Конечно же, они постоянно беспокоились насчет собственной правоты. Все ее знакомые по ОО время от времени предавались таким мыслям. И конечно же, утешали себя тем, что правы. А иначе разве они оказались бы в ОО и делали то, что делают?
Может, круглому все это было известно. Какой-то голос говорил ей, что этот тип — сам агент ОО или что-то в этом роде. Может, он из другого подразделения Контакта. А может, его подослал корабль. Или один из Разумов, наблюдающих за ситуацией с мортанвельдами — так, на всякий случай. Чуть не разбил ей голову деревянным шариком — хорошенький способ проверить, разоружили человека должным образом или нет.
Последнюю «Месть За» Анаплиан оставила нетронутой на стойке бара. «Мы тут все Фракция мира, сучий ты потрох», — пробормотала она и, пошатываясь, побрела прочь.
* * *
Перед тем как сойти с «Семенной дрели», Анаплиан попыталась выяснить, что известно о последних событиях на Восьмом уровне Сурсамена. Частично она делала это сама, частично — с помощью агентов (несложных и недолговечных личностных конструктов), которых отправляла в галактабазу данных на поиски информации.
Она искала не только подробности, но и любой намек на то, что за сарлами ведется пристальное наблюдение. Слишком много продвинутых цивилизаций, казалось, верили, что сама примитивность малоразвитых культур и присущий им высокий уровень насилия автоматически дают право шпионить за ними. Даже обществам, намного отставшим от Культуры в технологическом плане, производство машин для производства машин, которые производят другие машины, в материальном отношении совершенно ничего не стоило. Полученная туча инструментов — каждый, если нужно, не больше пылинки — могла при поддержке крупных космических аппаратов вести сплошное наблюдение за всей планетой и передавать в мельчайших подробностях происходящее практически в любом месте.
Такие действия ограничивались договорами и соглашениями, но их обычно заключали лишь самые развитые и устойчивые сообщества, а также те, кого они прямо контролировали или плотно опекали. Для тех, кто лишь недавно вошел в число избранных — эволютов галактической метацивилизации, — эта технология оказывалась новой игрушкой и поначалу приносила массу удовольствия.
Общества, лишь недавно отказавшиеся от постоянного использования силы и ведения военных действий (нередко против своей воли отказавшиеся), обычно больше всего горели желанием наблюдать за теми, кто продолжал использовать эти методы. Чуть ли не последним средством борьбы с такого рода вуайеризмом было обращение наблюдательных устройств против их создателей. Аппараты собирались, перепрограммировались и насылались в тот мир, откуда происходили, причем упор делался на резиденции и излюбленные места отдыха власть имущих. Обычно это решало проблему.
Народы Сурсамена, в особенности такие, как сарлы, не подозревавшие о тайном наблюдении и беззащитные против него, предположительно ограждались от его отрицательных последствий. Но если сведения не распространялись широко, это не значило, что они вообще не собирались. Культура обладала одним из самых открытых и обширных разделов в галактабазе данных, но даже Культура не видела и не знала всего. Немало частных, скрытых вещей ускользало от ее внимания. Как правило, все тайное становилось явным, но к тому времени зло уже торжествовало.
С Восьмого пока не поступало известий: либо никто не вел там наблюдения, либо кто-то вел, но держал сведения при себе. Технически мортанвельды вполне могли осуществить это, но они были слишком гордыми, законопослушными и вообще надменными (мало чем отличаясь в этом от Культуры). Нарисцины, вероятно, тоже считали это ниже своего достоинства, а окты... октов, казалось, мало что интересовало, кроме претензий на то, чтобы считаться истинными наследниками Вуали.
Даже рутинный заход в принадлежащую октам часть галактабазы предварялся пространной лекцией по истории галактики в октской версии, по сути сводившейся к всевозможному выявлению сходных черт между Вуалью и октами, а также подчеркиванию обоснованности их претензий на наследство Мантии. Для октов это наследство явно включало как сами пустотелы, так и сопутствующее уважение — уважение, в котором, как они небеспричинно считали, им отказывалось. Интерфейс программы, которой пользовалась Культура, обычно отфильтровывал эту дребедень (претензии октов казались обоснованными только им самим; подавляющее большинство авторитетных ученых приводили неоспоримые факты в пользу того, что окты — относительно новый вид, никоим образом не связанный с Вуалью...), однако она никуда не девалась.
Окты и в самом деле вели наблюдение за сарлами, но лишь местами и несистематически, да к тому же — по взаимному соглашению — приборами сантиметрового масштаба, вполне различимыми человеческим взглядом. Обычно приборами оснащались машины, управляемые октами: лифты, самолеты, наземные транспортные средства и октские скафандры.
Материалов в открытом пользовании за последние несколько сотен дней было не очень много, но кое-что было. Джан Серий просмотрела записи великого сражения близ Ксилискинской башни, решившего судьбу делдейнов. Октские комментарии и прочая информация предполагали, что аултридии захватили соответствующие уровни башни и доставили делдейнские войска на позицию, откуда те могли неожиданно вторгнуться в исконно сарлские области. Помеченный значком «ОО» комментарий заключал, что аултридиев оклеветали и ответственность за все несут окты.
Все записи относились к заключительной части сражения и были сделаны с неподвижной точки высоко над местом действия, возможно с самой башни. Вдруг, думала Анаплиан, удастся найти эпизод ранения отца и кадры, свидетельствующие о судьбе Фербина? Она пыталась брать крупные планы, велела агенту выискивать все похожее на них, но запись оказалась слишком нечеткой, и на поле боя нельзя было распознать отдельных людей.
Она видела (и опять как будто с высоты — правда, на этот раз снимали с летательного аппарата), как сарлская армия, теперь под предводительством Мертиса тила Лоэспа, пересекла канал в пустыне около Хьенг-жара, высокий туман от которого был виден в подернутой дымкой дали. Она видела короткую осаду и еще более скоротечный штурм Расселя, столицы делдейнов.
И больше, похоже, ничего. Нормальный новостной ролик должен был показывать победные торжества в Пурле, тила Лоэспа, принимающего капитуляцию у делдейнского главнокомандующего, груды мертвых тел в ямах, сжигаемые знамена, плач по близким, но окты не подумали о чем-нибудь художественном или оценочном.
Обычная, страшно примитивная, варварская, но лихая война, о каких любят послушать люди среди домашнего уюта, подумала Анаплиан. Все-таки жаль, что никто не запечатлел эту кампанию во всех ее кровавых подробностях.
К октской записи было приложено быстро расширяющееся, но довольно скучное облако комментариев, обзоров, размышлений и прогнозов. Это было сделано через новостные и мониторинговые агентства, интересующиеся подобными событиями. Многие специалисты по пустотелам и Сурсамену (кое-кто даже специализировался по Восьмому, то есть по сарлам) жаловались на нехватку информации, что вынуждало их заниматься спекуляциями. Другим же эта нехватка подробностей казалась подарком судьбы. Выскакивали предложения поиграть в военные игры, основанные на недавних событиях. Готовились и другие развлечения, связанные с этой войной, а некоторые уже были готовы.
Джан Серий пробрала дрожь. Она лежала на кушетке у благоухающего пруда (брызги, смех, теплые лучи на коже), закрыв глаза, видя, переживая все эти события. Внезапно она почувствовала себя так же, как в самом начале вхождения в Культуру, в те путаные первые дни, когда вокруг мерещился сплошной сумасшедший дом. Воспоминания о родине были еще так свежи, и все вокруг казалось таким бесконечно, ужасающе, агрессивно чуждым по сравнению с ней, что смириться с этим было невозможно.
Анаплиан оставила своих агентов пастись в галактабазе — вдруг объявится хорошо запрятанная прямая трансляция. Добро пожаловать в будущее, думала она, наблюдая все эти словеса и шумиху. Все наши трагедии и триумфы, наши жизни и смерти, наш позор и наши радости — это всего лишь наполнитель твоей пустоты.
Пожалуй, ее настрой был слишком уж мелодраматичным. Убедившись, что смотреть больше нечего, она отключилась, встала и присоединилась к шумной игре в водные пятнашки.
* * *
Один корабль, другой. С «Семенной дрели» она пересела на экспедиционный корабль Контакта «Ах вы, чудища-шалуны». Еще раз, как в эстафете, ее передали на «Ксеноглоссист», корабль ограниченной дальности. В последнюю ее ночь на борту состоялась всеобщая вечеринка с танцами, и Анаплиан безудержно предалась бешеной музыке и совсем уж бешеным телодвижениям.
