вообще перестал что-либо понимать. Это я, что ли — морда зажратая?! Да я всегда вечноголодный! Меня только в санатории кормили нормально и то недолго. Жена моя любимая и тёща умная, единственные, кто кормили меня досыта! Эта вспышка возмущения, дала какой-то импульс в мозг и я заметил среди толпы физиономию Фёдора. Этот человек вёз меня с Тулы почти три часа, а теперь не узнает? Домой меня завозил, с Ритой спорил — а сейчас пытается сделать вид, что видит меня в первый раз? Теперь слова Катерины перестали, мной восприниматься. Я начал анализировать увиденное, ни к чему не прислушиваясь. Полный анализ не дал провести товарищ Собкин. Он вошёл в Ленинскую комнату, встал посередине и непонимающе обвёл взглядом этот паноктикум. А что? Я скромно облокотился задом на столешницу и думаю. Катерина застыла в позе «Девушка что-то увидела в дали», а остальной личный состав мрачно стоит неорганизованной толпой. Все чего-то ждут… Ага. Дождались!
Не, ну то, что товарищ Собкин умеет разговаривать, как настоящий прораб это не новость. Приходилось слышать от него и покруче выражения. А вот то, что коллектив отдела милиции испарился из Ленинской комнаты за каких-то три-четыре секунды это достойно упоминания. Единственная кто осталась это Катерина. Попробуй тут не остаться, когда начальственный рык: — «Воронцова, а ну стоять!» был слышен, наверное, на станции Тихонова Пустынь. Она и рассказала, что тут происходило, на самом деле…
Катерина, добрая душа и активный секретарь комсомольской группы, по своей инициативе решила разыграть целый спектакль с моим награждением. Да, вот такие дела! Меня, отдельным приказом по Калужскому МГБ, оказывается, наградили почётным подарком. Целый лёгкий мотоцикл германского производства, должны вручить перед строем и вдобавок ещё одну почётную грамоту. Ну а Катя просто хотела всё это обставить так, чтобы запомнилось на всю жизнь. А получилось так, как получилось. Но одно могу сказать точно, что я запомню ЭТО, на всю жизнь! Потом, я минут десять пытался понять, как это должно было выглядеть, если бы Катерине всё удалось, но так и ничего не придумал. Впрочем, женская логика не поддается мужскому осмыслению. Тем более логика счастливой женщины, которой охота сделать всех окружающих такими же счастливыми, как и она. Собкин меня молча поддержал, а Катерине предложил, раз уж она это дело заварила, побыстрому собрать личный состав на улице. Надо же закончить начатое и, наконец-то: — «Вручить этот мотоцикл товарищу Тихому и побыстрее», чем она и занялась.
Пока Катя носилась по отделению и изображала из себя систему оповещения, мы с Собкиным успели немного обсудить насущные дела. Вся чехарда, с этими наградами, началась со звонка из Москвы лично товарищу Собкину. Там предложили подумать и, своей властью, исходя из возможностей, наградить отличившегося члена бригадмила памятным подарком и прекратить названивать в Москву, чтобы напоминать, о его героическом поступке. А, по прошествии неполных суток, Собкин был вызван в главное управление МГБ по Калужской области. Где его похвалили за прекрасно проведённую операцию по задержанию опасного преступника. Ну там ещё много чего наговорили и пообещали, а главное — очень строго попросили больше о этом деле не вспоминать. Но Собкин не был бы Собкиным и поэтому, он решил разобраться в этой ситуации кардинально. Пришёл в отделение и позвонил, какому-то своему знакомому в Москве. Мне он подробности не рассказал, да и не надо мне это. Но видимо этот знакомый был — «ого-го какой знакомый!» — раз сразу же выложил информацию о награждении в Кремле. А Собкин ошалев от новостей, не придумал ничего лучше, как позвонить в Сочи, чтобы ошалел уже я. Дальше проще — собрались всем отделением, где быстро решили, чем наградить Вилора, когда он вернётся из санатория. Все знали, о моём участии в задержании и полученном ранении, поэтому посчитали, что мотоцикл будет прекрасной наградой. Тем более что в калужском железнодорожном депо их было несколько. Всё равно — лежали на складе и ржавели. От немцев осталось много трофеев и не только мотоциклы, а вот запчастей почти не было. Выбрали самый, на вид, новый и заменили в нём, в течении одного вечера, всё что можно, используя в качестве доноров другие. Собрали, помыли, почистили, а где нужно ещё и покрасили. В итоге получили вполне годный мотоцикл. И теперь он будет мой. Даже не знаю — радоваться или горевать? Бензин нынче дорог, а уж про запчасти я вообще молчу. Катерина заглянула в кабинет и доложила, что все нас ждут. Собкин показал мне на дверь. А я что? Пошёл, что тут ещё сделаешь-то?
Как мне не хотелось домой, а эту процедуру пришлось выдержать до конца. Да собственно всё прошло, как-то буднично. Лейтенант зачитал распоряжение и вкратце освятил мои похождения в поезде. Потом поблагодарил за службу и вручил очередную почётную грамоту. Затем пошли неожиданности. Вместе с грамотой мне передали офицерский планшет. Грамота хорошо смотрелась внутри этого кожаного мини-портфеля с ремнями, чтобы носить через плечо. Ещё был значок сотрудника бригадмила и лётчицкий зимний шлем с очками(смотреть в доп. материалах). Задарили меня выше крыши, аж немного неудобно стало. Но всем всё нравилось и каждый подарок строй милиционеров встречал аплодисментами. Жаль оркестра не было, а то бы выглядело совсем по праздничному. Но и так проходило прекрасно. Мне понравилось.
Так-то у меня был, в той жизни, мотоцикл. После армии купил «Яву 350/638» с рук. Но ни грамма не пожалел о приобретении. Отработала, пока была у меня, на все сто процентов. Так что обращаться с этой техникой я умею. Тут же был какой-то непонятный пепелац, под интригующим прозвищем «NSU-Quick»(смотреть в доп. материалах). Больше всего это чудо было похоже на велосипед с моторчиком. За каким фигом и как его использовали во время войны, я даже представить не могу. Хотя… может какие-то бесстрашные связисты на таком рассекали по дорогам Калужской области или ленивые и очень стройные курьеры. Не знаю! Знаю одно — это аппарат теперь мой, а те козлы — бывшие хозяева которые, где-то закопаны, а может в плену — восстанавливают всё что успели порушить. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.
Полчаса ещё постояли, поговорили, пока не прибежала Катерина и, в присутствии всех, начала отправлять меня до дома. Я сопротивлялся, как мог и говорил всем, что зову всех присутствующих в гости — надо же мотоцикл обмыть, иначе он ездить нормально не будет, но меня настойчиво выгоняли. Катя, на ушко мне, сказала, что обо всем позаботится, а
