И это был не эвфемизм.
Я прошла через дверь, вышла в сад и дико заморгала от яркого солнечного света, пытаясь разглядеть всё вокруг.
Чёрт возьми, я как будто попала в другой мир, который очень сильно отличался от интерьеров замка. Здесь было великолепно. Рядами росли самые большие розы, которые я когда-либо видела, их бутоны размером с тарелки имели насыщенные цвета и напоминали драгоценные камни. Кусты голубых и розовых гортензий тянулись до самого солнца, а переплетенные соцветия глицинии висели в небе, точно сиреневые фейерверки. Бабочки танцевали в воздухе, и их крылья мерцали лазурным, желто-оранжевым и аметистовым цветами. Это было волшебное зрелище.
За цветочной поляной располагались аккуратные грядки с овощами и травами, а также фруктовые деревья и виноград самых разнообразных сортов, как и другие растения — деревья, кусты, цветы — которые не существовали в Верхнем мире. Я могла бы неделями напролёт изучать их, и всё равно этого было бы недостаточно. Ботаник мог бы провести здесь целый день за полевыми работами. Для ботаника это место было Амарантом в прямом смысле этого слова.
И посредине всего этого стоял Сарви. Я нечасто виделась с единорогом, поэтому удивилась, увидев его огромную тёмную фигуру посреди сада.
«Я напугал тебя? — спросил Сарви, повернувшись ко мне. — А вот ты, кажется, меня напугала».
— Прости, — сказала я.
Я обвела рукой окрестности сада, и, понадеявшись, что я не попаду в беду, находясь здесь, сказала:
— Я никогда раньше не была в этом саду. Решила, что лучше всего насладиться солнечным светом здесь.
Сарви поднял голову к небу, закрыл свой единственный глаз и как будто расслабился.
«Это благословение, когда Мор в достаточной степени счастлив, и случается вот это, — затем его глаза сфокусировались на мне. — Не хочу показаться дерзким, но не из-за тебя ли это случилось? Если так, то я бы хотел попросить тебя продолжать в том же духе».
Он говорил со знанием дела, и я покраснела. То есть, продолжай спать с Мором, чтобы мы могли немного насладиться солнцем. Его слова мало чем отличались от разговоров Динь о минетах и солнце.
— Посмотрим, что я смогу сделать, — сказала я, а затем откашлялась. — Так что ты тут делаешь?
Сарви кивнул на грядку с бледно-голубыми тыквами.
«Мои любимые. Ледяные тыквы. Некоторое время назад я вернулся из Мерзлого тлена с парочкой северных местных деликатесов. Надеялся, что их можно вырастить здесь».
— Что-нибудь из этого царства растёт в саду?
Единорог как будто пожал плечами, ненадолго приподняв свои крылья летучей мыши и обнажив ряд ребёр под ними.
«Конечно же, здесь присутствует магия. Мор сделал эту землю особенно плодородной, а Пири заколдовали и превратили в идеального повара. Но если приходится прибегать к магии, лучше всего использовать её экономно, особенно, когда дело касается еды и напитков. Еда, созданная с помощью магии, не несёт никакой пищевой ценности. И со временем такая еда может мешать использовать магию тому, кто её употребляет».
— Интересно, — задумчиво произнесла я, после чего протянула руку и коснулась листьев снежных бобов, которые росли на ближайшем ко мне стебле.
«Позволь мне провести для тебя экскурсию», — сказал единорог.
Мы прошли вдоль цветов и растений, и Сарви начал указывать на разные растения своим рогом, называть их и объяснять, откуда их привезли. Бабочки продолжали летать туда-сюда, к моему большому удовольствию.
Одна из них даже приземлилась на кончик рога Сарви и начала медленно махать своими крыльями, которые сияли голубым и розовым цветами.
«Это лунная бабочка, — сообщил мне Сарви. — Они живут только во время полнолуния, поэтому за пару дней до и пару дней после этого события можно видеть, как они здесь летают, а затем они умирают».
— Ого, — сказала я, затаив дыхание. — Она такая красивая.
Неожиданно Сарви взмахнул рогом, заставив бабочку взлететь. Затем единорог рванул вперёд и, обнажив зубы, поймал бабочку в воздухе и целиком её проглотил.
«Красивая и вкусная», — сказал Сарви.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я округлила глаза. Кажется, Мор говорил мне, что единороги могут быть противными.
Сарви усмехнулся, заметив моё выражение лица.
«Это деликатес. Гораздо лучше, чем кровавые мотыльки, но ты должна быть благодарна мне за то, что их я тоже люблю».
— Я точно хочу знать, почему они называются «кровавыми мотыльками»? — осторожно спросила я.
«Они похожи на огромных комаров, — объяснил Сарви. — И они набухают от крови, когда сосут её. Но так уж вышло, что я люблю кровь, поэтому считаю их маленьким вкусным деликатесом».
Единорог облизал губы чёрным языком, и я постаралась не содрогнуться.
В итоге, Сарви вернулся к своим овощам, а я облокотилась о каменную стену, которая окружала сад, обратила лицо к солнцу, закрыла глаза и начала глубоко дышать, пытаясь забыть о разговоре про мотыльков-кровопийц.
«Мне неприятно это признавать, но когда снаружи такая погода, мне почти тут нравится. Эта каждодневная капризная погода меня достает, но когда выходит солнце, оно придаёт мне сил и моя голова очищается. И впервые за всё время, я не пытаюсь использовать свою чистую голову, чтобы спланировать свой побег».
Неожиданно атмосфера изменилась и, несмотря на солнце, подул холодный порыв ветра. Я поняла, что Мор теперь тоже находился в саду.
Я не успела даже моргнуть, как по моему телу пробежала дрожь.
— А вот и ты, — сказал мне Мор, я обернулась и увидела его у входа в сад.
На его лицо падала тусклая тень от башен замка, подчеркивая острые линии его скул и мощную челюсть. Его борода была теперь ещё гуще, от чего он казался более мужественным, как будто это было вообще возможно. Лёгкий ветерок подхватил его длинные тёмные волосы, распущенные по его плечам, а из-за солнечных лучей те его руны, что были видны, сияли.
Наши взгляды встретились, и он мне улыбнулся. Он, чёрт возьми, улыбнулся, и я внезапно опешила от его красоты. И дело было не в том, что я столько времени не знала, как он выглядит, в то время как он так классно трахал меня, оставаясь для меня полнейшим незнакомцем. Он был действительно прекрасен. Настоящий Бог. И это был первый раз, когда я видела его вне замка. Бывало, что свет не прощал недостатков внешности, но даже в нём он сиял. Я как будто увидела его в первый раз, и не как Бога смерти, который приходил в мою постель каждую ночь, а как нечто большее.
Но при этой мысли, при мысли о том, что я могла быть для него чем-то большим, моё сердце наполнилось чувством вины. Я хотела именно этого, это и была часть моего плана, но сейчас я не хотела думать о своём плане. Я просто хотела быть здесь, видеть обожание в его глазах и теплоту его улыбки. Я знала, как редко это встречалось — реже, чем камень Авроры.
— Мне нравится видеть тебя такой, — тихо проговорил он и подошёл ко мне.
Его высокое и широкое тело нависло надо мной. Он протянул руку в перчатке и нежно провёл большим пальцем по моему подбородку. Сегодня на нём были перчатки, сделанные из чёрных перьев. Его прикосновение было мягким и соблазнительным, и я прикрыла глаза. «Интересно, — рассеянно подумала я, — могли эти перчатки быть сделаны из перьев лебедя, которого я убила?»
Я сглотнула, так как у меня пересохло в горле.
— Какой?
— Вот такой, — он обвёл другой рукой пространство вокруг меня. — Когда ты здесь, в саду, на свежем воздухе. Не думаю, что ты когда-либо выглядела так очаровательно, птичка.
Его глаза потемнели. В прямом смысле. Серый цвет его глаз сменился цветом тёмного олова, и теперь они совпадали по цвету с его рунами.
— Я беспокоюсь, что ты можешь поймать порыв ветра из тех мест, которые тебе не знакомы, и тебе станет настолько любопытно, что ты захочешь попробовать расправить свои крылья. Что ты улетишь далеко отсюда, ни разу не обернувшись.
Он обхватил моё лицо, и нежно провёл своим большим пальцем по моей губе. Я прислонилась спиной к стене и почувствовала, как прохладный воздух обдал меня со всех сторон, растрепав мои волосы, завитки которых начали танцевать вокруг моей груди.
