— Мне еще никто не предлагал покровительства... — Нателла приняла из его рук маленький бумажный прямоугольник и прочитала: — Полковник Савелов Валентин Демидович... Конечно же из безымянной организации... Знаете, полковник... Теперь я наконец поняла, что с капитаном Немым произошло что-то странное... Вы хотели доказать мне, что я просто перепутала одного человека с другим, но вышло все наоборот...
— И ваши дальнейшие действия?
— Признаться, я еще не думала об этом.
— Подумайте, подумайте хорошенько, прежде чем что-либо решить. До свидания, уважаемая Нателла Вениаминовна. И будьте осторожны с газовым пистолетом, он иногда стреляет...
— А-а... Как вы узнали?
— Дедуктивный метод... — полковник улыбнулся. — Рукоять торчит из вашей сумочки. Помните, уважаемая Нателла Вениаминовна, что более половины несчастных — жертвы своего же собственного оружия...
Глава девятая ПЛАН
Это было совсем не смешно. Их привезли на тот же американский корабль.
Каюта, в которую их заперли, очень напоминала ту, из которой они уже бежали. Только здесь не было ничего горящего, да и. приспособлена она была явно для подобных случаев. Две двухъярусные кровати с панцирными сетками вдоль стен; железный стол на одной, привинченной к полу ножке, одной стороной укрепленный в стену каюты. Наглухо задраенный иллюминатор над столом. Металлическая дверь, к которой вели три ступеньки. Тусклая лампа под потолком.
Они лежали и молчали...
Конечно, теперь все стало на свои места. Секрет американцам продал Немой. Он таки действительно оказался предателем, как их и предупреждали. Надо было грохнуть его, а не вытаскивать.
«Вот же сволочь, вот гадина, — скрипел зубами Турецкий. — Он нас за этих самых пешек и держал постоянно. Все просто: Немой сам считал, что везет подавитель. И сообщил американцам. Те, понятное дело, своими руками жар загребать не стали, подговорили японцев или даже этих пиратов гадских. А те бомбанули танкер. Но, видать, все-таки японцы были в курсе. Хоть краем уха, но что-то прослышали. Вот они Немого и взяли. Он, естественно, молчит. И тогда мы его выручаем. Мы — идиоты! — предателя выручаем!!! — От досады Александр даже ударил кулаком по железной стене. — Мы же еще ему и помогаем! Козлов, бедняга, чуть концы там в воде не отдал! А когда подавитель взяли, мы ему еще и от японцев помогли уйти! А теперь — он уже где-нибудь на Гавайях, а нас кончат по-тихому. Потопят, к чертям, как котят. Вот она, волосатая рука, — уже протянулась. Да, даже Меркулову сообщить о результатах своего расследования мне не придется».
Турецкий оглянулся на ребят, кажется, похожие мысли были и в их обалдевших головах.
— Ни себе фига! — в сердцах сказал Гладий.
— А я его на себе таскал! — проскрипел зубами Митяй.
— Встречу — задавлю, — как о давно решенном отозвался и Веня Сотников.
«Черт побери, — ужаснулся вдруг Александр, — мы же своих поубивали! А они ведь капитана действительно удавить собрались! И правильно! Так бы ему, гаду, и надо было! — Он поморщился. — Правда, они и нас собирались грохнуть. Это Егор-майор, ну, гад еще один. Хотя... Они же считали, что мы с Немым заодно. М-да... Дела-а... Все, вам теперь домой дорога закрыта. Все профукали, облажались по первому разряду. Это хорошо, что я Меркулову больше в глаза не посмотрю».
Тяжелая тишина давила, как паровой пресс. Самое противное — ждать неизвестно чего.
Первым не выдержал Митяй:
— Братцы! Чего мы лежим-то? Надо же что-то делать, придумывать что-то!
— Ну вот и придумай. Я, например, ничего не могу. Думаю, думаю, аж мозги раком встали. — Вася приподнялся на своем втором ярусе и сел, свесив ноги. — Сашко, ты у нас мозговой центр, скажи что-нибудь!
— Бежать надо!
— Свежая мысль, мы сами не могли до нее додуматься...
— Да погоди ты! — Сотников перебил начавшего заводиться Митяя.
— Значит, так... — начал было Турецкий, но продолжить не успел.
Раздались шаги, звук отпираемого замка, дверь открылась, и на пороге появился человек в штатском. За его спиной — два матроса с короткоствольными автоматами -на плечах.
Человек оглядел каюту, помолчал и, указав пальцем на Васю Гладия, сказал с акцентом:
— Ты! За мной!
Как ни ожидали ребята этого события, но все равно оно оказалось неприятным сюрпризом. Василий спрыгнул со «второго этажа». Он стоял сейчас перед ребятами, вдруг как-то уменьшившийся в размерах. Страшно было на него смотреть.
Александр схватил его за руку:
— Держись, парень...
— Хлопцы, если не свидимся... — сказал Василий сдавленно.
— Перестань, свидимся, — чуть не закричал Турецкий.
— Конечно, — вдруг улыбнулся Гладий, — на том свете, — и вышел вслед за штатским.
— Ну вот и все... — сказал Козлов. Губы у него дрожали.
Да, на всех сейчас смотреть было невозможно. Александр и сам почувствовал, как горький ком стал в горле, сжимает его, заставляет глаза наполняться предательскими слезами.
«А почему, собственно, предательскими? — зло подумал о себе Александр. — Разве предательство в этом? Что за нелепая бравада — парня, друга, да, друга, настоящего боевого товарища повели убивать, а мы должны сидеть с каменными лицами. Мол, вот мы какие стальные!»
Но он почему-то ничего этого ребятам не сказал, тихо произнес:
— Кончайте выть! Еще ничего не известно.
— Да все известно! Кончат нас по одному.
— Значит, другого выхода нет — будем прорываться, — сказал Александр упрямо.
— Куда прорываться?! В могилу?
Нет, они боялись не смерти. Они боялись позорной, бесславной смерти.
— Да помолчи ты, баба! — закричал Веня. — Саш, давай говори — что придумал?
— Когда за следующим придут, надо драку затеять, — медленно заворочал языком Турецкий. — Они нас разнимать полезут, в каюту войдут — ну а дальше мне учить не надо. Дальше — дело техники.
Таким или почти таким образом они уже уходили от американцев. И именно с этого корабля. Повторяться было не в привычке Турецкого, но сейчас, как назло, ничего более остроумного в голову не приходило, вообще как бы наступило полное отупение и безразличие...
— А что, пожалуй, это шанс. — Сотников злорадно потер руки. — Сделаем мы их без труда. Потом выбираемся на палубу, а там... — Дальше мысль его не пошла, и он остановился.
— А там действуем по обстоятельствам.
— Все вы верно рассчитали. Кроме одного, — мрачно проговорил, глядя в потолок, Митяй. — А ну как матросики эти в каюту не войдут?.. Останутся на пороге стоять и смотреть, как русские вальки друг дружку метелят. Будут смотреть в ржать над нашим образцово-показательным боем. Или еще того хуже, шмальнут для острастки. И хорошо, если в воздух... Им все равно нас кончать... Или вы такой поворот не просчитывали? А зря. Это риск.
— А без риска не получится, Дима, — сказал Турецкий, стараясь говорить убедительно. — Нам уже терять нечего. И мы будем рисковать. Рисковать на всю катушку!.. Он снова не успел договорить.
Вдруг повторилось все в точности: шаги, звук открываемой двери, штатский на пороге, два матроса. Штатский посторонился и... пропустил в каюту Васю.
Дверь закрылась.
Ребята смотрели на Гладия, словно никогда его раньше не видели. Тот и сам был в полной растерянности.
Вот теперь уже слез никто не скрывал. Василия обнимали, как космонавта, хлопали по плечам бестолково, то ли смеялись, то ли плакали. Гладий и сам растрогался. Он даже стал успокаивать ребят. Нервы, конечно, сдавали у всех. А может быть, после стольких дней вырвалось из них наружу их настоящее нутро — добрых и великодушных людей. Это жизнь заставляла их быть жесткими. Но все естество их тянулось к нормальному — смеху, слезам, задушевным разговорам, дружбе, любви, вере и надежде.
— Ну что? — спросил Александр, когда все утихомирились.
— Ничего! — пожал плечами Вася.
— Как так — ничего? — не понял Митяй.
— Я ж говорю — ничего. Я сам обалдел. Привел меня этот мужик в каюту. Ну, один у входа остался, второй за дверью. Штатский этот за стол сел, виски себе налил, лед положил и пил все время. Вот и все.
— Что, и ничего у тебя не спросил?
— Ничего! Я ж говорю — молчал всю дорогу. -
— Во, блин, — обалдело проговорил Козлов, — психическая атака какая-то.
— Слушай, Вась, а ты нам все рассказал? Ничего не скрыл? — Веня заглядывал Василию в глаза.
— Да я тебе за эти слова знаешь що сделаю?.. — подскочил к нему Гладий. Добродушие моментально сменилось на гнев. — Ты за кого меня имеешь? За капитана Немого?!
— Сядь, Василий. Сядь! А ты, Вениамин, думай иногда. Ладно? — Турецкий оттащил Василия от Сотникова. — Скажи, а долго тебя вели до этой каюты?
— Не долго. Шагов сорок прямо, потом налево, еще шагов десять мимо трапа...
