— Д-да, — крякнул Жареноскин и через плечо Елизаветы заглянул в тетрадь, — текст интересный. Очень интересный. А вот почерк ещё интересней. Зачем Владимир Владимирович Путин написал про Путятина? Намёк на то, что он через Путятина родственник Пушкину?
— Да говорят же вам — не Путин это написал, а Пушкин! — не выдержала Наталья Николаевна.
— Почерк-то Путина! — возразил Жареноскин, — я что, по-вашему, не знаю почерк Верховного главнокомандующего?
— Вы же не генерал, чтоб это знать.
— Кто не генерал? Я не генерал?! Я не генерал. Я маршал. По уровню своего патриотизма и преданности родной Отчизне я — Генералиссимус!
Он помолчал и вдруг спросил:
— Среди вас художники есть?
— Хотите ещё один портрет Путина-Пушкина создать? — усмехнулась актриса.
— Хочу! — обернулся к ней Владимир Вольфович, — два портрета. Отдельно Путина и отдельно Пушкина. Но теперь оба пусть будут в бакенбардах.
— А ведь я видел именно такие изображения в Интернете! — воскликнул Громов, — я вот только что вспомнил! Минуточку, сейчас найду!
Через минуту на экране появились портреты двойников. Только здесь они оба были в бакенбардах.
— Ух, ты! — присвистнул Владимир Вольфович, — вот это да!
Качая головой, он вглядывался в изображение.
— Даже подпись похожа! Ну надо же! Так это что же получается? Путята… Путятин… Путин… Так это же сенсация, ребята! Это же… Я завтра же выступлю по телевидению! По всем каналам! Куплю за собственные деньги рекламное время и выступлю!
Он вынул платок из кармана брюк и провёл им по лбу.
— Да-а… Ну и денёк сегодня! А вчера? Вчера утром эта коза с косой трепала нервы мне, да ещё перестрелки, боевые действия на улицах старинного русского города… Мрак и ужас! Сегодня тоже под утро — взрывы, пожары, лазерное шоу на всё небо! Жуть!
Кругом телеэкраны как из-под земли выросли… Компьютер показывает сплошную фантастику, а теперь ещё Пушкин! И Путин. С ума сойти! Да-а… Ну, вы меня, ребята удивили! Не ожидал. Честное слово! Меня даже вот эта фантастика из ноутбука не так достала, как ваше открытие. Здорово! Просто здорово! Сенсация! Что тут ещё есть интересного?
Он взял из рук Лизы тетрадь и полистал её.
— Осторожнее! — воскликнула Елизавета.
— Не дурак. Понимаю, что держу в руках бесценный раритет, — отмахнулся Владимир Вольфович.
Он развернул новый вкладыш.
— А это что такое? Снова Путин? Или же Пушкин? Брови сбрили зачем-то. И шевелюра не такая. Нет, это женщина. Красивая. На них похожа. Родственница?
— Мона Лиза дель Джокондо, — тихо произнесла Наталья Николаевна, с весёлым любопытством наблюдая за лидером ЛДПР.
— Кто?! — вскричал он.
А через несколько секунд проговорил:
— Точно. Она. Они все родственники. Итальянцы. Все итальянцы! То-то Путин так с Берлускони обнимался! Родня. Родная кровь.
— Да нет же, вы не поняли, Владимир Вольфович, — начала Лиза сквозь смех, — вы там прочтите.
— Ничего я не буду читать! У меня уже крыша поехала от всех этих сенсаций.
— Дело в том, — говорила Лиза, — что Пушкин разгадал секрет Леонардо да Винчи. Весь мир гадает уже много веков — кто эта женщина, какая тайна заключается в её улыбке. А Пушкин, оказывается, давно разгадал этот секрет. Но поскольку этот его архив скрывали, прятали, то никто и не знал, что загадка разгадана.
— А почему его скрывали?
— Это длинная история, — произнесла Наталья Николаевна, — Пушкин ведь был учёный, жрец.
— Как это — и учёный, и жрец? Так не бывает. Или — или. Или учёный, или жрец, — с важностью заявил Владимир Вольфович.
— До сей поры так в самом деле не было. Но теперь будет. Грядёт синтез науки и религии.
— Кроме того, — не слушая её, продолжал Жареноскин, — Пушкин — и не учёный, и не жрец. Он — Поэт. С большой буквы. Гордость нации. Наше всё.
— Это клише, — оборвала его Гончарова, — а правды никто о нём не знает. Как сказал Гоголь, Пушкин — это такое явление, которое мы сможем разгадать лет через двести. Вот двести лет прошло. И всё тайное становится явным. Пушкин был величайшим учёным. Но — как теперь говорят — шифровался. Иначе бы его убили.
— А его и убили, — вздохнула Лиза.
— Ох, ну, да, — поправилась Наталья Николаевна, — просто его убили бы гораздо раньше, не дав закончить эту работу. Вот посмотрите.
Гончарова осторожно высвободила тетрадь из рук лидера ЛДПР и перевернула несколько страниц.
— Видите эти графики?
— Он и чертить умел? — удивился Жареноскин.
— Он много чего умел, — усмехнулась Гончарова, — Он разгадал истинный ход времени, его цикличность. Пушкин знал Закон Времени. Для него была очевидна взаимовложенность: прошлое, будущее и настоящее для него были равно открыты. И всё, что предвидел, он в форме образов выводил в своих произведениях. Можно сказать, расширил сферу Эзопова языка. Во всех поэмах существует второй смысловой ряд. К примеру, «Медный всадник». При Пушкине Петербург Петроградом не был. А у него — Петроград. Он рассчитал годы активности народных масс, предсказал революцию. Наводнение у него в «медном всаднике» — это как революция 1917 года. «Народ зрит Божий суд». Александр Сергеевич вычислил иерархию планетарных циклов и её влияние на био, техно и психосферы. Тело человека — это биомашина. Оно отзывается на колебания, на ритмы Вселенной. Космическая усталость сменяется космической активностью. Тот правитель, который знает это, никогда не будет планировать великие дела во времена космической усталости. Пушкин все эти циклы рассчитал для России и вывел математическими формулами…
— Ещё одна сенсация! — вскричал Жареноскин, — у меня голова уже пухнет! Хорошо, что я теперь коротко стригусь, а то бы мои кудри встали дыбом. А, кстати, у меня ведь тоже кудри. Может, и я — родственник Пушкина? Надо подумать над этим. Ну, ладно, пусть Пушкин ещё и учёный. А Мона Лиза тут при чём? Что он там разгадал?
— Леонардо был тоже учёный, — сказала Лиза, — он был и архитектором, и инженером.
— Ну, да, я знаю. Изобретал летательные аппараты.
— Да он много чего изобрёл, — снова вступила в разговор Наталья Николаевна.
— И что?
— А то, что он решил изобразить на полотне тип человека будущего. В этом и кроется загадка Моны Лизы. Он потому и сделал такой её улыбку. Она как будто говорит нам: «Ну, что, поняли, наконец?»
— Что поняли-то? — недоумевал Жареноскин.
— То, что она на самом деле — наша современница. А для эпохи Возрождения она являлась человеком из будущего. Пришелицей. Леонардо да Винчи выискивал типы людей и с математической точностью высчитывал черты лица, которые пройдут через века и трансформируются определённым образом. А этот тип — тип Моны Лизы дель Джокондо — оставил отпечаток на лицах людей-мыслителей, людей, чей ум решает глобальные проблемы планетарного масштаба. И, притом, этот тип появился недавно! На лицах людей этого типа отразилась та информация, которая стала доступна человечеству относительно недавно. Я имею в виду информацию в самом широком смысле слова. То, что Путин, к примеру, получил от занятий дзюдо — это ведь тоже информация. Восточная философия. И этот принцип — поддаться, чтобы победить. А телесные ощущения — разве это не информация? Когда человек получает власть над своим телом, учится грамотно им управлять. И побеждать! Но ещё более значимо управление собственным сознанием.
— Постойте, — возразил Сергей, — вы только что сказали, что этот тип лица появился недавно.
— Ну да, — кивнула Гончарова, — и вы с Иваном также его носители. Вы изучаете физику, Иван историю. И, быть может, заложенный Свыше нравственный закон внутри вас вступил во взаимодействие с определённого рода знаниями, которые стали доступны человечеству на этом этапе развития.
— А Пушкин? В его времена подобных знаний не было.
— Пророки — это люди будущего. Они его провидели. Считывали информацию. И знали больше, чем знают самые великие умы нашего времени. Честное слово, — усмехнулась Гончарова, переводя взгляд с Ивана на Сергея и обратно, — если бы не было этой схожести между вами, её бы надо было выдумать. Для наглядности, — добавила она, — потому что наступает «час икс».
— Это опять про конец света что ли? — вскинулся Жареноскин.
— Ни в коем случае и никогда. Час икс — торжество правды на земле. Когда всплывает на поверхность то, что скрыто. Когда тайное становится явным. Когда становится понятно, кто есть кто и лгать бессмысленно, а настоящий облик проступает и являет нам суть.
Пока остальные спорили, Харламыч ёрзал на диване и нарочито громко зевал. Наконец он не выдержал.
— Ну что вас заклинило на этой теме? — заскулил он, — давайте ближе к делу. У нас есть карта. И у нас есть вертолёт. Садимся на него — и вперёд, на Валдайскую возвышенность, за Мёртвой и Живой водичкой. Поймите — если вам деньги не нужны, то всё равно и для вас выгода прямая. Вы же сможете выйти на связь с америкосами — Волкович это вам устроит — и предложить им эту воду в обмен на спящего Мессию! Они пойдут на это, будьте уверены! Кому не хочется жить вечно и вечно оставаться молодым?!
