— Можешь называть меня Иглой.
Грубо! Грубо! И реакция на мои слова переменилась:
— Быть может, уважаемая эльи Игла раскроет также свои происхождение и род занятий?
— Рассказ о моём происхождении вряд ли поможет понять, кто я. А что до моего рода занятий, то он примерно таков же, как и у прочих лорхов.
Секретарь улыбнулся очень любезно и очень фальшиво.
— Вероятно, уважаемая эльи знает много заклинаний?
— Да, — Я отразила его улыбку, как в зеркале. — Довольно много.
— Быть может, вы позабавите собравшихся чем-нибудь особенно… могущественным?
— А вы уверены, что вам нужно именно могущественное заклинание? Не просто забавное, не красивое, даже не сложное, а могущественное?
— Если вы уверены, что способны продемонстрировать мощь настоящего лорха…
— Что ж. Вы сами об этом попросили.
Я хлопнула в ладоши. Вернее, медленно и почти беззвучно соединила их. В ответ слабо содрогнулся мозаичный пол. Раздалось что-то вроде очень тихого и очень низкого вздоха, как при далёком обвале. Качнулись огоньки свечей…
— И это всё? — поднял левую бровь секретарь министра.
Вместо меня ему ответил с балкона пронзительный визг какой-то уважаемой эльи, первой заметившей неладное. Возникла и быстро покатилась от одного гостя к другому бестолковая суматоха. Никто ничего не понимал, все у всех спрашивали, что же стряслось.
— Земля! — завопил кто-то. — Земля уходит!
— Подойдите к любому окну, — посоветовала я медленно бледнеющему фертику. — Отсюда вы мало что сможете увидеть.
3
Ближе к утру, когда все гости разъехались, Эннелия объявила, что уходит спать, а сама в наивной надежде остаться незамеченной притаилась за приоткрытой створкой двери, чтобы подслушать, о чём будут говорить в малой гостиной её муж и Чёрная. Мы не стали разочаровывать бедняжку, не предприняли обычных мер защиты и даже не перешли с высокого интарийского на какой-нибудь более удобный язык.
Пусть слушает, раз интересно.
— И всё-таки, Эйрас, это было лишним.
— Что именно?
— Ты отлично знаешь, что. Заставить мой особняк оторваться от земли, совершить поворот "влево кругом" и поставить его обратно! Крайне рискованно!
— Не так рискованно, как ты думаешь.
— Но ведь это — заклятье прямого действия, и притом очень мощное!
— Да уж не те левитационные чары, которыми ты оклеиваешь корпуса воздушных кораблей. Но этот фертик, секретарь вашего главного шпиона, просил именно демонстрации мощи.
— Надо полагать, впредь он будет куда осторожнее в своих просьбах к тебе. М-м-м… но всё-таки, что, если бы ты не удержала контроль?
— Вот уж вряд ли. Нет принципиальной разницы, какую именно массу поднимать в линзе искривлённого пространства. Порог неустойчивости вместе с размерами линзы, конечно, растёт, но растёт линейно. Вот если бы я решила поднять не один особняк, а весь Интариг…
— Тебе не хватило бы сил!
— Да. Такое могла бы провернуть Джинни, но не я. Что я пытаюсь тебе втолковать, так это простой факт: мои способности к контролю таких заклятий больше, чем мой магический резерв.
Я помолчала и добавила:
— Конечно, отвечать на хамство фертика таким образом — всё равно что именным указом государя выделять пенсион вдове подпаска из деревни Глубокие Навозники. Зато теперь ни одна раззолоченная сволочь не посмеет усомниться в моём праве появляться, где я захочу, и одеваться так, как я захочу. А также делать всё, что придёт мне в голову. Да и твои коллеги по Гильдии будут сидеть тихо-тихо, как клопы в подушке.
— Смотри. Хозяин того фертика уже предпринимал попытку выбить из меня секрет воздушных судов. Он вполне может повторить попытку уже с тобой.
— И пусть повторяет. Хоть разомнусь. Давно никому голов не рубила!
— Да ты и министерским наймитам ничего не отрубишь. Пожалеешь убогих. После появления ручных огнестрелов искусство фехтования в Интарии хиреет… и это притом, что ни одной приличной Школы Боя здесь отродясь не бывало.
— М-да. Печально слышать. А что здесь вообще было приличного, если и бойцы тут — не бойцы, и лорхи — скорее могучие зазнайки, чем искусные мастера?
— Не знаю. У меня давно сложилось ощущение, что этот мир не вполне настоящий. Словно здешний демиург сработал небрежно. Или…
— Что — или?
— Или это никакая не небрежность, а сознательное ограничение. — Заявил Устэр особенным тоном, который я про себя называю "истина где-то рядом!". — Стилизация. Некто желал получить идиллию, но вместо резких граней глубокой реальности, как на родине Анжи, предпочёл едва заметные переходы на отмелях и болотах. Риллоан подчёркнуто красив, но вместе с тем слегка упрощён. И это самое "слегка" давит на здешних людей. Причём ни тупицы, ни середнячки абсолютно ничего не ощущают, а вот умникам быть умными не так-то просто. Настоящие таланты — редкость. Что же до гениев, то их здесь просто нет. Ни одного за всю писаную историю!
— Мрачная картина.
— Зато русло истории не имеет крутых поворотов. Не имело. Пока я со своими летучими судами не подправил баланс сил. И то… знаешь, насколько сложно оказалось набирать здесь сообразительных парней в судовые команды? Приходится нагло сманивать: все подходящие по требованиям уже неплохо пристроены.
— Ты это проверял?
Разумеется, я говорила не только о наличии потенциальных сотрудников, свободных и сообразительных. И Устэр меня понял:
— Нет. Ничего я не проверял. Вообще, пока ты не появилась, я словно спал. Не задавался такими вот абстрактными вопросами… просто жил. Двигал карьеру, изобретал, пробивал, убеждал… а ты сама как, не чувствуешь ничего подозрительного в этом плане? Тебя местный, так сказать, эфир не… подтормаживает?
— Нет. Не чувствую. По крайней мере, пока. Хотя заметить такое торможение, должно быть, непросто. А может, для проявления эффекта отупления нужно какое-то время?
— Может, и так…
Я повертела высказанную гипотезу на изгиб и растяжение.
— Знаешь, ученик, мне это не нравится. Но это, увы, логично. Если есть континуумы с ограничением глубины доступного пси, должны быть и такие вот миры… с ограничителем на сложность мышления. Или, — медленно добавила я, — даже не ограничителем…
— А чем тогда?
— Лекалом. Тем, что задаёт мыслительной активности определённый… профиль. Образец. Направление. Сейчас я вспоминаю приём, и просто диву даюсь: ведь ни одного безвкусного костюма! Ни одного по-настоящему вульгарного украшения! Даже жесты… всё красиво. Гармонично. Так безотчётно выверено, словно тут каждый посещал танцмейстера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
