– Спасибо! – вполоборота, словно обращаясь к старшине, бросил Заруба. За воротами их ждал пост внутреннего контроля.
Вообще-то посты были соединены между собой волоконно-оптическим кабелем, и все, что происходило в «предбаннике», тотчас должно было появляться на экране перед светлыми очами внутренней охраны. Но поскольку за много лет на том, первом, экране никогда не происходило ничего интересного, то умельцы из числа конвойных, чтобы хоть как-то скоротать тягомотные часы бдений на посту, приспособились гонять через этот терминал порнографические фильмы. Еще большим успехом пользовались «прямые репортажи» с излюбленных мест свиданий женского и мужского персонала базы – всякого рода кладовок, тамбуров и тому подобных закутков.
В свое время Юрий, предвидя, что в один прекрасный день ему таки потребуется проникнуть в тюрьму, подключил несколько управляющих контуров и примитивный видеоблок к собранной народными умельцами подглядывающей системе. И когда компания Зарубы вошла в «предбанник», экран внутреннего поста очень кстати начал демонстрировать донельзя захватывающую сцену с участием двух особо неприступных начальственных секретарш и толстого майора-снабженца. Снять эту сцену в свое время стоило Юрию целого океана денег (в ход пошло даже компьютерное моделирование), но средства оказались потрачены не зря. Пуская слюни, точно собаки Павлова, все шестеро здоровенных охранников столпились перед небольшим экраном, возбужденно гогоча и отпуская различные подходящие к ситуации комментарии.
Сержант-охранник нехотя поднял глаза на вошедших. Ну что им тут еще потребовалось?.. Блин, такой классный трах досмотреть не дадут!.. Ордера приволокли, с тоской подумал он, глядя на лейтенанта-десантника с Георгиевским крестом, озабоченно перебиравшего бумаги, и сделал знак своим – убавить громкость страстных стонов, доносившихся из динамика.
Офицер подошел вплотную к стойке пульта.
– Вот наши бумаги, возьмите!..
Это было кодовым словом. Зуботычка, Клещ и Выдирало вскинули оружие. На свою беду, караульный расчет, не ожидая инспекции (о которой, как правило, узнавали заблаговременно и успевали, что называется «погладить шнурки»), не озаботился надеть бронежилеты. За что и поплатился.
Оставив позади себя шесть мертвых тел, отряд Зарубы деловито отправился дальше.
На пульте Юрия погас второй из трех красных огоньков. Капитан-лейтенант жестко усмехнулся и потянул руку к микрофону интеркома.
Камеру, где содержался Попандопулос, Заруба отыскал без труда. Все операции в тюремном блоке, начиная от питания заключенных и кончая раздачей пипифакса, были автоматизированы. Отперев предварительно командой с пульта камеру несчастного грека, Заруба вошел внутрь…
У Юрия погас третий огонек.
Клещ, Выдирало и Зуботычка как раз заканчивали добивать экипаж Попандопулоса, когда в центральной диспетчерской батальона внутренней охраны натужно взвыла сирена. Автоматы наконец-то разобрались в происходящем.
«Проникновение в тюремный блок! Тревога третьей степени!»
В этот самый миг Заруба взял неуклюжую трубку переговорника:
– Все в порядке, босс.
Вместо ответа раздался мощный взрыв. Трубка не зря была столь громоздкой. Упакованный в нее заряд пластиковой взрывчатки высокой мощности превратил тела четырех налетчиков в разбросанные по всему коридору кровавые ошметки.
Пульт в руках Юрия трижды удовлетворенно пискнул.
Теперь можно было и отваливать.
«Стремительный» проревел отход. Согласно примчавшейся из штаба диспозиции ему надлежало занять место в авангарде. Насвистывая веселую песенку, капитан-лейтенант занял свое место на мостике, в командирском кресле. «Все долги уплачены до восхода солнца, – повторял он про себя. – Все долги уплачены…», а когда мы вернемся, можно будет подумать и о таможенниках. Кто-то ж должен ответить мне за потерянную прибыль и конфискованный в казну контрабандистский корабль!»
Сам адмирал Рождественский поднял флаг на «Гангуте». Следом, в кильватер флагману, экономя энергию аутспейс-генераторов, шла «Полтава». Дальше – видавшая виды «Чесма» и гордость флота «Наварин». Авианосец «Варяг» держался чуть поодаль. А вместе с ними – десятка три эсминцев, дюжина тяжелых крейсеров да целая прорва минных транспортов – залатывать прореху в минных полях…
Юра невольно зевнул. Блин, как меня достали эти игры. Есть только одно по-настоящему достойное мужчины занятие – делать деньги. Это квинтэссенция мужского успеха. Потому что деньги невозможно сделать без храбрости, умения рисковать, удачливости, сообразительности – словом, без всех качеств, коими и должен обладать настоящий мужчина. А тут… летай, стреляй, бомби, каждый миг норовя нарваться на шальную жжаргскую мину. К чему все это? Что, тем же жжаргам торговать не нужно? Нет, будь я толстым-претолстым интендантским чином – всем угодникам свечки бы поставил, лишь бы война не кончалась, потому что когда ж еще жиреть интендантам, как не по военному времени, которое, как известно, все спишет? А так… дрались-дрались, пока не сравнялись. А я еще жить хочу. Проклятье, я, пожалуй, выкуплю отель у старика Понтиви! Теми туземными красотками надлежит заняться всерьез. (Неудовлетворенные Зойкой чресла капитан-лейтенанта выразили полное согласие.)
Ну, все, начали прыжок, и капитану можно расслабиться. Удерживать корабль в экранирующем конусе силового поля – дело операторов. Вход завершили успешно – а дальше, как Бог даст. А коли не даст… что ж, не зря же он, Юрий, корпел, оборудуя специальную, личную, капитанскую спасательную капсулу с полностью автономным питанием и системой запуска? А «Стремительный»… его можно и взорвать. Ключ самоликвидатора – вот он, в капитанском брелоке.
Мысль была холодной и четкой. И вновь Юрий ей нимало не удивился.
А что? Вполне здравое соображение. На твоих счетах достаточно денег, чтобы начать солидное торговое дело в Новых Мирах. Надо только улучить момент… «Стремительный» погибнет со всем экипажем, а он, Юрий, спокойно начнет новую жизнь под новым именем – ведь все банковские счета предусмотрительно открыты «под пароль»… Он, бывший капитан-лейтенант, навеки исчезнет из списка живых. А обзавестись новым компьютерным файл-делом при его деньгах не так-то сложно. Месье Понтиви его определенно заждался… А люди, его команда… что ж, на войне как на войне. Они умрут быстро и без мучений. Их семьи получат солидную пенсию…
Он лгал себе. Если «Стремительный» исчезнет в глубоком космосе и ни один корабль не станет свидетелем его последних мгновений, весь экипаж автоматически попадет в категорию «пропавших без вести», не дающую семьям права на государственное вспомоществование…
Юрий замер в кресле, откинув голову и прикрыв глаза. Штурманы и рулевые с уважением поглядывали на командира – ишь, в прыжок ушли, а кэп с мостика не уходит. С ними он, со своей командой. И правильно.
…Нет, сейчас, конечно, он этого не сделает. Не время. Потом, потом, уже после этого боя, когда все так или иначе устаканится и «Стремительный» вновь направят в далекий разведывательный рейд. И там, у какой-нибудь милой планетки, которую мы выберем заранее и соответствующим образом подготовим, все и случится.
Юра улыбнулся. Настроение становилось все лучше и лучше с каждой минутой.
…Следом за «Счастливым» погибла «Керчь». Саша видел ее агонию, видел рвущееся из ракетных шахт пламя – несколько жжаргских плазменных зарядов ворвались внутрь корабля. Катапульты пачками швыряли в пространство спасательные капсулы. И на них коршунами падали стартовавшие с «Ипсвича» истребители. Саша сжег три, но другие, не обращая внимания на потери, с безумной яростью, забыв о контратакующих «Валдаях», гонялись за капсулами, гибли сами – и губили врагов.
Затем настал черед «Изяслава». Его отважный командир, в тщетной попытке спасти гибнущую «Керчь», подошел слишком близко и угодил под концентрированный огонь жжаргских крейсеров. На черной броне эсминца – такой несокрушимой на первый взгляд и такой ненадежной на деле – заалели пробоины. Пытаясь выиграть время, «Изяслав» резко отвернул. И в этот миг его настиг залп с «Конго». Кормовой отсек с двигателями оторвало напрочь, и после этого жжарги уже спокойно расстреляли беспомощный корабельный остов. Несколько спасательных капсул все же успели уйти с гибнущего эсминца – лишь для того, чтобы стать легкой добычей жжаргских истребителей.
«Ну как, нравится? – спросил внезапно Саню мягкий голос. Абсолютно чужой голос. Отчего-то запахло Светочкиными духами – теми самыми, невыветривающимися, с письма. – Нравится тебе это? Даже ты не в силах повернуть здесь все по-своему».
Саша снова покрылся потом – только теперь это был холодный пот страха. Нечто в этом мягком безжизненном голосе заставляло вспомнить Правила Поведения для Испорченных Душ, принятые в преддверии Ада.
