– Мать Фламмы! – прошептала Кама. – Тричилла!
– Поспешим! – тронул с места лошадь Сор.
Глава 16
Пепел
Тричилла Кертус покоилась на уложенных вперемешку со снопами соломы поленьях. От погребального костра пахло маслом, которым были пролиты дрова и тело королевы Ардууса. Белое покрывало, скрывающее тело Тричиллы Кертус, шевелил по углам ветер.
«Именно так, – думал Пурус Арундо, – Тричилла Кертус. Не Арундо, а Кертус. Не королева великого Ардууса, а королевская подстилка. И нет ничего страшного, что именно она родила Пурусу красавицу дочь Фоссу и сына Болуса. И не из такой грязи поднимались великие деревья. Во всяком случае, в двух своих детях он был уверен. Но ни одного дня он не был уверен в своей жене. Она обманула его даже с собственной смертью. Не захотела ждать, когда яд заморит ее тело, нашла его тайник и приняла яд весь сразу. Выжгла себе нутро. Захлебнулась кровью. И хорошо. Хоть так! Хоть так!»
Пурус закрыл глаза. Все, что он хотел, это сдернуть труп с костра и бросить его на псарню. Обычные псы не будут жрать мертвечину, а калбы как раз ее и любят. Или яд все еще в ее теле? Жалко будет псов. Нелегкое это дело, поймать калба и приручить его.
Пурус оглянулся. На южной стене старого замка было мало народу. Король не стал объявлять траур в предпоследний день ярмарки, объявил его днем позже, мастерам стражи приказал жестко – никаких свидетельств о соболезновании, никаких даров и подношений, все, что нужно королю – холод, спокойствие и отстраненность. Пусть думают, что он не может привыкнуть к ее смерти. Хотя он никак не мог привыкнуть к ее жизни.
Король закрыл глаза, поднял лицо к небу. Солнце понемногу начинало припекать. Все, что он задумал, получится. По-другому не может быть, потому что если не получится, то не будет ничего. Не только для короля Ардууса, – ни для кого.
Он опустил голову, напряг скулы. Все-таки ненависть требовала выхода. Мало было того, что пропала вторая дочь («Дочь – скрипнул зубами Пурус, – свидетельство позора, а не дочь. – Более шестнадцати лет он старательно изображал любящего отца рядом с огненноволосой приблудой»), так и жена умерла на следующий день. Пусть подданные горюют, сочувствуя королю. Пусть горюют и страшатся собственных горестей. Если уж королева сгорела за одну ночь от неизвестной болезни, то что говорить о простых смертных? Никто не может спать спокойно, никто. Все в руках Энки! Все в руках Энки!
«А ведь она знала о бегстве Фламмы, знала. Отчего она покончила с собой? Оттого, что простилась с дочерью, или оттого, что пронюхала его планы? Все ли? Было бы жаль, если она не успела узнать о его планах относительно отца рыжей. Очень жаль. Как бы он хотел сообщить ей об этом! Ведь он только потому и оставлял Тричиллу живой, чтобы однажды явиться в ее комнаты и сообщить, что ее избранник, ее подлинный избранник – мертв. И как жаль, что он, король Ардууса, не может заточить негодяя в темницу, чтобы прикручивать фитиль его жизни медленно и неутомимо. Никаких сомнений, она все поняла, поэтому и приняла яд. И Фламма убежала по той же причине. Один вопрос: кому еще успела рассказать Тричилла о своих подозрениях?»
Пурус снова оглянулся. Дочь Фосса и сын Болус за спиной. Дочь в слезах, как положено женщине. Болус стоит, прикусив губу. Молодец. Из парня будет толк. Главное, чтобы жену подбирал с умом, а не как он, брал старшую из тиморского выводка, где все с юности замешивали свои будущие беды. Ну, с женой сыну придется помочь. А кое-кому уже не поможешь. Чуть в стороне стоит брат Кастор с женой и дочерью. Невысокий, светловолосый, лобастый. Не похожий ни на старого короля, ни на своего брата, ни на свою сестру. Точно ли он его брат? Или, как позднее и Тричилла, королева-мать спуталась с каким-нибудь лаэтом? Не оттого ли отец Пуруса не дожил до глубокой старости? И не он ли ускорил смерть собственной жены? И ведь тоже Арундо. И Кура урожденная Тотум, яйцо из лаписского гнезда, окаменевшая, словно знает, что грозит ее родным, тоже Арундо. И их дочь, белобрысая уродка Лава – тоже Арундо! И позор королевской семьи – Монедула, младшая сестра короля, тоже Арундо! Легла под простого стражника! Опозорила на всю Анкиду! Стражника того уж давно нет, бросили в каменный мешок, заморили, скормили крысам, десять лет потом сочувственно кивали и разводили руками в ответ на слезы мерзавки: пропал бедолага, отбыл и ничего никому не сказал, и что теперь? Вот она стоит, льет слезы. Над кем плачешь? Поплачь над своим сыном, рожденным от простого стражника. Поплачь над Лаурусом, который стоит рядом с тобой. Недовольна, что он всего лишь мастер восточных ворот? А твой король, дрянь, недоволен, что мастер восточных ворот носит его имя – Арундо. Стереть, уничтожить, развеять прах по ветру и забыть навсегда. И семью его, в которой жена – простолюдинка и двое детей – парень и девчонка, и тоже все Арундо! Отбросы, и туда же, Арундо! Уничтожить!
– Мурус! – позвал мастера стражи король.
– Да, Ваше Величество, – шагнул вперед, склонил голову мастер стражи.
Софус, стоявший за спинами проклятой родни, низко поклонился в ответ на королевский взгляд. «Давай», – махнул ему король. Маг согнулся еще ниже, скрестил пальцы, приложил руки ко лбу, зашевелил губами. В глубине устроенного на железной решетке кострища что-то зашипело, затрещало, посыпались искры, и вот побежали по соломе и поленьям языки пламени, затрещало дерево, начало темнеть белое покрывало, и вмиг вспыхнуло, оделось пламенем тело.
– Новости? – коротко бросил король воеводе.
– Ее Высочество принцесса Фламма пока не найдена, – сдавленным голосом произнес Мурус. – Три отряда продолжают искать ее. В Бэдгалдингир она не заходила, тиморскую переправу не пересекала, к Кируму тоже не выбиралась. Наши соглядатаи везде! Как только она появится, сразу же будет препровождена в Ардуус!
– А если она мертва и лежит где-то на краю Пустоши? – отчеканил побледневшему воеводе Пурус. – Ты знаешь, любезный Мурус, что свейские дозоры снялись с охраны ее границ и почти все ушли на север? Ты знаешь, что нахоритские разбойники грабят деревни по правому берегу Азу, захватывают невольников и гонят их в Светлую Пустошь, где продают их слугам Лучезарного? А знаешь, что несколько кирумских деревень уже пожрала нечисть, выбравшаяся из Пустоши? А если кости Фламмы лежат в лесном овраге?
Побледнел Мурус. Стиснул зубы, но устоял. Не мастером стражи тебе быть, воин, а дружинным. В бою цены тебе нет, а в дворцовых коридорах ты дерьмо. Правильно говорил почтенный Флавус Белуа, который не только одаривал советами короля Ардууса, но и первый прислал вассальный договор: не нужен королю верный воевода, потому как никто не должен даже на толику заменять короля. Королю нужны несколько слуг, которые будут вести его королевство к славе и которые будут ненавидеть друг друга и выслуживаться перед королем.
– Калбов высылайте, – процедил сквозь зубы Пурус. – Калбов со стражниками и загонщиками. Пятый день со дня исчезновения Фламмы, почему калбы все еще на псарне? Еще новости есть?
– Гости покинули Ардуус, – с трудом справился с языком и губами Мурус. – Торопятся, чтобы успеть вернуться на коронацию. На той неделе должны прибыть великие мастера магических орденов. Никс Праина отбыла на юг, но обещала тоже успеть. Предстоятели Храмов оповещены, все будут.
– Соглядатай из Фиденты прислал голубя? – спросил Пурус.
– Да, Ваше Величество, – кивнул Мурус.
– И что же ты молчишь? – зловеще прошептал король.
– Король Лаписа устраивает погребальный костер на окраине Фиденты, – отшатнулся от королевского оскала Мурус. – Двое его детей. Принцесса Камаена и принц Игнис. Убиты.
– Как? – нахмурился Пурус.
– Принцесса убита стрелой в спину на пароме. Убийца не пойман. Стрела обычная. Слухи ходят, что убийца мог быть послан Кирумом. Никаких действий против Кирума король Лаписа не предпринимал. Игнис убит утром следующего дня. Убийца – женщина. Проникла в трактир, уложила двух стражников и зарубила принца. Но королева застигла ее и смогла сразить.
– Фискелла могла, – зло усмехнулся Пурус. – Один-единственный воин во всем лаписском королевстве, и тот – баба. И кто убийца?
– Неизвестно, – глухо отчеканил Мурус. – Якобы на руке у нее знак Ордена Слуг Святого Пепла. Но никто уже много лет не слышал об этом ордене. Никто не знает, где он. И есть ли он вообще.
– Значит, скоро узнаем, – помрачнел Пурус. – Калбы, Мурус, калбы!
Сказал и пошел прочь, оставляя за спиной и кострище, на котором прогорало тело постылой королевы, и родственников. Только посмотрел в лицо Монедулы. Поймал взгляд и вложил в собственный взгляд всю ненависть, что копилась в нем последние годы. И кажется, сестра что-то поняла, потому как побледнела еще сильнее, чем Мурус. Ну что же, поиграем и с тобой, мерзость. Теперь не забыть о главном. Напомнить Краксу о похищении Игниса. Если бы убит был принц, а не ряженый, то тело доставили бы в Лапис. А его сожгли в Фиденте. Значит, убит не принц. Тогда почему сожгли тело принцессы? Или король Лаписа почувствовал, что пахнет паленым? Или и принцесса до сих пор жива? И где тогда Фламма, которая не отходила от Камаены Тотум всю ярмарку? А не взять ли и не вздернуть на дыбу их подружку Лаву? Хотя вряд ли дурочка Лава что-то знает, слишком проста, давно бы выболтала. Есть кого подослать к ней, есть… Все они обложены со всех сторон. Все их слуги дрожат от страха перед королем Пурусом, доносят ему каждое слово своих господ. Как же тогда он не уследил за собственной женой? Не помещать ее пепел в королевский склеп. И не развеивать с башни цитадели. Сбросить вместе с углями прямо на Вирскую площадь, пусть люди Ардууса топчут его. Или…
