Поразительным также является то, что руководство КПСС фактически не поддержало переворот, хотя это был последний шанс спасти партию, еще в какой-то мере способную мобилизовать население страны на борьбу против надвигавшейся катастрофы. С этой точки зрения аппарат КПСС заслуживает еще большего презрения, чем радикалы, открыто стремившиеся разрушить советскую систему государственности и социальный строй страны. Если бы руководство КПСС выступило с призывом к членам партии поддержать ГКЧП и покончить с преступной политикой перестройки, на улицы Москвы вышло бы народу в десятки раз больше, чем число приверженцев Ельцина. Но вожди КПСС всех уровней, дрожа за свою шкуру, не сделали этого, подписав тем самым приговор своей партии и вообще всей системе государственности.
Провал попытки переворота был не победой некоей демократии над некими силами реакции, как это изобразила западная пропаганда, а очередной победой Запада в «теплой» войне против советского народа, которую Запад вел под лозунгами и под предлогом борьбы против коммунизма.
Я выше брал слово «путч» в применении к попытке переворота со стороны ГКЧП в кавычки, ибо это не был настоящий путч. Настоящий путч в это время действительно произошел, причем он был весьма успешным. И совершили его радикалы (демократы) во главе с Ельциным.
Конец двоевластия
С рассмотренным выше аспектом борьбы переплелся другой, а именно борьба между центральной властью (властью СССР), возглавлявшейся Горбачевым, и республиканской властью Российской Федерации, возглавлявшейся Ельциным. Логика политической борьбы после поражения консерваторов вела к поляризации в самом лагере реформаторов. Центристы по самому своему положению в системе власти должны были принимать какие-то меры для сохранения целостности страны и общественного порядка. Тем самым они все более вынуждались на то, к чему призывали консерваторы. Радикалы же нисколько не заботились об исполнении позитивных функций власти, по самой их сути ставших непопулярными в широких слоях населения. Они подхватили лозунги перестройки и развили активную деятельность по разрушению всех основ советского общества. Тем самым они приобрели огромную популярность в массах, не отдававших себе отчета в реальной направленности демагогии и дел радикалов.
Сложилось своеобразное двоевластие. Республиканская власть не подчинялась центральной, саботируя ее распоряжения и всячески дискредитируя ее. Такое положение не могло длиться вечно. Если бы не было попытки переворота, Горбачеву самому пришлось бы предпринять нечто подобное, чтобы удержаться у власти. Теперь уже с достаточной степенью уверенности можно утверждать, что он сам так или иначе был замешан в провоцировании фарса переворота. Он лишь хотел выгадать при любом исходе его. Он привык делать грязную работу чужими руками, рассчитывая сохранить ореол политической непорочности. Но на сей раз ему не удалось. Он уже выполнил свою подлую историческую роль и превратился в отработанный материал. Так что его западные хозяева могли выбросить его на помойку истории, что и произошло вскоре.
Провал попытки переворота означал поражение центральной власти, склонной к умеренной перестройке, и победу республиканской власти, рвавшейся к коренной ломке всего советского. Двоевластие закончилось. Монополию на дальнейшее разрушение страны захватили радикалы. И чтобы окончательно сбросить горбачевцев с политической арены, они пошли на развал Советского Союза, игнорируя тот факт, что проведенный незадолго до этого референдум высказался за сохранение Союза. Это произошло под дикие восторженные вопли на Западе, семь десятков лет мечтавшем о развале советской империи.
Главное препятствие на пути реформ
Горбачевская клика не сумела до конца сломать коммунистический социальный строй в стране. Была разрушена центральная власть и заменена президентской властью, которая имела формально диктаторские полномочия, но фактически уже не могла управлять страной. На местах в той или иной форме сохранилась прежняя власть, советы и различные административно-бюрократические учреждения. Еще сохранялась КПСС, хотя и лишенная прежнего статуса и распадающаяся на глазах. Хотя был нанесен ущерб социальной организации населения в первичные коллективы и системе управления ими, тем не менее эта организация еще сохранялась в стране, несмотря на усиленную приватизацию. После провала попытки государственного переворота в августе 1991 года и узурпации власти настоящими путчистами во главе с Ельциным все препятствия для политики реформ, казалось, отпали. Но скоро обнаружилось с полной очевидностью, что главным препятствием на пути реализации замыслов реформаторов является сам Запад как в качестве образца для подражания, так и в качестве конкретного фактора мировой истории.
Советские реформаторы решили перестраивать советское общество по западным образцам. При этом они игнорировали тот факт, что западные образцы не являются универсальным благом для всего человечества. Эти образцы дали хорошие результаты только для небольшой части человечества, а именно лишь для народов западных стран. Для подавляющего большинства народов планеты они были и остаются чужеродными. Не являются на этот счет исключением и народы Советского Союза.
В Советском Союзе были десятки всякого рода учреждений и организаций, специально изучавших западные страны. Многие тысячи агентов секретных служб, журналистов и дипломатов по идее занимались тем же. Уму непостижимо, почему они не заметили того, что реальное западное общество отличается от его идеологически-пропагандистского изображения ничуть не меньше, чем реальное коммунистическое общество от его изображения в советской идеологии и пропаганде?! Кто знает, если бы эти люди добросовестно изучили западное общество и постарались бы убедить правящие круги в том, что народы Советского Союза никогда и ни при каких обстоятельствах не превратятся в народы западные и не создадут у себя цивилизацию западного типа, то советское общество смогло бы преодолеть кризисное состояние с меньшими потерями и избежало бы катастрофы.
В самом начале перестройки бесчисленные советские «мыслители», энтузиасты перестройки, разъехались по западным странам. Хотя все они сделали карьеру в советских учреждениях, были членами КПСС и даже работниками партийного аппарата, они поносили все советское, говорили о крахе коммунизма, восторгались всем западным и видели «светлое будущее человечества» уже в капитализме. За это они хорошо оплачивались и имели паблисити. Мне не раз приходилось комментировать их выступления и участвовать в соответствующих дискуссиях. Вспоминаю одну характерную ситуацию такого рода. Один советский профессор, специалист по западным странам, заявил в Швейцарии, что и в России без «проклятого коммунизма» можно было бы жить, как в Швейцарии. Я сказал на это, что для этого нужно несколько «пустяковых» условий. Сократить население России до десяти миллионов. Прожить лет четыреста без войн. Устроить климатические и природные условия, как в Швейцарии. Открыть на каждой улице в каждом городе десятки международных банков. Предложить мировым богачам держать в них свои миллиарды и т. д. А еще лучше устроить жизнь в России, как в Монако. Никаких налогов. Открыть на каждом углу казино. Богачи со всего мира устремятся к нам, проиграют свои миллиарды, и мы за их счет вознесемся на уровень самых богатых стран мира.
Мои слова сочли за шутку, недостойную внимания. Аплодировали советским интеллектуальным кретинам и моральным подонкам, обещавшим устроить жизнь в России, как в самых богатых странах Запада, после того, как они избавят россиян от «проклятого коммунистического прошлого». А между тем в моих словах не было ничего шуточного. Я просто призывал советских людей, потерявших разум от обещаний реформаторов, трезво оценить возможности превращения России в нечто западообразное. А для этого познакомиться с тем, что из себя представляет Запад на самом деле и как он достиг нынешнего состояния. Все мои попытки сделать что-то в этом направлении либо активно бойкотировались, либо подвергались осмеянию. Российский народ не хотел и до сих пор не хочет знать не только правду о себе самом, но и о жизни тех народов, зависть к которым отравила их существование навечно. Боже, что за народ, что за страна!
Западнизм
Принято считать социальный строй западных стран капиталистическим с экономической точки зрения и демократическим с политической точки зрения. Я утверждаю, что слова «капитализм» и «демократия» являются типичными идеологическими выражениями, они многосмысленны и не характеризуют современное состояние западного общества достаточно адекватно. Я называю социальный строй западных стран западнизмом, не вкладывая в это слово никакого априорного смысла.
