восставший рабочий Питер, Смольный рассылает уполномоченных в хлебные районы России. В Екатеринослав комиссаром по продовольствию с особыми полномочиями Подвойский отправил Мокиевскую.
Исполненный сознания всей серьезности порученного дела, юный комиссар действует на хлебном фронте как настоящий солдат революции. Трудна и сложна война с саботажниками. Но Мокиевской больше по душе открытый бой. Она мечтает о фронтовой работе, чувствует в себе силы повести людей и рвется в сражение.
Продовольственный комиссар становится одним из организаторов боевых сил екатеринославских рабочих для отпора оккупантам и гайдамакам. Как представитель Красной гвардии Екатеринослава она отправляется в Харьков, устанавливает связь со штабом командующего всеми советскими войсками на Украине — Антонова-Овсеенко. Потом она будет одним из руководителей восстания екатеринославцев против Центральной рады.
Январским утром восемнадцатого необычный звонарь трезвоном колоколов подал сигнал начала восстания. Это Мокиевская. Первыми выступают рабочие екатеринославского Брянского завода. Как договорено в Харькове, на помощь им поспели московские красногвардейцы отряда Егорова, ударившие в тыл гайдамакам, а на мосту через Днепр появился красногвардейский бронепоезд.
С того дня, когда молодому комиссару екатеринославских красногвардейцев в бою за город довелось действовать вместе с харьковским бронепоездом, Мокиевкая загорелась идеей — сформировать здесь, в Екатеринославе, такой же поезд, собрать бесстрашный экипаж... Теперь Людмилу можно было встретить или на боевой позиции, или в цехах Брянского завода. Она увлекла своей идеей многих товарищей.
Тем временем как в городе кипит восстание против рады, идут непрерывные бои с петлюровцами, на Брянском заводе днем и ночью, даже под обстрелом, обшивают броней вагоны, платформы — сооружают бронепоезд. Первый Брянский, второй, третий... Большинство строителей «Третьего Брянского» составит костяк экипажа, а Мокиевская станет сперва комиссаром, а с февраля восемнадцатого — командиром этого бронепоезда.
Почти весь восемнадцатый он в боях с немцами, гайдамаками, петлюровцами. На линии Гадяч — Ромны — под Ромоданом, в направлении Миргорода и Полтавы, стремясь сдерживать натиск немецких частей, он действует, прикрывая красногвардейские отряды, пробивая им дорогу. Потом он прорвется в Харьков и выведет из окружения красногвардейцев с их штабом.
О «Третьем Брянском» и его отважном командире ходит слава по всей Украине. На Царицынском фронте в 10‑й армии, куда перебросили «Третий Брянский», он тоже с доблестью исполнил свой боевой долг.
Осенью восемнадцатого в Нижний Новгород на Сормовский завод с фронта на ремонт пришел «Третий Брянский». По его потрепанному виду, по бесчисленным отметинам снарядных осколков, пуль можно было сказать, какая у него биография, в скольких переделках он был и как упорно дрался.
Тем временем, на московском вокзале в теплушку грузилась молодая женщина в высокой черной папахе, черкеске, с кинжалом за поясом и наганом, висевшим на ремне. Груз у нее был не совсем обычный — тюки с брошюрами и несколько гармоний, балалаек (кстати, достать эти музыкальные инструменты тогда было совсем не простым делом). Это Мокиевская отправлялась принимать новый бронепоезд.
Для капитального ремонта «Третьего Брянского» нужно было несколько недель, а Людмила Георгиевна спешила в бой. Она считала, что с ее опытом вождения бронепоезда в критическое для республики время не имеет права сидеть без дела ни дня.
Член РВС Антонов-Овсеенко (по его заданиям зимой и весной 1918‑го «Третий Брянский» действовал в районе Екатеринослава, Харькова) писал тогда в Центробронь:
«Товарищ Мокиевская, командуя бронепоездом № 3, проявила выдающиеся боевые качества, постоянно держала команду в строгом порядке, все боевые распоряжения выполняла неукоснительно, с полным самообладанием. Она командовала поездом с 25 февраля 1918 года по последнее время...»
Мокиевскую назначили командиром поезда «Власть Советов».
Из воспоминаний современников, дневников, документов эпохи встают черты ее боевого облика.
Пламенный оратор, для которого привычной трибуной была бронеплощадка, она лучше всего чувствовала себя в рубке командира, когда уверенной рукой вела поезд в бой. Ее голос тогда звучал властно и твердо, но всегда спокойно.
Она была воином ленинской гвардии, исполненным большого революционного темперамента, горения, самоотверженности, готовности на самопожертвование и в то же время необыкновенного самообладания, хладнокровия в бою. Всем своим бойцам Мокиевская умела привить сознание революционного долга, неуклонной дисциплины. Девятнадцатый год застает Людмилу Георгиевну снова на Украине. «Власть Советов» в составе 13‑й армии сражается против деникинцев в Донбассе. Положение на фронте весьма тяжелое, и командарм 13‑й армии Кожевников, в чьем непосредственном распоряжении все это время находится бронепоезд, каждый раз посылает его туда, где возникает самая критическая ситуация. «Власть Советов» действует под Луганском (Деникин приказал своим частям взять город любой ценой), затем он в боях за Дебальцево. Бронепоезд поддерживает и прикрывает красноармейские части, сражающиеся за эту станцию, которая в первых числах марта не раз переходила из рук в руки.
«Красный дьявол», как прозвали враги бронепоезд Мокиевской, неоднократно врывался в расположение белых, нанося им большой урон.
Утром 9 марта, когда бронепоезд вновь прорвался на станцию, враг обрушил на него огонь специально выставленной и замаскированной в леске артиллерийской засады. Мокиевская командовала поездом до последнего своего дыхания. Маневрируя, она сумела вывести его из-под огня. И в самую последнюю секунду — прямое попадание в паровозную будку.
Тело сраженного в бою командира из Дебальцева привезли в Купянск, где тогда находился штаб 13‑й армии.
Штаб Наркомвоена Украины готовился к переезду из Харькова в Киев. На лестницах, в коридорах и комнатах предотъездная суета. Нарком Подвойский прошел из своего кабинета, в котором уже хозяйничали бойцы комендантского взвода, в телеграфную комнату. На душе у Подвойского было неспокойно. Положение на украинских фронтах, особенно в Донбассе, оставалось очень серьезным. И об этом трубили тревогу новые сообщения, переданные наркому дежурным.
Среди телеграфных лент, рапортов, сводок, которые он стал читать, было донесение 13‑й армии. В бою на станции Дебальцево убит командир бронепоезда «Власть Советов» Мокиевская. Лицо Подвойского помрачнело. Эти несколько телеграфных строк отозвались острой болью в сердце. Подвойский хорошо знал Людмилу еще по октябрьским дням, петроградскому восстанию, работе в Смольном и ВРК. А потом сколько раз, уже на Украине, ему докладывали о боевой доблести этой женщины.
Командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко рассказывал ему, как сражался бронепоезд «Власть Советов» под Луганском. И оба они — и Подвойский, и Антонов-Овсеенко — честно говоря, гордились тем, что их землячка, черниговская коммунистка Людмила Мокиевская, самая отважная среди тысяч женщин, сражающихся на украинских фронтах.
Подвойский тогда сказал: «Героини минувших веков и эпох, все Жанны д’Арк прошлого, пожалуй, отступают перед неслыханной отвагой таких, как Люда».
Днем, разговаривая с Антоновым-Овсеенко, Николай Ильич спросил, не
