Три или четыре большие…
- Нет! Среди моих спутников точно нет.
- Тогда мы, пожалуй, знаем, кто их отрезал, - продемонстрировав ему конечности Тессали, демон потянулся к своему заплечному мешку и, совершенно неестественным образом вывернув руку, положил их в один из наружных карманов. – Повезло мне!
- Повезло?
Карфуд попытался подмигнуть. На миг один из его алых глаз скрылся в складках изуродованного чумой лица.
- Ты и представить себе не можешь, сколько столетий прошло с тех пор, как я в последний раз вступал в связь с танар’ри женского пола! – с этими словами демон схватился за верхнюю часть стены и подтянулся. Потерявший Память Герой устремил взгляд на выход из тупика, разрываясь между желанием последовать за Карфудом и необходимостью вернуться назад и приступить к поискам амфоры. Данное Посейдону обещание – и, по правде говоря, стремление узнать свое прошлое – побуждали его отправиться за кувшином; с другой стороны, долг перед соратниками обязывал его отправиться им на помощь. Но, когда он перелезет через стену, ему будет весьма непросто отыскать путь обратно, а ведь шансы найти амфору таяли с каждой минутой.
- А я недооценивал тебя, трассонец. Я принял тебя за дурака, который считает жизни своих компаньонов более важными, чем свои собственные желания, - взгромоздившись на стену, Карфуд перекинул ноги на другую сторону. – Решай быстрее. Я тебя ждать не буду.
Оттолкнувшись, демон исчез из виду еще до того, как его ноги успели коснуться земли. С фырканьем Потерявший Память Герой отбросил раздражение в сторону и, подпрыгнув, ухватился за верхнюю часть стены и подтянулся. Какой бы привлекательной ни казалась ему мысль избавиться от Карфуда – хотя он подозревал, что, пока отвратительное рыло танар’ри остается вытатуировано у него на ладони, это невозможно – трассонец знал, что демон в нем не ошибся. Ни один прославленный герой не способен бросить своих соратников в час столь отчаянной нужды, даже если это влечет за собой нарушение данного богу обета. Перевалившись через стену, он спустил ноги вниз и спрыгнул.
Это похоже на путешествие через переход.
Желудок трассонца сжимается. Его тело переворачивается так, что ноги оказываются выше головы. Ему кажется, что он падает; но нет, осознает он – не падает, а парит; в следующий миг он решает, что завяз, как муха в янтаре, в сиропе небытия. Запахи исчезли – даже запах его собственного немытого тела. В ушах его грохочет рев тишины, кожу покалывает прикосновение пустоты, язык скользит по зубам, не чувствуя их вкуса. Он видит то, что видят мертвецы – не тьму, но бездну, бесконечную и бесцветную. Нечто рвется, и трассонец чувствует, что его дух и тело начинают разделяться, дрейфуя в разные стороны.
Затем следует жесткий удар, и его подбородок бьется о колени. Он осознает, что сидит на корточках, в ушах у него звенит, словно после хорошей потасовки, а все кости ноют. Проход, в котором он оказался, окружают стены кустарника с длинными, как кинжалы, шипами. Было бы неверно сказать, что трассонец приземлился, ведь приземлению неминуемо предшествует падение. Скорее, сместилась сама парадигма его существования. Он с болезненным изумлением наблюдает за тем, как Карфуд обнюхивает окрестности в поисках марилита. водя изуродованной чумой мордой по песчаному полу.
Весьма умно, не так ли? Даже про себя Потерявший Память Герой избегает думать о том, насколько нелепо выглядит охваченный похотью танар’ри, хотя ему лучше всех нас известно, что никакого марилита нет и в помине; разве его нос Охотника не учуял бы ее запах там, в тупике? Разве его необычные глаза не смогли бы проникнуть сквозь слой пепла и узреть ее извилистый след, а пальцы – нащупать оставленную ею слизь? Кровь, что столь сильно разожгла страсть Карфуда, принадлежит Джейк, которая была зачата в смерти и рождена из кожистого яйца марилита, но Потерявший Память Герой старательно гонит от себя эти мысли. Он наблюдает за вынюхивающим танар’ри, а голова его в это время занята тревогой за спутников и обдумыванием стратегий по сражению со змееподобной женщиной. Лучше притворяться дураком, скрывая свою истинную натуру до того момента, пока не придет час предать своего нового хранителя и подчинить демона своей воле.
Это опасная игра, без сомнений – и единственный способ одержать верх над монстром лабиринта – но откуда трассонец знает? Я ему точно не говорила. А кто мог сказать, кроме вас? Боюсь, у кого-то слишком длинный язык, и он за это заплатит.
Но сейчас ни о чем не тревожьтесь. Ведь, когда настанет конец, ничего уже нельзя будет изменить, а какой смысл в наказании, суть которого известна заранее? В данный момент Карфуд разворачивается и подходит к Потерявшему Память Герою, который стоит в середине прохода, притворяясь, что его уши Охотника ничего не слышат, и избегая думать о долетающем со стороны перекрестка тихом шелесте дыхания Джейк. То, что случится, когда Карфуд остановится возле трассонца, пропустить никак нельзя.
- Это неправильно! – подняв голову от земли, демон ткнул рукой в противоположную от перекрестка сторону. – Кровавый след ведет за угол, но марилит пошла в другую сторону – вместе с человеком!
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Этого не может быть. В нашем отряде, кроме меня, людей не было.
- Может, мой нос и изуродован болезнью, но он не лжет.
Повернувшись, Карфуд направился вверх по проходу, и Потерявшему Память Герою ничего не осталось, кроме как захромать за ним. Хотя перекресток был недалеко, демон все равно успел обогнать его на несколько шагов. Остановившись, танар’ри посмотрел сначала налево, затем направо. Его огромные крылья распахнулись, перегородив коридор завесой тьмы, а из горла послышалось раскатистое рычание, столь низкое, что оно ощущалось как прокатившаяся по земле дрожь.
- Тифлинг!
Из-за угла послышался высокий, пронзительный и срывающийся от страха голос Джейк, зачитывающей заклинание. По коридору разнесся громкий треск, и из соседнего прохода вылетело огромное огненное облако. За миг до того, как оно поглотило Карфуда, гигантские крылья демона обернулись вокруг его заплечного мешка. Проход наполнился клубами желтого дыма, воняющего паленой плотью и серой. Трассонец замер на месте и отвернулся, защищая лицо. В сердце его затеплилась надежда, что тифлингу все же удалось освободить его от демона.
Жар становился все сильней и сильней. Потерявший Память Герой упал плашмя на песок, задержав дыхание, однако его легкие все равно успели наполниться отвратительно воняющим дымом. Его скрутил приступ кашля. С каждым вдохом он втягивал в себя все больше и больше клубов
