— Он сказал, что может выстроить нам Хальмстем, — с иронией произнес секретарь.
— А? — Флав вылупил на него глаза. — Что? А ведь это идея! — расцвел он. — А денег хватит?
— В обрез, — сказал Клемент. — Только это пустая затея. Хальмстем был, есть и останется государственной собственностью. Это важнейший пропускной пункт Империи, её пуп, можно сказать.
Флав усмехнулся.
— Который обходится нам очень дорого… Не ты ли жаловался, что его не по силам содержать? Одна доставка продуктов туда чего стоит!
Об этом у Филя давно сложилось собственное мнение.
— Его можно расширить, там на горе еще много места! — горячо проговорил он. — Чего ему пустовать? Пусть перенесут западную стену шагов на пятьдесят, и будет где разбить овощные гряды. И мост расширить заодно!
— Ну вот, пожалуйста, — сказал Флав улыбаясь. — Вот вам и новый хозяин!
Филь прикусил язык. Его предыдущая реплика в кабинете г-на Клемента оборачивалась нешуточной проблемой. Мальчика не надо было убеждать, что Хальмстем — неудобное и дорогостоящее в обслуживании место, которое терпят только потому, что без него не обойтись. Однако, если стоит выбор получать деньги назад по капле или вложить их во что-то, он предпочел бы второе, надо только прикинуть, а можно ли получить с этого какой-то доход. Запустив в голове счеты, Филь с ужасом осознал, что ничего не знает о том, как в Хальмстеме велись дела. Почуяв, что вот-вот сядет или уже сидит в глубокой луже, он сник.
Не замечая его понурого вида, Флав произнес с энтузиазмом:
— В общем, договорились! Как составите купчую, занесите ко мне заверить.
Филь остро пожалел, что рядом с ним нет его отца. Г-н Клемент тем временем воскликнул в полнейшем отчаянии:
— Сир, это же беспрецедентно, неслыханно! Как будет делиться доступ через обе Границы, через Периметр, в Хранилище, наконец? Где будет имперская зона ответственности и где частная? А если этот бандит начнет водить туда других бандитов? Он же сам — ходячий Катаклизм!
Флав прервал его:
— У меня нет ни малейших сомнений, что вам удастся договориться. Подобные купчие не составляются в один день, у вас будет полно времени. Когда он получает право вступать в права собственника?
— Ему тринадцать через два с половиной месяца, — сказал г-н секретарь.
— Вот и славно! В конце мая я жду вас обоих с готовым документом.
Филя замутило. В бескорыстие Флава он не верил и оттого с нарастающей тревогой ощущал, как под ним разверзается яма. Горькая мысль о том, что он бесповоротно испортил жизнь семье Фе, грызла его изнутри. Слабой надеждой было лишь то, что в одном доме с ним жил человек, который должен был что-то знать о Хальмстемских делах.
— Пожмите друг другу руки, — сказал Флав.
Крайне неохотно и с явным отвращением, г-н секретарь и Филь пожали друг другу руки.
— А теперь, мой дорогой родственник, — произнес Флав другим, более серьезным тоном, — я налагаю на тебя наказание за твое неподобающее поведение. Десять недель домашнего ареста. И попробуй только высунуть нос на улицу! На переговоры с моим секретарем тебя будет возить арестантская карета. Клемент, кстати, вызовите её, пусть отправляется!
Окончательно убитый лишением свободы, Филь угрюмо побрел за г-ном секретарем в его кабинет.
Подъехав к дому, у которого уже стоял пост, он медленно поднялся на крыльцо и, тяжело вздохнув, открыл дверь. Сердце его окончательно упало, когда он увидел, что у них сегодня в гостях Лентола. Она с госпожой Фе и Эшей разглядывали бумагу с угрожающе красной печатью — как пить дать его арестантский лист.
Встретившись взглядом с госпожой Фе, мальчик с запинанием произнес:
— Я… Мне… Мне нужна ваша помощь!
Филь впервые в жизни обращался к ней с подобной просьбой, и она заметно удивилась. Лентола насторожилась, зная из опыта, что, когда у него такой вид, надо ждать беды. Эша с интересом прищурилась.
Помедлив, г-жа Фе заверила:
— Можешь рассчитывать на меня. Что случилось?
— Я купил нам Хальмстем, — сказал Филь.
— 27 —
«Интереснейшая вещь случилась в конце февраля 1344 года — тот, кто еще не вырос даже до того, чтобы быть наказанным за серьезные преступления, приобрел в собственность сердце Империи. Как именно это произошло, мы знаем, но вот как новому хозяину, едва вышедшему из детского возраста, удалось составить договор, о который более шести веков ломают зубы самые яркие юридические умы, нам никогда уже, наверное, не узнать…»
Клариса Гекслани, «История Второй Империи, Комментарии», 1-е издание, репринт, Хальмстемская библиотека
Противостояние близилось к концу. Именно так назвал процесс составления купчей г-н Ювеналий Петра, седой до белизны старикан лет ста, сухой и тощий, как его палка, с помощью которой он передвигался пусть не быстро, но уверенно.
— Мама, к нам какая-то ходячая древность! — крикнула Габриэль, увидав его первый раз на пороге.
Г-н Петра не обиделся и лишь проскрипел:
— Деточка, где тут у вас самая большая комната?
Габриэль показала ему на столовую, которая с этого момента оказалась оккупирована прибывшим господином и его книгами, кои следом за ним втащили четыре носильщика, по двое на каждый огромный сундук.
За этим человеком г-жа Фе отправилась сразу, как выслушала признание Филя. Мальчик еще не закончил, когда она приказала закладывать карету. Поиски Ювеналия Петра заняли у неё некоторое время, и вернулась она ночью. А на следующее утро этот господин переселился к ним.
Второй постоялец прибыл через неделю. Когда золото угодило под арест, а Филь в горе и ярости побежал в замок, Ирений посчитал свою часть дела выполненной и отправился обратно в Бассан. Получив письмо от госпожи Фе, он сначала закончил какой-то срочный заказ и только затем вернулся и также поселился у Фе.
В результате в доме не оказалось ни одной свободной комнаты, питались все по очереди на кухне, кухарка со служанками неустанно брюзжали, а посетившая дом Лентола покрутила пальцем у виска и смылась, чтоб уже не появляться. Её отсутствие объяснялось и тем, что по неудачному стечению обстоятельств Филь отхватил кусок ладони именно её мужа, которого это очень разозлило.
Г-н Петра, невзирая на годы, обладал ясным умом. Когда-то он служил императорским Ментором, надзирая за законом, но давно отошел от дел. Филь знал, что Клемент сейчас сидит с его преемником, Ментором Эрке, пыхтя над своей версией купчей. Ситуацию делало забавным то, что Флав в свое время учился у г-на Петра, а Клемент — у Эрке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});