и достоинства.
– Всех можно заменить.
– Каким образом вы хотите это сделать?..
Я не успела договорить, как раздался стук, и в комнату просунулась всклокоченная голова:
– Мой лорд, там… там… он.
Гневно сверкнув глазами, лорд Брейгар поднялся и шагнул к выходу, бросив на прощание:
– Мы еще вернемся к нашему разговору. А пока реши, будешь ли ты покладистой, чтобы все остались в выигрыше, или продолжишь упрямиться и подведешь к гибели и себя, и его.
Глава 34. Темница
Реннейр
Исчезновение Моны уничтожило остатки самообладания. Она говорила, что Дар завязан на эмоциях, порой самые разрушительные оказываются сильнее созидательных. Не помню, как получилось, как смог это сделать, но я уже на пределе, на самой тонкой грани открыл портал в замок. Ярость была столь сильна, что я уже не сомневался, что смогу это сделать. Сначала убью отца, а потом расправлюсь с предателем. Ведь кто-то же сумел меня выследить и узнать, что я скрываю Каменную жрицу.
Я в деталях представлял себе его излюбленное место – рабочий кабинет. Здесь всегда пахло бумагой, кожаными обложками книг и сургучом. А еще немного дорогим южным вином и присущим только этому человеку запахом. Вдохнув его я, как зверь, понял, что лорд еще недавно был здесь.
Скрипнула дверь, и на пороге появилась молоденькая служанка с подносом в руках. Это случилось так неожиданно, что я не успел ничего предпринять – стоял перед ней с перекошенным от злобы лицом, измазанный сажей, сжимая в руке меч.
Бронзовый поднос с кувшином грянул об пол, подняв невыносимый шум. Служанка завизжала и, подхватив юбки, бросилась за дверь.
В следующее мгновение в кабинет влетела стража.
Они набросились на меня, как свора голодных псов. Не помню, кажется, кого-то успел убить… Они отхлынули испуганно, волной, а потом кинулись с новой силой, с яростью, подстегивая себя криками. Мебель мешала развернуться, они загоняли меня в угол. Удары сыпались один за другим, я почти ничего не видел и не чувствовал из-за ослепляющей ярости. Их было больше. Намного больше. И ни одного человека, готового прийти на помощь.
А потом мне заломили руки, кто-то приставил к горлу острое лезвие.
Тогда я увидел отца. Он смотрел с холодным презрением и ненавистью, как на пса, что посмел укусить хозяина.
– В темницу его, – процедил сквозь зубы и, взмахнув полой плаща, зашагал прочь.
Конечно, он ждал моего возвращения. И, конечно, давно догадался, что я его предаю.
* * *
В подземелье было холодно, но трясло не поэтому. Я раз за разом представлял, что случилось с хрупкой беззащитной Рамоной, и нутро выворачивало от боли. В груди бесновался этот проклятый Дар, который оказался совершенно бесполезен в самый важный момент. Хотелось выть в голос, и я безуспешно колотился о железную решетку, пока не лишился последних сил.
Отец может сотворить все, что угодно, раз не погнушался уничтожить женщину, которая родила ему сына.
В конце коридора послышались шаги, их я узнал бы даже в толпе.
Поднялся на подгибающихся ногах. Больше никогда, никогда не встану перед ним на колени.
Темная фигура лорда застыла у решетки. Сложив руки на груди, он наблюдал за мной и молчал. Мы сверлили друг друга взглядами, как два злейших врага. Тишина повисла между нами, будто лезвие занесенного топора, и я вдруг увидел себя на площади, и то, как этот топор опускается на мою шею.
– Ну здравствуй, Реннейр, – процедил он.
Я не удостоил его и словом, хотя он, несомненно, ждал приветствия и слов раскаяния. Привык, что все лижут его царственные пятки. Ничего не дождавшись, отец грянул кулаком о решетку.
– Неблагодарный выродок! Таким, как ты, место в канаве, а я дал тебе всё. Всё! Я предлагал тебе имя, земли, власть. Тебе следовало лишь исполнить свой долг, но что ты сделал, Ренн? Ты предал меня. Черная кровь искателей все-таки взяла свое, и ты не смог противиться Зову.
– Зов? – я криво улыбнулся. – Зов здесь ни при чем, – ответил так спокойно, как только мог. Не хотелось доставлять ему удовольствие, демонстрируя свое горе и злость.
– А что еще? – продолжил яриться лорд. – Неужели ты хочешь сказать, что предал отца из-за девки? Смазливой рожи и того, что она прячет под платьем? Кстати, я обязательно проверю, какова она там.
– Ты ее не тронешь.
– На твоем месте я бы не дерзил, – он расхаживал вдоль решетки с грацией хищника, а я остро сожалел, что не могу дотянуться до его шеи. – Ты мог просто сказать мне, и я отдал бы ее тебе! Посадил бы в клетку и подарил, как рабыню. Но нет, ты решил все сделать по-своему! Ты только все испортил!
– Я все сделал правильно.
Или допустил смертельную ошибку, промахнулся, потерял голову. А следовало быть осторожней. Никогда не прощу себе, если с Рамоной что-то случится. Но то, что она хотя бы жива, дарило крохотную надежду.
– У тебя нет и не может быть своей воли. Ты должен был исполнять любой мой приказ, ты мой дехейм.
– А вы – мой отец.
– В первую очередь я – твой господин. Ты знаешь, что делают с псом, покусавшим хозяина? Его убивают.
В голосе было столько стали, что я не сомневался – он это сделает. Но мне все равно, лишь бы Мону успеть спасти.
– Ты мог стать еще одним Инглингом, Реннейр Безымянный. Моим признанным сыном, – продолжал он таким тоном, будто все еще надеялся увидеть сожаление в моих глазах, а потом застыл. На щеках заиграли желваки. – Как я сразу не подумал? Может, ты замахнулся на большее, Ренн? Говори! Ты хотел меня свергнуть и занять мое место?!
Я едва не расхохотался ему в лицо. Отец еще не устал трястись за свою власть? Что это вообще за жизнь – постоянно в страхе, в ожидании ножа в спину.
– Мне не нужен ваш венец.
– А что нужно? Свобода?! Свободны только мертвые, и я готов устроить твои похороны уже сегодня.
Отец вытер вспотевший лоб, а я заметил, что рука у него дрожит.
– Чем эта девка тебя покорила? Я скорее поверю, что тебе нужна ее сила, чем в то, что ты в нее влюбился.
Сама эта мысль была для него отвратительна. Впрочем, когда-то я тоже считал, что любовь для дураков, для наивных мечтателей.
– Даже отыскал тот сруб, где жила твоя мать, – проговорил едко. – Ледара пакостит мне даже после смерти, а вот тебя я недооценил.
– Почему вы солгали? – спросил я холодно. – Вы отдали приказ
