Эрлин встала рядом и посмотрела туда, куда указывала его рука.
— Либо это переходная пиявка, попытавшаяся проглотить крупного прилла, либо здесь охотились хуперы.
Кич ждал объяснений. И женщина заговорила менторским тоном, чтобы скрыть испытанное ею чуть раньше смущение.
— Небольшие пиявки питаются вырванными из тела кусками мяса и соками, которые им удается высосать.
Джанер машинально потер заметный шрам на руке.
— Когда пиявка вырастает, она выходит в море за более крупной добычей и также в связи с тем, что вода лучше поддерживает ставшее большим тело. Со временем пиявка начинает перерастать добычу и совершает переход от питания кусками мяса к питанию целыми животными. Проблема питания целыми животными заключается в том, что добыча умирает не сразу и может нанести значительный вред внутренним органам пиявки. Поэтому в желчных пузырях крупных пиявок вырабатывается яд, способный убить не только вирус, но и добычу.
— И переходной пиявкой, — продолжил Кич, — называется тварь, которая еще не начала вырабатывать яд, но уже питается целыми животными.
— Вот именно, — кивнула Эрлин, внимательно за ним наблюдая.
— Зачем хуперы охотятся на пиявок? — спросил он.
— Ради спрайна, — ответил Джанер.
— Так называется яд, — объяснила женщина. Больше она ничего не сказала и жестом приказала замолчать открывшему было рот Джанеру.
— Очень сложное в изготовлении, крайне редкое, убивающее хуперов вещество. — Кич отвернулся. — Неудивительно, что они охотятся на пиявок. Вероятно, готовы на большее, лишь бы заполучить этот яд.
— Кич, почему ты здесь? — вдруг спросила Эрлин. Он хотел солгать, но мгновенно передумал.
— Я здесь для того, чтобы найти и убить Джея Хупа.
— Почему?
— Потому что он — преступник. Потому что я должен. Потому что это… моя работа.
Эрлин смотрела на его затылок. Она думала о том, куда они направляются, об Амбеле, о том, что хранится в его каюте. Как она ненавидела этот едва слышный назойливый шепот. Частично из-за него она покинула судно.
— Возможно, через день или около того мы подойдем к судну, на борту которого находится Хуп.
Кич резко развернулся, схватил ее одной рукой за воротник, а вторую поднял для смертельного удара. Он двигался быстро, гораздо быстрее, чем она. Вероятно, Кич был очень опасным человеком, когда был жив. А сейчас… сейчас он снова стал живым.
— Объясни.
— На судне хранится то, что осталось от Хупа, — сказала Эрлин.
Кич отпустил ее и резко отошел. Он явно выглядел смущенным, у него дрожали руки. Изо рта побежала слюна.
— Нет… я не верю. Я не верю тому, что ты говоришь. Он покачал головой, потом еще раз. Вдруг его тело затряслось, и он рухнул на палубу. Стимулятор упал рядом, зеленый индикатор погас и загорелся красный, когда истекло время задержки для повторного подключения, и начало отключаться питание.
— Быстро! — крикнула Эрлин. — Понесли его вниз!
— В чем дело? — спросил Джанер, помогая ей нести бившегося в судорогах Кича.
— Органический мозг взял на себя управление кибернетическими имплантатами, и сейчас его мышцы стали сопротивляться. Нужно связать его, пока мозг не будет полностью контролировать тело.
— А как поступим с его стимулятором? Эрлин покачала головой.
— Его нельзя подключать. Тело будет сопротивляться так же, как сопротивляется имплантатам.
Джанер опустил взгляд на искаженное судорогой лицо. Кич выглядел уязвимым, нормальным мужчиной, если не обращать внимания на вставленные в скулу и в лоб над глазом металлические платы интерфейса. Так хотелось, чтобы он жил, а не страдал! Джанер вдруг почувствовал, насколько небезразличен ему этот человек.
— Впервые в жизни, — заметил разум Улья.
— Что это значит?
Разум мгновенно переключился на привычное жужжание. Интересно, какую еще информацию получает разум помимо его воли по каналу связи?
Темнота и боль, запах моря и гнили. Он пытался вырваться из оков, но, несмотря на то что обладал необыкновенной силой, он так ослаб от ран, что смог только согнуть металлокерамику, которая в другой ситуации рассыпалась бы в его руках, словно мел. Тащившие его «болваны» были такими же крепкими, как и он сам, и не обращали внимания на его попытки вырваться. Для них он был не более чем тяжелой посылкой, которую следовало доставить и положить на стол. Потом послышалась журчащая прадорская речь, и в мерцающем кошмарном свете появился первенец, который навис над ним, шевеля челюстями, словно намереваясь попробовать его на вкус. Клешня сомкнулась на оковах и подняла его, причинив страшную боль.
— Почему? Почему ты убил мою команду? — спросил Драм.
Из модуля переводчика прадора послышались стоны и шорохи.
— Убил твою команду… Я не убивал твою команду.
— Почему… — Драм начал задавать следующий вопрос, но не успел договорить — прадор бросил его на стол лицом вниз.
Какая-то часть оков, щелкнув, отделилась, и он смог поворачивать голову. Капитан посмотрел в сторону и увидел нижнюю часть тела твари, ребристый панцирь с торчащими из него и быстро шевелящимися ножками. В одной из ножек он увидел похожий на металлического серого паука предмет, который тоже шевелил ножками, когда прадор занес его над спиной Драма. Он взревел, когда ножки, подобно острым крючкам, впились в его шею. Потом его тело обмякло, но, к сожалению, не лишилось способности чувствовать. Ощущение того, что в его тело что-то вгрызается, не проходило, и накатывавшаяся волнами боль скоро притупилась. Чернота стала охватывать его тело, отделяя от окружающего мира.
Потом он пришел в себя и по привычке хотел оглядеться, но не смог этого сделать.
Капитан продолжал управлять судном и проверять курс по компасу, но действовал помимо своей воли. Его мучили голод и жажда, но он не мог их утолить. Он чувствовал ужасную боль в заживающих ранах, все видел, ощущал запах соли в воздухе, но не мог влиять на окружающий мир.
Впрочем, у него появилась слабая надежда — было чему физически сопротивляться, правда, после каждой попытки металлическое существо на шее еще сильнее впивалось в тело.
Фриск закричала и в ярости бросила биомеханический детектор на палубу. Она принялась топтать его, прежде чем ее успели остановить. Когда она отошла, источник питания разрядился в настил, и в щелях между досками мгновенно вспыхнула просмоленная пакля.
Она стояла с трясущимися руками.
— Как он узнал? Как он мог узнать?
Сван и Торс с ничего не выражающими лицами предпочли отойти в сторону. Когда Фриск достала из кобуры свой импульсный пистолет, Торс вцепился в рукоятку оружия, но Сван остановила его взглядом. Впрочем, руку с пистолета он не снял.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
