— Что с ними творится? — спросил он однажды утром у Лейва с Гудню, сидя в чертоге. — Сейчас трое пацанов подглядывали за мной, когда я сидел в нужнике! Поднимаю голову — они захихикали и бежать! Что они все, с ума посходили, что ли?
— А что тебе не нравится-то? — буркнул Лейв. С тех пор как распространились эти слухи, Лейв держался с Халли обидчиво и настороженно. В последнее время Лейва частенько видели у бочонка с пивом, где он сидел над чашей, погруженный в тяжкие раздумья. — Ты ведь всегда этого и хотел, разве нет?
— Чего я хотел?
Брат горько расхохотался.
— Прославиться, вот чего! Уж передо мной-то не надо разыгрывать невинного младенца.
— Я и не разыгрываю! — нахмурился Халли. — Но я…
— Прошу тебя, Халли, довольно ложной скромности, — сказала Гудню. Она в последние несколько дней тоже переменилась к нему и сделалась несколько более любезна, чем обычно. Казалось, она впервые по-настоящему обратила на него внимание. — Олав получил по заслугам. Все так думают.
— Кто его оплакивать-то станет? — проворчал Лейв. — Уж не я, во всяком случае.
— И не я, — сказала Гудню. — И не наш бедный папочка. Мы все рады, что ты его убил.
— Но я…
— Как ты это сделал-то? — спросил Лейв. — Отцовским ножом, да?
— Да нет! Я…
— Удавкой, значит, придушил? Я так думаю, ты застал его врасплох. Все-таки он для тебя был чересчур силен.
— А я слышала, что его сожгли заживо, — сказала Гудню. — Ужас какой, правда, Лейв? Хоть он и Хаконссон…
— Ну а ты чего ждала, когда двое убийц сводят счеты?
Халли закатил глаза, замахал рукой.
— Послушайте, на самом деле все было совсем не так!..
Лейв жестом остановил его.
— На самом деле мы вовсе не хотим знать, как именно ты это сделал. Это жуткая история, и дело с концом. Ты, главное, смотри, чтобы не сплоховать на суде на той неделе. Это самое важное. Лишняя земля нам нужна позарез.
Несколько дней спустя они отправились на суд Совета, где должно было разбираться дело об убийстве Бродира. Суд должен был состояться на нейтральной территории, в Доме Рюрика, расположенном напротив Дома Свейна. Халли, обрадованный избавлением от гнетущей домашней атмосферы, ехал на суд с матерью и братом и с пятью людьми из их Дома. Отец поехать не смог: кашель усилился и он слег в постель с лихорадкой.
Поездка заняла не более трех часов. Дом Рюрика оказался приятным небольшим поселком, стоящим среди зеленых полей, неподалеку от шумной реки. Здесь, как и в Доме Арне, не сохранилось троввских стен — вместо этого Дом был окружен садами, в которых стояло множество ульев. Это и был источник меда, которым славился Дом. В чертоге, более высоком и массивном, чем большинство других чертогов долины, царило оживление; сквозь стеклянные окна были видны зеленые одеяния вассалов Рюрикссонов и нарядные костюмы знатных господ со всех концов долины.
Они спешились и принялись прихорашиваться, перед тем как войти в чертог. Халли стоял спокойно, глядя на горлинок, порхающих над крышами. К своему собственному удивлению, он не испытывал особой тревоги от предстоящей встречи с Хаконссонами: только угрюмую решимость покончить с делом как можно быстрее. Вся его ненависть испарилась в пламени пожара, погубившего Олава, и поскольку никто не видел, как он покинул горящий чертог, он не боялся, что его разоблачат. Довольно с него этих местных дрязг! Когда Ауд приедет в гости, они займутся более важными вещами. Он поднял голову и окинул взглядом горные вершины над Домом.
Где-то там… где-то в горах есть выход из долины.
Может, и сама Ауд сегодня приедет. Ее отец, Ульвар, точно будет здесь, он ведь законоговоритель. При мысли об Ауд сердце у Халли забилось немного чаще. Он осматривал двор в поисках девочки, негромко насвистывая себе под нос.
У его плеча возникла тень. Мать схватила его за ухо и отвела в сторону.
Голос Астрид был мрачен.
— Слушай меня внимательно, Халли. Слушай и запоминай каждой жилкой своего тела! Мы будем представлять наше дело перед Советом законоговорителей — людей со всей долины, занимающих ту же должность, что и я сама. Ты расскажешь обо всем, что произошло с твоим дядей, расскажешь отчетливо, вежливо и сжато, потому что от этого зависит очень многое. Обращайся только к законоговорителям и, самое главное, не вступай ни в какие разговоры с Хаконссонами, которые тоже будут здесь. Они могут пытаться сбить тебя или начать потешаться над твоим рассказом. Не поддавайся на их насмешки! Вообще не разговаривай с ними, даже не смотри в их сторону — понял?
— Опрометчивый человек мог бы предположить, что ты мне не доверяешь, матушка, — холодно ответил Халли.
— Опрометчивый или нет, но такого человека можно было бы назвать проницательным: я тебе настолько сильно не доверяю, что и сказать нельзя. Хорд с Рагнаром будут сидеть в пяти футах от нас. Избегай проявлений открытой враждебности или презрения, косых взглядов, перебранок, словесных оскорблений или оскорбительных жестов и прежде всего воздержись от любых проявлений агрессии. Это ясно?
— Ты могла бы более точно изложить, о каких именно оскорблениях идет речь. Но да, думаю, что ясно.
— Вот и хорошо. Тогда идем в чертог.
Глава 18
Когда Рюрик узнал, что Свейн похитил его арендаторов, он побагровел от гнева. Он взял с собой отряд людей, переправился через реку, в земли Свейна, и перебил первую же группу крестьян, на каких наткнулся.
Услышав об этом, Свейн покачал головой.
— Опасно браться за дело, которого не сможешь исполнить, — сказал он.
С этими словами он переправился через реку со своими людьми и сжег ближайшее поселение. Но не успел он вернуться домой, как стало известно, что Рюрик совершил очередной набег в качестве мести.
Эта распря тянулась целый год Наконец Свейн сказал:
— Рюрик настойчив, но посмотрим, много ли он навоюет с пустым брюхом.
Он поджег амбары Рюрика, отступил и стал ждать, что будет. Это оказалось решающим ударом.
Когда наступила зима, Рюрик вынужден был приползти на коленях под ворота Свейна, умоляя поделиться припасами, чтобы спасти его народ Свейн некоторое время полюбовался на его унижение, потом дал зерна.
Когда они вошли в чертог, там было довольно шумно: перешептывания, смех, обмен приветствиями, общение важных персон, кичащихся друг перед другом своим влиянием и знатностью. Из чертога вынесли всю обычную мебель: в одном конце расставили полукругом десять кресел, в другом — еще два ряда кресел друг против друга, для истцов и обвиняемых. Большинство мест оказалось уже занято; предупредительные слуги суетились вокруг, подливая в кубки пиво и поднося блюда с угощением десяти законоговорителям. Из этих десяти восемь были женщины. Двое мужчин (Ульвар Арнессон и еще один человек, которого Халли не знал), вершители, после смерти своих жен взяли обязанности законоговорителей на себя. Не видно было представителей двух Домов, участвующих в деле: Дома Свейна и Дома Хакона. В остальном население долины было явлено здесь во всем своем разнообразии: как розовощекие, светловолосые, с объемистыми животами и отвислыми ягодицами жители нижней долины, так и худощавые, жилистые обитатели верхней долины, темноволосые, с зелеными глазами. Все члены Совета, облаченные в цвета своих Домов, шумно переговаривались с коллегами, сидевшими на противоположной стороне полукруга. Все это величественное зрелище внушало благоговейный страх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
