Сью сказала:
– Давай поглядим на них при свете.
Она включила верхний свет и повела Грея в глубь комнаты. Там оказалось трое взрослых мужчин и четверо подростков.
– Джон, убери этот свет к чертовой матери! – сказал один из старших, не отрываясь от экрана.
Один из мальчишек встал и выключил свет. На обратном пути ему пришлось протиснуться мимо Грея, который инстинктивно отшатнулся, давая ему дорогу. Сью снова схватила его за руку.
– Может, сядем? – спросила она. Не успел он ответить, как она уже подвела его к дивану, где сидели двое мужчин. Ни тот, ни другой не смотрели на них, но один так подался вперед, что скоро очутился на полу, а второй тут же подвинулся, освобождая им место. Сью и Грей сели. Грей был почти уверен, что их присутствие вот-вот будет замечено. Матч продолжался. Англия упустила очередной шанс перехватить инициативу, и комната наполнилась возмущенными воплями и шипением открываемых банок.
– Ну, как тебе это нравится? – спросила Сью, повысив голос, чтобы перекричать шум.
– Они могут заметить нас в любой момент.
– Не заметят. Ты требовал доказательств: вот они, пожалуйста.
Грей обратил внимание, как изменился ее голос. Он стал чувственным и хриплым, каким бывал во время занятий любовью. Ее ладонь вспотела.
– Хочешь продолжения?
Сью поднялась с дивана и потащила за собой Грея. К его удивлению, она встала прямо в центре комнаты, загородив экран. Грей попытался оттащить ее в сторону, но Сью не сдвинулась с места.
– Неужели они не могут нас видеть?
– Они чувствуют, что мы здесь, но видеть не могут. Хоть один на нас посмотрел?
– Нет, прямо на нас – ни один.
– Они не могут. – Сью раскраснелась, ее губы увлажнились. – Смотри дальше.
Свободной рукой она быстро расстегнула верхние пуговицы блузки. Потащив за собой Грея, она приблизилась к самому шумному из мужчин, наклонилась, быстрым движением распахнула блузку, оттянула чашку лифчика и обнажила грудь. Она нагнулась еще ниже, так что ее оголенная грудь оказалась прямо перед его носом, всего в нескольких дюймах от его лица. Тот лишь слегка отклонился в сторону, чтобы без помех следить за игрой.
Грей сильно потянул Сью за руку.
– Не делай этого!
– Они не могут меня видеть!
– Неважно. Мне это все равно не нравится.
Она повернулась к нему. Блузка была расстегнута, грудь по-прежнему открыта.
– Тебя это не заводит?
– Это – нет. Но он уже чувствовал возбуждение.
– А я всегда завожусь с пол-оборота. – Она прижала его руку к своей груди, заставив ощутить затвердевшую бусинку соска. – Хочешь заняться любовью?
– Ты шутишь!
– Нет. Ну, давай же! Прямо сейчас! Мы можем делать все, что угодно.
– Сью, это невозможно.
Он был слишком напуган, ведь комнату заполняли мужчины.
– Давай здесь! Прямо перед ними, на полу!
Сью нередко позволяла себе быть грубой, когда они занимались любовью, но настолько вульгарной она прежде никогда не бывала. Свободной рукой она уже расстегивала молнию на его брюках. Справившись с застежкой, она просунула руку внутрь, высвобождая набухший член.
– Не здесь, – произнес он. – Выйдем отсюда.
Они быстро вышли в прихожую. Сью заметила лестницу и потащила Грея наверх, по-прежнему крепко сжимая его руку. Они нашли спальню и бросились на кровать. Освободившись от одежды, они совокупились почти мгновенно. Сью пронзительно кричала от удовольствия, она схватила его за волосы и больно дергала при каждом движении. Грей никогда не видел ее такой необузданной.
Они лежали на постели, по-прежнему тесно сплетенные, когда дверь открылась и в спальню вошла женщина – одна из тех, кто стоял на кухне. Грей напрягся и спрятал лицо в безнадежной попытке остаться незамеченным.
– Успокойся, – сказала Сью, не понижая голоса. – Она не знает, что мы здесь.
Грей снова посмотрел на женщину. Та открыла дверцу шкафа и стояла, разглядывая себя в большое, до пола, зеркало, потом начала раздеваться. Раздевшись догола, она снова встала перед зеркалом, поворачиваясь то одним, то другим боком. У нее были тяжелые ягодицы с целлюлитными ямочками, раздутый живот, плоские груди отвисли, соски смотрели в разные стороны. Женщина наклонилась вперед и, оттянув веки, внимательно разглядывала свои глаза. Она громко выпустила газы, поскребла ногтями ложбинку между ягодицами. Затем снова выпрямилась, взбила волосы и продолжала вертеться перед зеркалом, критически разглядывая себя. Грей мог отчетливо видеть в зеркале Сью и себя позади нее. Он испытывал глубокое омерзение к себе. Он понимал, что они грубо нарушают все человеческие законы, вторгаясь в личную жизнь этих людей. Возбуждение покинуло его. Грей освободился от Сью и попытался соскользнуть с нее.
Она обхватила его руками за плечи и прижала к себе.
– Не двигайся, Ричард! Подожди, пока она уйдет.
– Она вот-вот ляжет в постель!
– Не сейчас. Она не может, пока мы не освободим место.
Еще через пару секунд женщина вздохнула и закрыла дверцу шкафа, словно пряча туда свое отражение. Пошарив за дверцей, она достала халат и надела его. Потом она прикурила сигарету, швырнула спички на столик возле кровати и вышла из комнаты, оставив за собой легкое облачко дыма.
– Пойдем отсюда, Сью. Ты мне все доказала.
Он отодвинулся от нее, быстро вылез из постели, натянул белье и брюки, заправил рубашку. Грей понимал, что сделался видимым, поскольку Сью не касается его, но сейчас он хотел одного – скорее убраться из этого дома и оставить в покое его обитателей. Отвращение к себе все еще переполняло его.
Наконец Сью привела себя в порядок и снова взяла его за руку.
– Вы ведь занимались этим с Найаллом, правда?
– Мы жили вот так. Три года я ночевала в чужих домах. Мы ели их пищу, ходили в их туалет, смотрели их телевизор, спали в их постели.
– Вы хотя бы иногда задумывались о людях, в чьи дома вторгались?
– Бога ради! – Она вырвала у него свою руку. – А почему, как ты думаешь, я хочу с этим покончить? Я была тогда девчонкой, а теперь мечтаю порвать с прошлым. А Найалл только так и способен жить и будет делать это до конца своих дней. Мы с тобой здесь только потому, что ты зациклился на этом чертовом доказательстве.
– Ладно, ты права.
Грей понизил голос, понимая, что его могут услышать. И вспомнил о ее необузданности.
– Но ведь ты по-прежнему находишь в этом удовольствие, так?
– Конечно! И всегда находила. Это посильнее наркотика.
– Думаю, пора уходить. Поговорим обо всем после, у тебя.
Он протянул ей руку. Но она покачала головой и села на кровать.
– He сейчас.
– Мы здесь уже довольно долго.
– Ричард, я перестала быть невидимой. Это ушло, когда мы занимались любовью.
– Так постарайся, – сказал Грей.
– Не могу. Я слишком устала. У меня нет сил, и я не знаю, как это сделать.
– О чем ты?!
– Я не могу больше делаться невидимой, когда захочу. Сегодня это получилось в первый раз за неделю.
– Может, у тебя выйдет хотя бы ненадолго, чтобы выбраться из дома?
– Нет. Это ушло.
– Черт! Что же нам делать?
– Наверное, бежать без оглядки.
– Дом полон людей.
– Знаю, – сказала она. – Но лестница ведет прямо к двери. Вдруг все обойдется и мы успеем выскочить на улицу?
– Пойдем. Женщина может вернуться в любую минуту.
Сью не двинулась с места.
– Я всегда с ужасом думала, – тихо сказала она, – что рано или поздно это случится. Еще раньше, когда была с Найаллом. Что мы окажемся в чужом доме и гламур внезапно уйдет. Вот оно, главное удовольствие – постоянно чувствовать опасность.
– Но мы не можем сидеть здесь, пока у тебя не получится! Это же чистое безумие!
– Ты мог бы попытаться сам, Ричард. Ты ведь знаешь как.
– Что – как?
– Как сделать себя невидимым! Ты же умел раньше.
– Глупости!
– А как насчет паба в Белфасте? Вообрази, что ведешь съемку. Нас зажали в угол, но у тебя в руках камера, и ты можешь снимать.
– Я слишком боюсь, что нас обнаружат! Я не смогу сосредоточиться!
– Но послушай, ведь именно такты и снял свой лучший репортаж! Когда оказался в западне и люди кругом швыряли бутылки с зажигательной смесью.
Грей задумался. Он прищурил правый глаз, пытаясь мысленно приспособиться к узкой рамке воображаемого видоискателя. Внезапно он ясно ощутил знакомое прикосновение губчатой резины окуляра, почувствовал бровью едва заметную вибрацию мотора. Он слегка сгорбился, приподнял правое плечо, словно принимая тяжесть «Арри», и по-петушиному склонил голову набок. На поясе висел портативный аккумулятор с кабелем, перекинутым через спину. Он вообразил рядом с собой звукооператора, как всегда в наушниках, с «Ахером» на поясе и микрофоном. Микрофон торчит из-за спины и поворачивается из стороны в сторону над его головой. Он думал об улицах Белфаста, вспоминал пикетчиков перед фабричными воротами, бушующую толпу на рушащихся трибунах стадиона Мэн-роуд в Манчестере, он думал о демонстрации за ядерное разоружение в Гайд-парке, о голодном бунте в Сомали. Все эти мгновения, промелькнувшие перед его глазами в объективе, когда вокруг буйствовала непредсказуемая толпа, сейчас ожили в памяти. Он надавил пальцем на пусковую кнопку, и пленка плавно заскользила в затворе.
