дождалась пока основная масса учеников рассосется, подошла к тренеру и быстро, пока страх не взял над ней верх, прямо спросила:
— Михаил Андреевич, где Игорь?
Тренер нехотя повернулся на ее вопрос, окинул снисходительно-насмешливым взглядом с долей недовольства и отвернулся, продолжая складывать в сумку лапы. Так и не удостоив ее ответом.
Кира потопталась на месте, не теряя надежды на ответ, но видя, что тренер не обращает на нее внимание, уперев руки в бока повысила голос:
— Михаил Андреевич! Мне необходимо знать. — Тренер резко развернулся и уставился в нее злым взглядом. Кира сглотнула и уже менее уверенно добавила. — Пожалуйста. Это важно. Я…
— Я знать не хочу, почему вдруг это для тебя так важно. Избавь меня от этих своих девчачьих соплей. — Перебил тренер, скривившись. Закинул сумку на плечо, и разворачиваясь к выходу бросил. — Он уехал. И больше здесь не учится.
— Как? Почему? — воскликнула Кира, и посеменила вслед за тренером. Но Михаил Андреевич не реагировал. Он закрыл зал и направился по коридору в сторону мужской раздевалки, не обращая внимания на вьющуюся рядом девушку. Он шел быстрым и размашистым шагом, так что Кира едва поспевала. Внезапно девушка, видя, что дверь в раздевалку уже почти перед носом тренера и сейчас он просто ускользнет от нее, схватила тренера за предплечье, заставив последнего резко затормозить и уставится на ее руку.
— Почему он уехал? Ответьте. — Тихо попросила Кира, заглядывая тренеру в глаза. Он перевел взгляд с руки на лицо девушки и зло сжал челюсть. Кире было страшно. Внутри все дрожало и переворачивалось, глядя на то как раздуваются его ноздри и скрипят зубы. Она боялась до жути своего обычно спокойного, но сейчас крайне неуравновешенного тренера, однако продолжала упрямо заглядывать в его глаза, ожидая ответа. И тот, видя ее настойчивость, а может желая, чтобы она поскорее отвязалась, сдался:
— Он собирается участвовать в турнире по боксу. — Произнес сквозь зубы, но на лице не появилось ни одной эмоции, которая бы выдала его отношение к сказанному.
— Что? — Поморщилась девушка, озадаченно бегая глазами по лицу тренера. — В турнире? Но… Но почему тогда вы не с ним? Вы же должны…
— Я был против. — Рявкнул тренер, резко вырывая свою руку из ее пальцев. — Я был категорически против.
— Почему? — Выпучила глаза Кира, уже окончательно запутавшись. — Вы же этого хотели. И он и вы…
— Чего я хотел, Кира? — перебил ее Михаил Андреевич. — Чтобы моего ученика убили?. — Посмотрел на девушку сверху вниз и отвел глаза. Вдруг как-то обреченно выдохнул, опустил плечи и как будто сдулся, уменьшился. Только сейчас Кира заметила, как осунулось его лицо, под глазами залегли тени, будто бы он давно не спал или катастрофически устал.
— Я ничего не понимаю. — Нахмурившись покачала головой Кира, разглядывая лицо тренера. — Почему его должны убить? Что это за турнир такой?
— Нелегальный. Знаешь… — Тренер снова повернулся к ней и болезненно поморщился. — Слышала про собачьи бои? Такие, где собаки просто разрывают своих соперников до смерти. Это весело. Для кого-то. Это нравится многим людям. Кровь, агрессия, сражение, смерть. Этот турнир такой же, только в нем участвуют люди. За деньги и по собственному согласию.
Тренер замолчал и хмуро посмотрел на девушку, ожидая ее реакции или просто погрузившись в свои собственные размышления. Сама того не зная, Кира разбередила больную рану Михаила Андреевича. Он искренне переживал за Игоря, это было видно, это чувствовалось. Чертов Игорь. Куда его понесло? Куда же вляпался этот самоуверенный дурак?
— Боже… — Прошептала Кира, в неверии замотав головой. — Я не понимаю, зачем это ему. Оно того стоит? Я не понимаю…
— Это бокс. Это то, чего он хотел. — Просто объяснил тренер. Тяжело вздохнул и уже разворачиваясь добавил. — Не пытайся в этом разобраться. Это… Его мотивы для меня остаются загадкой. Но он всегда хотел быть именно боксером, бредил этим. Так что… Забудь, Кира. Иди домой.
Тренер скрылся за дверью мужской раздевалки, а Кира привалилась спиной к стене и уставилась в потолок. Внутри билось странное ощущение. Будто бы она что-то знает, точно знает правильный ответ на очень важный вопрос, он извивается у нее в черепной коробке, стучит и требует внимания, но стоит ей лишь приблизится, ускользает. То самое чувство, когда ясная догадка еще не прошивает сознания, но ее тень уже дребезжит внутри. Бокс. Бокс. Почему именно бокс? Каждый раз задерживаясь после тренировки, Игорь боксировал. Надевал перчатки и лупил грушу, как помешанный. Из раза в раз. Словно одержимый.
Почему? В чем причина?
Черт, думай, Кира. Ищи зацепки, ты знаешь ответ.
Бокс. Турнир. Он бредил… Что же…
Его отец! Он был боксером?..
Хочу стать чемпионом, как папа. — Вдруг в голове всплыло четкое воспоминание. Озарило своей яркостью, так что Кира резко отстранилась от стены, оглядела холл расфокусированным взглядом, пытаясь сообразить до чего же она только что докопалась. Его отец был чемпионом? По боксу?
Но он исчез, когда Игорю было лет девять-десять. Куда он исчез? Что случилось? Он… умер? Черт.
Кира быстро вытащила телефон из сумки и набрала номер бабушки. Спустя несколько гудков, услышала бодрый голос.
— Здравствуй, Кирюш.
— Бабуля. Привет. Слушай… У меня к тебе вопрос. — Затараторила Кира, нервно облизнув губы. — Помнишь семью, что жила рядом с тобой. Там еще мальчик был. Игорь, мы немного дружили… — Кира сделала паузу, давая возможность бабушке понять о ком она говорить, и, дождавшись утвердительного ответа, продолжила. — Так вот. Куда делся его отец?
— Хм. Там неясная история вышла. — Начала бабуля, прочистив горло. — Мама Игоря, Лена, работала со мной в смене, санитаркой. Я хорошо помню, как однажды у нее случилась истерика из-за того, что от нее ушел муж. Там сложно было понять, что к чему, она только рыдала да причитала. Но через несколько дней, она уже говорила, что он просто уехал работать. Она, конечно, сильно сдала после его отъезда. Сначала просто страдала, потом и вовсе запила. Я как-то встретила ее возле дома, она была явно нетрезвая. Я спросила ее об Игоре, а Ленка как завелась, мол это все из-за него. Из-за Игоря ее Кирилл бросил. Вроде как Игорь не оправдал его надежд. — Бабушка остановилась, задумавшись. — Да дура она, сына обвинять, в том, что мужик от нее ушел. Это ж просто… уму непостижимо. Да… Дура. Вот и все. А… тебе зачем вообще все это, Кирюш?
— Я просто… — Кира сглотнула собравшийся в горле ком, и потерла глаза. Она, кажется, начинала понимать. В голове словно закручивалась воронка из тысячи образов, воспоминаний, догадок, причинно-следственных связей.
