Исторически закономерны процессы этнонационального взаимодействия и интеграции в рамках одного региона, одной страны. Этнонациональные процессы России проходят в лоне, пространстве многонационального народа Российской Федерации. Многонациональный народ Российской Федерации – это старая историческая общность людей. Мы обрели исторически достаточно много общих черт духа, психики, языка, культуры в ходе своего совместного развития, взаимодействия, взаимообогащения. Мы уже прошли многие этапы межнациональной консолидации российской общности людей. Будучи разными по культуре и языку, а где-то и по истории, но вместе с тем мы ближе друг к другу, чем многие, казалось бы, более родственные нам народы, которые оказались за границей России, вне нашей общности. Таковы социально-культурные закономерности развития общности людей.
Конечно, нет необходимости говорить о том, что у нас завершилось формирование многонационального российского народа и тем более российской нации. Это длительный процесс взаимодействий, адаптации, заимствования и слияния, но ясно одно, что этнонациональные процессы внутри многонационального российского народа требуют определенной общей для всех духовной направленности. В этом плане не следует отрицать однозначно и тезис о формировании новой исторической общности людей – советского народа в прошлом, ибо это был момент внутреннего сплочения, формирования общих черт характера и духа, психологии, культур, традиций, которые объективно формируются между этнонациями и гражданами внутри одного государства. В результате такого длительного взаимодействия мы идем к формированию российской нации как нации-государства, тем более что ассимиляция у нас в России проходит не как «натурализация», т. е. как принятие подданства, регламентированного какими-то особыми правилами, цензом оседлости, знанием языка и т. д., а на основе свободного этнонационального развития и межнационального сотворчества.
Часто любят говорить об американском народе, французском народе, германском народе с аргументами, что там как бы других и нет. Но вместе с тем почему-то даже специалисты не замечают, что во Франции и Германии еще 200 лет тому назад можно было увидеть десятки и сотни племен, народов и культур, которые впоследствии оказались ассимилированными насильственным путем, когда людей буквально где-то вырезали по этнонациональному, культурному, языковому или религиозному признакам, запрещались культуры и языки. Где-то такой процесс происходил и в России. Достаточно активно шел процесс обрусения, стимулировался переход от мусульманской и других вер в православную веру. Такие люди где-то освобождались даже от налогов. Поэтому эти процессы шли повсеместно. Но, благодаря духовности и солидарности русского народа в нашей стране, эти процессы не стали господствующими в обществе, хотя ассимиляция велась политическими режимами, да и объективно по жизни.
Известны примеры еще в начале XX в., когда на улицах Киева полицейские запрещали людям разговаривать на украинском языке. Тысячи примеров жесточайшей колонизации народов Сибири и Севера. Такая атрибутика политики царского самодержавия имела место, но это политика, а позиция не русского народа, а определенного политического режима. Идеализировать, как и охаивать, этот процесс ни в коем случае не следует. Главное то, что у нас сохранились и обогатились на основе русской духовности культуры и традиции всех народов России. И сегодня мы – одно государство, один народ. Так должно быть и будет, если этому способствовать каждодневно.
Кроме того, это видно даже в цифрах, в годы советской власти шла определенная ассимиляция. Численность мордвы с 1,5 млн. человек в 1939 г. дошла до 1 млн. 300 тыс. к 1959 г. и 1 млн. 150 тыс. к 1989 г., и 850 тыс. человек в 2002 году. Ясно, что шел определенный естественный прирост, но вместе с тем шел и процесс добровольной ассимиляции, когда представители мордовской национальности записывали себя русскими. Численность карел за этот же период сократилась с 235 до 80 тыс. человек в 2002 году. Особенно ускоренно шла ассимиляция тех народов, которые стали православными. И еще, надо иметь в виду, что около 19 млн. нерусских национальностей в переписи 1989 г. назвали русский язык своим родным языком. Кроме того, целый ряд народов исчезли из перечня переписи. Например, в 1926 г. в переписи было около 300 тыс. мирашей, около 100 тыс. кряшен, кипчаки и т. д. Такие же процессы происходили и внутри других этносов, хотя многие из них были восстановлены в переписи 2002 года. Около 26 народов конца XIX в. в XX в. фактически слились в Дагестане с аварцами, т. е. это уже процесс межэтнической интеграции, хотя многие из них были учтены в переписи 2002 г. не только с аварцами, но и отдельно.
В новых демократических условиях начинают действовать новые механизмы не только самобытного развития, но и ограничения возможностей этнонационального развития отдельных этнонаций, инициируя их интеграцию и даже смену национальности ввиду ее бесперспективности. В Москве целый ряд дагестанцев за последние годы переписали свои фамилию, имя и отчество на русские. И все из-за того, что невозможно стало жить и работать со своими именами. Эти процессы, естественно, как бы проходят добровольно, но похожи на добровольность человека, который выбрасывается из окна своего горящего дома. Но идти по пути бесконечного размежевания по этнонациональным признакам на уровне наречий тоже, видимо, неразумно.
Особое место в изучении этнонационального духа, сознания, характера занимает проблема этнонационализма, которая отражает, прежде всего, последствия дискомфорта этнонаций, искажения их духа и характера воздействием политических процессов. Этнонационализм сегодня уже не просто классовая идеология угнетения одних народов другими, как писали раньше, а идеология агрессивного самоутверждения якобы своего этнонационального начала за счет подавления, унижения и эксплуатации другой культуры, духа другой этнонаций. В современных условиях очень много говорят об этнонационализме, якобы, прогрессивном. С другой стороны, каждая попытка этнонаций к самоутверждению, в том числе закономерная и прогрессивная, истолковывается почему-то не как дух этнонации, а как этнонационализм. Нормальное, человеческое проявление этнонационального начала в каждом народе – это патриотизм, а не этнонационализм.
Этнонационализм в большей степени демонстрирует, реализует реакционный потенциал развития патриотизма. Очень хорошо сказал один из мудрых людей – Л.Н. Толстой – о том, что национализм – это когда ты ненавидишь другой народ, а патриотизм – это когда ты любишь свой народ. Я бы сказал, что этнонациональное и этнонационалистическое – это две формы проявления самой этнонации, ее сущности, потенциала, перспектив[259].
Этнонациональное – это естественные и свойственные для данного народа объективные процессы развития и самоутверждения, а этнонационалистическое начинается тогда, когда любовь к своему народу сопровождается ненавистью к другому народу, когда восхищение собственной культурой сочетается с пренебрежительным отношением к другой культуре, когда подчеркивание величия своей истории сопровождается оскорблением исторического величия и духа других народов. Поэтому каждая этнонация обязательно воспроизводит элементы прогрессивного созидательного самоутверждения, этнонационального патриотизма. Из-за этнонационализма патриотизм тоже становится где-то ругательным словом, символом отсталости и хамства. Вместе с тем надо оберегать этнонацию и этнонациональный патриотизм от их реакционного, агрессивного развития, обеспечивая их созидательный потенциал. Ясно, что этнонационализм носит универсальный характер и свойственен для всех народов, и тем более были, видимо, времена, когда именно этнонационалистический, агрессивный способ позволял защищать и самоутверждать свои этнонациональные начала, а точнее – корыстные интересы отдельных людей и их групп под этнонациональными знаменами. В XXI веке, я думаю, должны быть другие нормы самоутверждения этнонации, ее духа, культуры и традиций. Нельзя развиваться по схеме «мы – безусловно, люди, а все остальные «тоже люди», но с десятками исключений». Незнакомое вызывает достаточно агрессивную реакцию даже у животных, но люди же – не животные, они отличаются тем, что имеют разум, и важно руководствоваться разумными началами в межнациональных отношениях и не выводить этнонациональный характер из характера «речных обезьян», как это делает физик Хомяков в своих работах.
Огромное значение имеет то, насколько человек адаптирован к межнациональному духовному сотворчеству и общению. И это зависит порой от уровня не только его духовного кругозора, культуры, нравственности, но и межнационального доверия. Поэтому крайне важно приобщить людей к культуре, языку, искусству, традициям народов региона, страны, создавать благоприятную среду для этого сотворчества. Порой наши дети очень хорошо знают культуру Древнего Египта или Древней Греции, начали изучать активно английский язык. И это здорово! Но при этом они очень плохо знают культуру, традиции и язык своего народа, не говоря уже о народе, который живет рядом с ними. Некоторые порой не знают трех слов из языка того народа, с которым живут десятилетиями. Многих людей не столько интересует своя этнонация, своя культура и религия. Восхваляя, превознося свое этнонациональное, религиозное, культурное, человек таким образом самоутверждает себя, свое величие, свою исключительность.
