Рагнар шумно втянул в себя воздух. Он и прежде был бледен, теперь же совсем побелел. У него за спиной вскочил с кресла Хорд. Жилы у Хорда на лбу вздулись.
— Хорд, сядь на место! — взревела Хельга Тордссон. — Призываю к порядку! Халли Свейнссон, воздержись от подобных замечаний!
Халли поклонился.
— Прошу прощения. Я сказал это сгоряча, за мной такое водится. Однако я, по крайней мере, сгоряча не пыряю людей ножом, как старина Хорд.
Хорд снова ринулся вперед, размахивая руками, точно медведь, но Халли отшатнулся назад.
— Отчего бы тебе не зарезать меня прямо сейчас? — воскликнул он. — Позови своих дружков, пусть они меня подержат — но нет, должно быть, я даже тогда не буду достаточно беззащитен. Ну так привяжи нож на палку, чтобы убить меня из соседней комнаты, тогда тебе уж точно ничто угрожать не будет!
Не успел он это сказать, как понял, что на сей раз зашел чересчур далеко. Жилы на шее Хорда натянулись, точно растяжки от шатра; лицо побагровело, взгляд сделался невидящим. Отведя назад руку, стиснув кулак, он устремился на Халли. Тот проворно увернулся, но налетел на свое кресло и упал на колени матери.
Хорд навис над ними, потрясая кулаком. Астрид взвизгнула; Халли поднял руку, тщетно пытаясь защитить мать и себя…
Слева направо промелькнула тень. В крайней точке ее траектории голова Хорда откинулась назад, как будто его огрели молотом в подбородок. Он пошатнулся, глаза у него разбежались в разные стороны, но он не упал.
Лей в опустил руку, потирая разбитые костяшки, и сказал:
— Вот почему хорошо носить длинную бороду. Смягчает удар.
На мгновение воцарилась тишина. А потом вокруг начался хаос.
Несколько законоговорителей пронзительно завизжали; зрители разразились тревожными криками. Слева и справа бросились друг на друга люди Свейна и люди Хакона; иные размахивали креслами, иные расшвыривали их, спеша добраться до врагов. Вассалы Рюрикссонов не уступали им в проворстве. Противники сталкивались на бегу и вцеплялись друг в друга, драли бороды, обменивались тумаками, пинались, брыкались и яростно кусались.
Халли встал и попытался помочь матери подняться с кресла. Теперь из-за спины шатающегося Хорда показался Рагнар. Глаза у него были выпучены, рот разинут. Он ухватил Халли за шею.
В кругу членов Совета Хельга из Дома Торда поднялась на цыпочки и выкрикивала приказы, которых уже никто не слышал. Многие законоговорители вскочили с мест и бросились в драку, включая старуху из Дома Геста, которая ни в кого особо не целилась, но орудовала клюкой с пугающим мастерством.
Хорд потер подбородок; взгляд у него прояснился. Он выпрямился, сурово огляделся вокруг — и рухнул на колени, оттого что старуха из Дома Геста огрела его клюкой промеж лопаток.
Халли отбивался изо всех сил. Пальцы Рагнара сжимали ему глотку. Халли извивался из стороны в сторону, пытался ударить Рагнара локтем, но все безуспешно.
Астрид взмахнула рукой с растопыренными пальцами. Рагнар, по щеке которого текла кровь, отшатнулся и выпустил Халли.
Со стороны Сидений Закона подбежал Ульвар Арнессон, спешивший на подмогу Хаконссонам. Он принялся яростно тыкать кулаками Лейва в спину и в бок, но Лейв почти не обратил на него внимания: они с Халли помогли матери перебраться через несколько поваленных кресел и вывели ее на безопасное место.
Многие зрители из Дома Рюрика, не зная, с кем надо драться, постояли в растерянности, а потом принялись тузить друг друга. Дерущиеся загораживали проход; Халли с Лейвом вынуждены были остановиться, не понимая, куда теперь идти.
Ульвар Арнессон сильно пнул Лейва пониже спины. Лейв наконец отреагировал: развернулся и врезал Ульвару. Тот, вертясь волчком, пролетел через всю комнату, встретился с палкой старухи из Дома Геста и, отскочив в сторону, запутался в обширных юбках самой пышной и шумной из законоговорителей. Ее кресло не выдержало, и оба рухнули на пол.
Лейв и Астрид осторожно пробирались через чертог, обходя кучки дерущихся. Халли шел следом. Оглянувшись, он увидел, как Хорд Хаконссон медленно встает на ноги и озирается по сторонам, сперва растерянно, потом целеустремленно. Вот Хорд нашел их взглядом; вот он сунул руку под куртку и вытащил охотничий нож…
Халли указал на него, завопил — но его голос потерялся в общем гаме.
Хорд устремился вперед, держа нож наготове.
Халли принялся отступать. Его толкали, теснили, мешали пройти.
А Хорд был все ближе и ближе…
Хельга из Дома Торда, обнаружив, что ее криков никто не замечает, величественно и грозно поднялась на ноги и, одной рукой подхватив свое кресло, стремительно зашагала вперед. С легкостью человека, привыкшего приносить домой охромевших овец с горных пастбищ, она взмахнула рукой и опустила кресло точнехонько на голову Хорду.
Хорд пошатнулся, как оглушенный бык, и рухнул наземь. Нож выпал из его руки, пролетел по полу и остановился, все еще вращаясь и угрожающе поблескивая.
Все уставились на нож, будто это он упал с таким грохотом. Драчуны выпустили бороды, носы, уши и волосы своих противников и застыли в молчании. Халли, Астрид, Лейв, Рагнар, старуха из Дома Геста, Ульвар Арнессон, который все еще пытался выпутаться из юбок законоговорителя из Дома Орма, — все замерли и смотрели только на вертящийся нож.
Нож вращался все медленней, медленней… И наконец остановился.
Хельга из Дома Торда, все еще держа в руке кресло, подняла свободную руку к лицу и откинула волосы со лба. Она слегка вспотела.
— Думаю, на этом мы можем остановиться, — сказала она, и на сей раз ей не пришлось повышать голос. — Стыд и позор всем нам, что на нашем священном Совете произошло столь недостойное происшествие. При мысли о том, что вместо спокойных слов и продуманных действий мы обратились к насилию, у меня кипит кровь и руки чешутся хорошенько отлупить вас всех, чтобы вы пришли в себя. Однако же и моя вина тут тоже есть.
Она отшвырнула кресло; оно со стуком упало набок.
— Все мы отчасти виновны, — продолжала Хельга. — И по-прежнему запятнаны насилием. Похоже, сколько бы лет ни прошло, сколькими бы взаимными браками ни были связаны наши семьи, все равно в нашей крови дремлет прежнее безумие, что преследовало героев. Как быстро мы восстаем друг против друга, будь то любой из нас — юный или старый, мужчина или женщина… Да, все мы запятнаны. Но лишь одна сторона, — тут Хельга заговорила более жестким тоном, — лишь одна сторона посмела обнажить сталь! Вернее сказать — посмела обнажить ее снова, поскольку именно это преступление мы должны были расследовать сегодня. Хорд Хаконссон, все мы были свидетелями твоих намерений, и теперь у нас нет причин сомневаться в обстоятельствах смерти Бродира Свейнссона. За это преступление на тебя будет наложен штраф, и крупный. Будешь ты наказан и за то, что обнажил этот нож на виду у всех. Надеюсь, лишение тебя многочисленных полей послужит для остальных достаточным уроком, который принудит нас держать в узде свои дурные страсти и сражаться только со своей собственной натурой. А теперь давайте приберем этот беспорядок!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
