Чувствительность наших инструментов непрерывно растет, однако пока они не выявили никаких признаков жизни за пределами Земли: ни химических сигнатур, ни радиосигналов, ни следов масштабных инженерных сооружений, ни визитов в наши края. Но поиски инопланетной жизни только начинаются, и мы вполне можем не заметить в объективе телескопа цивилизацию вроде нашей, даже если она живет на расстоянии не более 100 световых лет от Земли. Правда в том, что мы пока не знаем, существует ли другая жизнь во Вселенной, и, вероятно, в этом веке узнать об этом нам не суждено. В своем обзоре нашего потенциала я исхожу из предположения, что мы одни во Вселенной. Но если мы обнаружим другую жизнь – и особенно если она окажется разумной, – наше будущее может в корне измениться[603]. Возможно, именно расстояние до наших ближайших разумных соседей, а не предел возможностей наших космических кораблей определяет масштаб того, чего мы сможем достичь в небесах.
Наша звездная область – это случайным образом организованная россыпь звезд, которая более или менее равномерно простирается во всех направлениях. При увеличении масштаба принцип их распределения сохраняется, пока у нас на виду не оказываются 15 млн звезд, находящихся в пределах 1000 световых лет от Земли. Только в таком огромном масштабе появляются признаки общей структуры нашей галактики. Выше и ниже галактических дисков звезды расположены реже, а если еще сильнее увеличить масштаб, то покажется изгиб рукава Ориона, где находится наше Солнце, после чего возникнут очертания других рукавов и светящаяся выпуклость в центре галактики. Наконец, мы увидим знакомый вихрь своей спиральной галактики диаметром 150 тысяч световых лет, где находится более 100 млрд звезд, по большей части со своими планетами.
Но если мы сумеем добраться хотя бы до одной соседней звезды и основать там поселение, нам откроется вся галактика. Ведь потом процесс можно будет повторить, используя ресурсы новой колонии для постройки космических кораблей, работающих на солнечной энергии. Если мы найдем способ перемещаться всего на шесть световых лет за раз, почти все звезды в нашей галактике окажутся в пределах досягаемости[604]. Каждой звездной системе, включая нашу, нужно будет колонизировать лишь несколько ближайших звезд, и вся галактика в итоге наполнится жизнью[605].
Поскольку решающее расстояние в шесть световых лет лишь немногим больше, чем дистанция до ближайшей к нам звезды, если у нас появится возможность добираться до отдельных звезд, то наверняка появится и шанс в дальнейшем исследовать всю галактику. И поскольку новые поселения могут возникать во всех направлениях, мы сумеем обжить галактику относительно быстро по меркам известной нам истории жизни. Даже если скорость нашего космического корабля не превысит 1 % от скорости света, а на основание нового поселения потребуется 1000 лет, вся галактика может быть колонизирована за 100 млн лет – задолго до того, как Земля станет непригодной для жизни. Когда процесс начнется, его не смогут остановить ни локальные происшествия, ни допущенные просчеты, ни естественные препятствия.
Нашу галактику окружает облако примерно из пятидесяти соседних галактик, называемое местной группой. На первом плане среди них находится красивая спиральная галактика Андромеды – единственная в нашей группе, превосходящая по размерам нашу. Под действием гравитации две галактики сближаются друг с другом, и через четыре миллиарда лет (до смерти Солнца) они столкнутся и объединятся. Поскольку звезды в каждой из галактик находятся на огромном расстоянии друг от друга, это столкновение почти не скажется на положении звезд и их планет. Главным образом оно разрушит сложные спиральные структуры галактик и, вероятно, объединит их в единую эллиптическую галактику, которая окажется примерно втрое больше любой из них. В конце концов (через сотни миллиардов лет) все остальные галактики нашей группы тоже сольются и сформируют единую гигантскую галактику[606].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если снова увеличить масштаб, мы увидим многие другие группы, часть из которых включает в себя до тысячи галактик[607]. В конце концов эти группы превратятся в более крупную структуру – космическую сеть, состоящую из длинных толстых волокон, называемых нитями. Эти нити пересекают пространство, формируя трехмерную сеть, словно кто-то отметил в космосе случайные точки и соединил каждую из них с несколькими ближайшими соседями. На пересечении нитей космос светится, полный галактик[608]. Между нитями находятся темные пустые пространства, называемые космическими пустотами, или войдами. Насколько мы можем судить, космическая сеть бесконечна. По крайней мере, она есть везде, где мы видим и куда можем добраться.
Именно эти пределы наших знаний и действий определяют конечный масштаб нашей Вселенной. Нам уже почти сто лет известно, что Вселенная расширяется, в результате чего группы галактик расходятся в разные стороны. Двадцать лет назад мы узнали, что расширение Вселенной ускоряется. Космологи полагают, что это устанавливает жесткий предел того, что мы когда-либо сможем увидеть и на что когда-либо сможем повлиять[609].
В настоящее время мы видим вокруг себя сферу, которая простирается на 46 млрд световых лет во всех направлениях. Она называется наблюдаемой Вселенной. Свет галактик, находящихся за пределами этой сферы, еще не успел до нас дойти[610]. Через год мы увидим чуть больше. Радиус наблюдаемой Вселенной увеличится на один световой год, и нам покажутся еще примерно 25 галактик. Но в соответствии с господствующей сегодня космологической теорией темпы появления новых галактик в зоне видимости будут снижаться и галактики, которые сейчас находятся на расстоянии более 63 млрд световых лет от нас, никогда не будут видны с Земли. Регион в пределах этого радиуса можно назвать окончательно наблюдаемой Вселенной[611].
Но гораздо важнее, что ускорение расширения Вселенной устанавливает пределы того, на что мы когда-либо сможем повлиять. Если сегодня направить в космос луч света, он может достичь любой галактики, которая в настоящий момент находится не более чем в 16 млрд световых лет от нас. Но галактики, которые находятся дальше, утягиваются прочь так быстро, что ни свет, ни любой другой сигнал с Земли никогда до них не дойдет[612].
Через год эта влияемая Вселенная сожмется на один световой год. Еще три галактики навсегда выйдут из сферы нашего влияния[613]. В конце концов пространства между группами галактик станут так велики, что ничто больше не сможет их преодолеть и каждая группа галактик останется в одиночестве в пустоте, навсегда изолированная от остальных. Это разделит время на две базовые эпохи: в эпоху связи достижимы будут миллиарды галактик, а в эпоху изоляции – в миллион раз меньше. Как ни удивительно, эта коренная перемена в причинной структуре Вселенной должна произойти гораздо раньше, чем погаснут звезды, примерно через 150 млрд лет. Ближайшая к нам звезда проксима Центавра к тому времени не проживет и десятой доли своей жизни.
Итак, 16 млрд световых лет представляются максимальным расстоянием, на которое может продвинуться человечество, а 150 млрд лет – максимальным временем, выделенным на это. Я не знаю, станут ли межгалактические путешествия реальностью. Их можно осуществлять по тому же принципу, что и межзвездные полеты: продвигаться все дальше и дальше, от одной галактики к другой, но расстояния в этом случае в миллион раз больше, и это сопряжено с особыми трудностями[614]. И все же пока мы не знаем никаких фундаментальных физических препятствий, которые не позволили бы цивилизации, уже изучившей собственную галактику, сделать следующий шаг. (См. Приложение G, где подробнее говорится о том, каких масштабов может достичь цивилизация.)
Всего существует 20 млрд галактик, до которых теоретически могли бы добраться наши потомки. Семь восьмых из них находятся более чем на полпути к границе влияемой Вселенной – так далеко, что если мы долетим до них, то уже никогда не сможем отправить сигнал на Землю. Следовательно, расселившись в этих далеких галактиках, мы сформируем последнюю диаспору, а каждая группа галактик станет отдельным царством, которое вскоре окажется изолированным от остальных. Эта изоляция не подразумевает одиночества – в каждую группу войдут сотни миллиардов звезд, – но может принести свободу. Отдельные колонии могут быть частью общего проекта и подчиняться одной конституции, а могут оставаться независимыми и самостоятельно выбирать свой путь.
