– Но? – Чарльз подобрался.
– Но всегда есть это вот «но». Травы и магия. Опасное сочетание. И то, и другое имеет обыкновение накапливаться. Я все же поневоле стал разбираться в целительстве. Так вот, магия смерти способна серьезно изменить организм человека, изначально не приспособленного к поглощению этого типа Силы. Сегодня мы осмотрели скольких?
– Я – девятерых, – проворчал Бертрам.
– Я – семерых юных девиц из числа ближнего круга ее императорского высочества. И у всех симптомы регрессии источника, а также его преображения. Пока – на начальной стадии.
– В смысле… они становятся некромантками? – Эдди перевел взгляд с одного Орвуда на другой. – И… как? Это же дворец. Императорский. А не бордель в пригороде. Там же должны быть какие-то целители? Или охрана. Или…
– Ни одна охрана не способна справиться с простой девичьей дурью, – признался Орвуд. – Кто-то пустил слух, что есть чудо-капли, которые ну очень хорошо успокаивают.
– А они там что, нервные?
– Вы не представляете, насколько. – Орвуд мягко усмехнулся. – Это же высшее общество. Интриги. Сплетни. Страсти. Да и девицы на выданье, а подходящих женихов всегда меньше, чем девиц на выданье. Так вот, следом заговорили, что сон они дарят крепкий. Цвет лица улучшается – кстати, чистая правда. В некромантии сходный состав используется для создания полной иллюзии смерти. Жизненные процессы в организме замедляются, ну а сугубо внешне это проявляется в обесцвечивании кожных покровов.
– Погодите. – Чарльз попытался поймать нужную мысль. – Эта иллюзия смерти…
– Первый этап превращения человека в нечеловека. Нежить.
– Твою ж… – Эдди добавил пару слов покрепче. – А… они что, не чувствовали ничего?
– Сложно сказать. Должны были, но… может, значения не придали. Дар девочек не развивают. Они могли сами не понимать, что происходит. Да и изменения очень постепенные на таком этапе… Одна притащила зелье, другая, затем и третья.
– Кто их делал?
– О, один весьма модный доктор. Целитель высшей категории. Старый Свет, старая школа…
– И что он говорит?
– Уже ничего. Его… от него мало что осталось. Нам там точно работать не с чем, но останки завтра доставят.
– Зачем?
– Затем, что некоторых наглых молодых людей нужно учить. Сперва на чужих останках. А там уж как пойдет, – произнес Орвуд с легкой ноткой меланхолии.
– Душу? – предложил Эдди.
– Стоит попробовать, хотя подозреваю, что его тоже использовали вслепую. Дипломы у него поддельные, как и документы. А так – смазливый молодчик с хорошо подвешенным языком. Нет, состав сложный, на коленке такой не сваришь. Умения должны быть.
– И Сила?
– И Сила. Подозреваю, что проблемы старшей дочери имеют сходные причины.
– Император?
– Возможно, но здесь многое зависит от собственного источника. К примеру, вашу супругу, Чарльз, травить такой гадостью бесполезно. Источник ее сразу выжжет. Он защищает хозяина. А вот мои девочки дело другое. Если бы я был уверен, что где-то есть безопасное место…
Чарльз тоже не отказался бы от такого.
– Итак, что мы имеем. – Орвуд встал. – Зелья, приготовленные с использованием темной Силы. Алтарь, на котором приносили жертвы. Проклятье из того же забытого прошлого… и да, чтобы создать такое, Чарльз, даже истинному урожденному некроманту потребовалось бы принести в жертву трех-четырех человек.
– А не истинному?
– Сложно сказать. Обычно они сходят с ума задолго до того, как всерьез начинают практиковать магию.
– То есть…
– Тайное общество, – добавил Эдди. – И эксперименты. Свихнувшийся император, ну, в смысле, тип, себя императором считающий. Тварь неведомая, которая почти проснулась или даже проснулась. Ничего не забыл?
– Бал. – Орвуд перекатился с носка на пятку. – Бал у леди Эстервуд.
– Действительно.
– Что именно вам приказано, Чарльз?
– В том и дело, что ничего конкретно. Сказали, что будут ждать ответа.
– И каким образом вы его дадите?
Чарльз развел руками.
– Ясно.
Ни хрена вот не ясно.
– Тогда зайдем с другой стороны. Нет человека – нет проблемы. На этого вашего некроманта, – в руках Эдди появился револьвер, – серебряной пули хватит? Или как?
Глава 35О том, что некроманты бывают разнымиДве. Две серебряные пули.
Эдди сам их отольет.
И начинит. Есть травы. И мальчишка-сиу, который в травах получше Эдди разбирается. И подскажет, ежели спросить. К слову, мальчишка вел себя на диво тихо, хотя, когда Эдди сегодня вернулся, не удержался:
– Шаман большой. Но дурак.
– Сам дурак. – Эдди даже не обиделся.
Слишком устал.
Его ведь так быстро не отпустили, хотя и вывели из подземелий. Ну да, как иначе-то – избранный, постоявший на черепе дракона. Встретившийся с Самим.
Про Самого дорогие новоявленные братья говорили закатывая очи к потолку и весело перемигиваясь, мол, вон какая тайна тайная доверена. Тайнее некуда. А что попахивает слегка, так с тайнами оно такое постоянно приключается.
Потом общее собрание.
И знакомство.
Имена. Лица. Одинаковые такие. Ухмыляющиеся. Донельзя довольные, хотя понять сложно, чем именно. Руки жмут. Трясут. И думают, что Эдди, этаким вниманием осчастливленный, не замечает, как эти руки за спину прячутся.
А потом уже, в сторонке, брезгливо отираются платочком. Но то в сторонке. А так некоторые даже приобнять пытались или вон по плечу похлопать.
Знакомство переросло в посиделки.
Чай с коньяком, точнее коньяк, в который для приличия плеснули чуть чаю. Стол. Застольные беседы. Шуточки. Игра в карты.
На интерес исключительно.
Или вот на мелочь. И главное, кружком, со смехом, с подначками, мол, неужто Эдди сыграть побоится. И конечно, куда ему, варвару да дикарю, против цивилизованных людей!
Играл.
Выигрывал что-то по мелочи. Проигрывал тоже по мелочи. Кто бы ни руководил этим спектаклем, он хорошо знал свое дело.
Коньяк с чаем незаметно стал просто коньяком. Потом появилось виски и что-то еще, на диво мерзкого вкуса.
Одни рожи уступали место другим, разве что пару человек из старых держались.
– О, вы простите моего товарища. – У изящного блондина даже улыбка вышла такой, что впору поверить, будто Эдди его лучший друг и приятель. – На редкость неудачно сходил в город сходил…
Его приятель, мрачноватый и хмурый, кивнул.
– Мучается теперь животом.
– Я тебе говорю, что ничего я не жрал. – Приятель скривился от боли. – Это та тварь прокляла…
И осекся под строгим взглядом.
– А вы верите в проклятья? – уточнил кто-то.
– А то! – радостно заверил Эдди. – Была у нас в городке одна ведьма, умела проклинать. Но есть верный способ снять проклятье! Надо три вороньих пера сжечь, смешать с паленым волосом того, кто проклял, с солью и содой, а после размешать и выпить.
– И как? Случалось применять?
– Не-а… меня же не проклинали. А ежели кто проклятый, то пусть попробует. Только перья надо хорошие. Ну, и волосы.
Его слова подхватили.
И приналегли на выпивку, которой выставили куда больше, чем закуски. И главное, пил большей частью Эдди. Его кружке – а пили из изящных фарфоровых кружек – не позволяли оставаться пустой.
И ведь приходилось.
Соответствовать.
В общем, вырваться из теплых дружеских объятий удалось ближе к вечеру. А там этот… ушастый. Глядит укоризненно. И дураком обозвал.
Самое обидное, что по делу.
Тут же сразу и Мамаша Мо явилась, поглядела на Эдди, покачала головой и ушла. А вернулась с кружкой горячего варева. И хрен его знает, из чего оно, Эдди не удивился бы ни перьям, ни чему похуже, но стоило сделать глоток, и полегчало.
– Что тут у вас? – Варево оказалось не только горячим, но и острым настолько, что слезу выбивало.
Ему и рассказали.
Мамаша Мо.
Присовокупив к рассказу хорошую такую затрещину.
– Болваны! – сказала она. – Один приличный человек, и тот прохфессор… а ты, Элайя Диксон, смотри у меня! Только попробуй пойти по скользкой дорожке!
