вместе проснуться.
– Доброе, - жмурюсь, когда сильнее в себя сжимает. Заставляет голову запрокинуть и целует. Легко, нежно, долго. Так, что в животе бабочки оживают, своими крыльями хлопают и бурю разгоняют. Сжимает всё, на ласку тяжелым дыханием отвечая. – Кофе!
Мужчину легко отталкиваю, чтобы снова не переделывать. Внимательно половину отмеряю, в чашку выливая. И дальше турку на огне слабом оставляю, взгляда не отводя.
– Я думал, ты не любишь кофе.
– Не люблю, - киваю на свой чай заваренный. С мятой и клубничным ароматизатором. – Ты голодный? Я могу запеканку разогреть, если хочешь. Или что-то другое найду.
– Голодный.
Зверь ждёт, пока я с кофе закончу. Следит внимательно, как остатки напитка выливаю. А затем к себе разворачивает. Целует жестко, привычно. Языком по губам проводит, впустить заставляя. Дамир к себе прижимает, под майку забираясь. От холодных пальцев вздрагиваю. А затем ещё раз, когда грудь накрывает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Пиздец, какой голодный, Ась.
Я представить не могу, откуда в нём столько желания, сил, энергии. Всегда готов, отпустить меня не может. Целует, жмёт, руками по телу шарит. Каждую секунду вместе использует.
А я позволяю всё это, потому что по-другому не могу. Ласково морщинки возле глаз обвожу. Ниже спускаюсь, трусь пальцами о бороду, подбородок. Шею глажу, каждую эмоцию считываю. Как глаза Зверя темнеют, совсем чёрными становятся.
